Ровно сто лет назад в Гуляйполе избрали председателем Крестьянского союза Нестора Махно, освобожденного из московской тюрьмы «Бутырка» после Февральской революции
В интересное время живем… Порой кажется, что в Украину вернулись непростые реалии 1917 года. И нынешние события, например, блокирование активистами железной дороги на Донецк или разгром российских банкоматов и банков, многие называют махновщиной…
О Несторе Ивановиче Махно, герое и участнике революционных событий 1917—1921 годов, «ФАКТЫ» беседуют в родном для Нестора Гуляйполе с директором местного краеведческого музея Любовью Геньбою.
— В одной из книг, посвященных нашему герою, прочитал такую фразу: «Нестора Махно не могли понять ни Ленин, ни Троцкий, ни Деникин». В чем же состоит феномен «гуляйпольского батьки»?
— Сила Махно была в том, что он отстаивал интересы крестьянства: наделение их землей и правом свободной торговли, а в политической сфере боролся за свободомыслие. По мнению большевиков, у крестьян было два пути: революционный (с большевиками) и контрреволюционный (с белыми). Крестьянство же Украины искало третий путь: ни с теми, ни с другими, а свой собственный. Эти поиски и вылились в махновское движение. Его нельзя считать анархистским, ведь анархизм — мировосприятие достаточно образованных людей. Массам требовались понятные лозунги, и черное знамя анархии в этом смысле подходило им больше всего. Отмечу также, что независимостью Украины Нестор Иванович был озабочен мало. Все, к чему он стремился, — создать Гуляйпольскую республику без начальников и панов.
…В 1910 году двадцатиоднолетнего Нестора арестовали и приговорили к повешению — за участие в анархических сообществах и терактах. Позже смертную казнь заменили бессрочной каторгой и отправили в центральную московскую тюрьму («Бутырку»). Там молодой человек занялся самообразованием и проявил в этом исключительную настойчивость. Каторга, собственно, стала единственной школой, где Махно почерпнул знания по русскому языку и литературе, математике, истории культуры и политэкономии. Его освободила Февральская революция 1917-го.
Гуляйполе, одно из крупнейших сел Александровского уезда, в политическом смысле было в то время глубокой провинцией. Вернувшись на родину, Нестор, вооруженный фанатичной преданностью своей идее, возглавил Крестьянский союз и начал объединять вокруг себя близких по духу людей: партийная принадлежность — кадет, эсер, анархист — не имела значения, главное — как человек работает. Земельный вопрос решили по-своему: забрали все у богатых и разделили среди бедных по нормам, которые сами установили.
«…Чтобы завладеть землею и без власти над собою заняться выживанием из своего тела паразитов, ничего не производящих, живущих в довольстве и роскоши», — писал Нестор Махно в книге «Русская революция на Украине», вышедшей в Париже в 1929 году.
Сообщение о приходе к власти большевиков встретили спокойно. По лозунгам о мире и земле решили, что с ними можно сотрудничать. Но постепенно наметились трения. Махно писал в воспоминаниях, что большевики стремились командовать, не были склонны к демократическим принципам управления.
После заключения Брест-Литовского мира началось наступление германо-австро-венгерских частей, захвативших в апреле 1918 года и Гуляйполе. Разгромленные анархистские силы временно притаились. Кружным путем Нестор Махно добрался до Москвы, где встретился с Кропоткиным, Лениным, Свердловым, местными анархистами. Его поразило их полное незнание ситуации на юге Украины, глубокое разложение анархического движения. Вернувшись нелегально в Гуляйполе, Нестор начал формировать из верных людей вооруженный отряд, который затем разросся в Повстанческую украинскую армию.
«Мы должны до зубов вооружиться сами и вооружить все население, иначе и Центральная Рада, и большевики своим заключением мира с монархами приготовят смерть для революции и ее носителей — революционных тружеников», — писал Батька в той же книге мемуаров.
Действуя партизанскими методами, отряд Махно нападал на немцев, австрийцев, гетманскую варту, помещиков, поддерживавших оккупационный режим. Гениальное изобретение махновцев — тачанки — позволяли быстро перемещаться по степи, оставаясь неуловимыми.
Из сборника рассказов Исаака Бабеля «Конармия», написанного фактически по следам событий: «Поповская заседательская ординарнейшая бричка по капризу гражданской распри вошла в случай, сделалась грозным и подвижным боевым средством, создала новую стратегию и новую тактику, исказила привычное лицо войны, родила героев и гениев от тачанки. Таков Махно, сделавший тачанку осью своей таинственной и лукавой стратегии, упразднивший пехоту, артиллерию и даже конницу и взамен этих неуклюжих громад привинтивший к бричкам триста пулеметов. Возы с сеном, построившись в боевой порядок, овладевают городами. Свадебный кортеж, подъезжая к волостному исполкому, открывает сосредоточенный огонь, и чахлый попик, развеяв над собою черное знамя анархии, требует от властей выдачи буржуев, пролетариев, вина и музыки. Армия из тачанок обладает неслыханной маневренной способностью. Рубить эту армию трудно, выловить — немыслимо. Такую армию, с растыканной по углам амуницией, Махно в один час приводит в боевое состояние, еще меньше времени требуется, чтобы демобилизовать ее».
Постепенно к Махно присоединялись другие повстанческие отряды, стихийно организовавшиеся на территории Северной Таврии и Екатеринославской губернии. К концу 1918-го повстанцы контролировали уже 72 волости. Махно никого не поддерживал однозначно, воюя против всех за собственное понимание независимости крестьян.
«…В душе поднялось властное желание путем воли и усилия самого народа создать на Украине такой строй жизни, где не было бы ни рабства, ни лжи, ни позора! Ни презренных божеств, ни цепей, где не купишь за злато любви и простора, где лишь правда и правда людей…» — так Махно описал свои ощущения в 1918 году в книге воспоминаний «На чужбине».
— Однако в какой-то момент цели повстанцев и красноармейцев все же совпали?
— Да, с 1919 года, когда Красная армия начала продвижение по территории Украины. Советские военачальники искали контакты с повстанцами, чтобы объединиться в борьбе с контрреволюцией. Интересы махновцев и красных совпали, и махновские войска составили 3-ю бригаду Первой Заднепровской дивизии под командованием Павла Дыбенко. Под ружье Махно поставил тогда 30 тысяч бойцов.
Начало военной карьеры Нестора Ивановича было блестящим. За взятие Бердянска и Мариуполя советская власть наградила его орденом Красного Знамени. Но вместе с первыми успехами возникли и первые разногласия. Цели большевиков сильно отличались от устремлений Махно, ратовавшего за «безвластное государство» и «свободный Гуляйпольский район». Махно терпели, пока он был нужен, пока его армия держала фронт. Видя ненадежность повстанцев, их командира объявили в конце концов вне закона. Преследуя собственные интересы, Махно сражался то с белыми, то с красными, то с петлюровцами. Его армия разрослась до 50 тысяч штыков.
*Нестор Махно (справа) в 1919 году привел почти 30 тысяч бойцов в Первую Заднепровскую дивизию, которой командовал Павло Дыбенко (слева)
«З оповiдань одних Махно iдейний анархiст, свiдомий українець, з романтичним устроєм свого вiйська, на зразок запорожського; з оповiдань других — це просто бандит, безпринципний, антиукраїнець», — писал Владимир Винниченко в книге «Вiдродження нацiї», изданной в 1920 году в Вене.
Весь 1920 год советская власть воевала с махновщиной, называя это борьбой с бандитизмом. Но из Крыма надвигался Врангель, и красные, в третий раз за войну, были вынуждены прибегнуть к помощи Повстанческой армии. Махно пошел на союз, считая, что должен бороться в первую очередь с контрреволюцией. А взамен попросил выпустить из тюрем всех анархистов и дать свободу анархистским экспериментам на определенной территории с центром в Гуляйполе. Успешные действия махновцев сыграли не последнюю роль в разгроме Врангеля, тем не менее советское командование так и не приняло их условий. Зато издало приказ о ликвидации повстанцев. Началась кровопролитная борьба махновцев с Красной армией. Но сломили их большевики не боевыми действиями, а рациональной экономической политикой, пообещав крестьянству товарно-рыночные отношения в виде нэпа и амнистию всем повстанцам.
Постепенно махновщина начала затухать, остатки некогда грозного войска решили уйти за границу.
28 августа 1921 года небольшой отряд во главе с Нестором Махно перешел советско-румынскую границу. Началась жизнь Батьки в эмиграции.
Из Румынии Махно с женой перебрался в Польшу, некоторое время жил в Германии, потом переехал во Францию. Работал сапожником, типографским рабочим. И писал воспоминания. Первая книга мемуаров вышла в Париже в 1929 году. Вторая и третья — уже после смерти Махно — в 1936 и 1937 году.
Умер Нестор Иванович Махно от туберкулеза легких 6 июня 1934 года в возрасте 46 лет. Один из товарищей снял с его лица гипсовую маску. Тело бывшего грозного крестьянского атамана кремировали, урну с прахом замуровали в Стену коммунаров на парижском кладбище Пер-Лашез.
— Советские книги и фильмы о гражданской войне показывали Махно маленьким истеричным озлобленным человеком с длинными волосами. Каким Батька был на самом деле?
— Да, человек, сплотивший вокруг себя десятки тысяч людей, был невысокого роста, часто носил длинные волосы, иногда отпускал усы. Разговоры же о его жестокости, патологическом садизме — выдумка. Будешь жестоко относиться к людям, они к тебе не пойдут, не дадут продовольствия, не сообщат разведданные. Сила махновской армии базировалась на массовой поддержке крестьян, хотя проявления жестокости, конечно, были — революция без крови не делается. Но неоправданное насилие, мародерство всегда карались.
Оратором Нестор Иванович был неважным. Но крестьяне слушали его с интересом, он разговаривал на их языке, очень эмоционально, четкими фразами, в конце добавлял «и только»: «Разбить белогвардейцев — и только!» Люди, знавшие Батьку, отмечали силу его взгляда, он буквально сверлил собеседника глазами. Будучи, по сути, необразованным (жалел, например, что не знает украинского языка), Махно имел военный талант, умело выходил из многих трудных ситуаций. Был храбрым, за время военных действий получил одиннадцать ранений. Хорошо владел огнестрельным и холодным оружием, что, конечно, производило впечатление на бойцов. Антисемитизм махновцев и приписываемые им еврейские погромы — тоже неправда. Среди командиров было много евреев, существовала даже особая еврейская батарея. За проявления антисемитизма Махно казнил. Известен случай, когда расстреляли коменданта железнодорожной станции, вывесившего лозунг: «Бей жидов, спасай революцию! Да здравствует батька Махно!»
— Биографы знаменитого Батьки до сих пор дискутируют по поводу того, сколько жен у него было.
— Первой женой Махно стала местная крестьянка Настя Васецкая. Нестор женился на ней, как только вышел из тюрьмы и вернулся домой. Настя была далека от революционной борьбы. Говорят, у них родился сын, но он умер еще в младенчестве. В советское время она жила в Пологах (Запорожская область).
Несколько месяцев у Нестора была связь с женщиной по имени Тина, она работала телефонисткой в Дибровке (Днепропетровская область). Говорят, что свои отношения с Тиной Махно зарегистрировал, но подтверждений этому нет. Фамилия ее неизвестна, так же как и дальнейшая судьба.
Третьей и последней женой Махно стала Галина Кузьменко. Уроженка села Песчаный Брод Херсонской губернии (сейчас Кировоградская область), окончившая с золотой медалью учительскую семинарию, она работала в Гуляйпольской гимназии преподавателем украинского языка. С Махно познакомилась в 1918 году, в том же году они поженились. Ей — 23, ему — 30 лет.
Галина была романтичной и вместе с тем волевой, склонной к авантюризму натурой. «Судьба свела меня с человеком, которого в своем представлении я видела освободителем от царского гнета», — напишет она через много лет. Разделив с Нестором тяготы походной жизни, вкусив сладость его побед и горечь поражений, Галина ушла с Махно за границу.
Жизнь в эмиграции была тяжелой, дала течь и семейная лодка. В 1927 году Нестор и Галина официально разошлись, жили раздельно, но поддерживали хорошие отношения. После смерти Махно Галина вышла замуж за анархиста Волина, сподвижника Нестора, редактора двух его книжек воспоминаний, изданных посмертно.
В 1922 году, когда они жили в Польше, Галина родила дочь Елену. Предвидя возможность политических преследований, родители записали ее на фамилию Михненко. Информация о предвоенной жизни матери и дочери противоречива, известно, что к концу Второй мировой войны обе оказались в Германии, где были арестованы НКВД. В 1946-м Галину Кузьменко приговорили за антисоветскую деятельность к восьми годам лагерей, Елену Михненко — к пятилетней ссылке в Казахстан. После освобождения Галина Андреевна переехала к дочери в Джамбул (сейчас — Тараз, город в Казахстане. — Ред.), работала в швейной мастерской. Умерла в 1978 году на 83-м году жизни.
Елена Несторовна сумела окончить техникум и строительно-гидромелиоративный институт, вышла замуж за бывшего военного летчика. Умерла в Джамбуле в 1993 году. Клеймо «враг народа» с жены и дочери Махно сняли в 1989 году…
— Как сложилась судьба одного из последних ближайших родственников Махно Виктора Яланского?
— Мы с Виктором Ивановичем жили в Гуляйполе на одной улице — Трудовой. Его мама, Акулина Карповна, была дочерью старшего из братьев Махно. Перед смертью, а прожила она 108 лет, сообщила сыну о закопанных в огороде бумагах и документах, связанных с дедом и Нестором, предупредила, чтобы был осторожен. Виктор бумаги вырыл, прочитал и снова закопал. Кому их можно было тогда показать? А в 1973 году в Гуляйполе из Джамбула пришел запрос от Галины Кузьменко с просьбой подтвердить, что после революции она некоторое время работала здесь учительницей. Так стало известно, что Кузьменко, последняя жена Батьки, жива и живет с дочерью в Казахстане. Виктор и Галина списались, познакомились, он дважды ездил в Джамбул, один раз Галина Андреевна гостила полтора месяца у Яланского. Все рассказы Галины и ее дочери Виктор записывал, понимая, насколько важны их свидетельства.
Виктор Иванович вспоминал, что в 1985-м им неожиданно заинтересовались. Вызвали в КГБ, спрашивали, почему назвал своего сына Нестором, зачем рассказывает соседям о Махно. Впрочем, отпустили «махновца» с миром. Больше беспартийного рабочего Яланского «органы» не тревожили.
С началом гласности пишущие и снимающие журналисты стали часто приезжать в Гуляйполе. Виктор Иванович Яланский, уже не таясь, с помощью журналистки и поэтессы Ларисы Веревки (автор гимна Гуляйполя) написал книгу. В 2001 году она вышла в Киеве под названием «Нестор и Галина». Умер Яланский в 2003-м, а годом раньше в возрасте 85 лет ушла из жизни племянница Нестора Махно, дочь его брата Емельяна, последняя из ближайших родственников.
В книге «На чужбине» Нестор Махно писал: «(В 1918 году) по пути следования из Москвы к украинской границе я много встретил знакомых из Украины. От них узнал, что дом моей матери немецкими и украинскими военными властями сожжен. Брат старший Емельян, который совершенно, как инвалид, не участвовал ни в какой политической организации, — расстрелян. Второй брат арестован и сидит в александровской тюрьме. Мать скитается по чужим квартирам. Эта весть страшно на меня повлияла. Я душевно заболел… Но разум диктовал другое. Он напоминал мне ответственность перед тем, что я наметил и во имя чего еду на Украину. Я переборол свои чувства боли, подбодрил себя мыслью, что кому-либо нужно было и из моего рода умирать за освободительные идеи народа…»