Постоянный представитель Украины в Совете Европы назвал ратификацию голландскими сенаторами Соглашения об ассоциации нашей страны с ЕС окончательным разворотом Украины в сторону Запада
Процесс окончательного утверждения Соглашения об ассоциации Украины с Евросоюзом вышел на финишную прямую: Сенат Нидерландов одобрил ратификацию документа. Хотя год назад на референдуме, который был организован не без помощи Москвы и носил рекомендательный характер, многие голландцы высказались против интеграции с Украиной. Тем не менее руководство страны нашло выход из сложившейся ситуации. И, после того как Соглашение об ассоциации подпишет король Нидерландов, документ будет направлен в Брюссель. В России, которая делала все возможное, чтобы соглашение не было ратифицировано, уже назвали его «антироссийским по своей сути». А спикер МИД РФ Мария Захарова «выразила крайнюю озабоченность» тем, что, дескать, «голландский народ, сказавший „нет“ ассоциации с Украиной, обвели вокруг пальца»…
О том, что значит для Украины этот документ и с чем было связано затягивание его утверждения Нидерландами, «ФАКТАМ» рассказал постоянный представитель нашей страны в Совете Европы Дмитрий Кулеба. Он имел непосредственное отношение к кампании Украины в Нидерландах во время референдума.
— По поводу итогов голландского плебисцита озвучивалось несколько версий: то ли наши дипломаты сработали не лучшим образом, то ли их российские коллеги оказались на высоте. А вы что думаете?
— Существовала и третья версия: украинские дипломаты… перестарались. Якобы нужно было не привлекать внимания к референдуму, не вмешиваться и надеяться потихоньку проскочить. Но и она не верна. Меня привлекли к украинской кампании в Нидерландах, и скажу вам, что это был один из драматических этапов моей дипломатической карьеры. Там сработал комплекс причин: и желание голландцев выразить свое отношение не столько к Украине, сколько ко всему Евросоюзу (тогда на пике был евроскептицизм), и антиукраинская кампания России в массмедиа и социальных сетях. Мы же проводили беспрецедентную работу по популяризации нашей страны за границей, хотя, признаю, ее можно было бы начать и раньше. Украина, не будучи субъектом голландского процесса, могла лишь двигаться в фарватере решений властей Нидерландов, будучи ограниченной законодательным полем.
Однако результат референдума оказался разгромным и для нас, и для правительства Голландии — ни одно исследование общественного мнения не предвещало такого итога. Хоть за руку Россию тогда никто не поймал, но ее влияние видели и мы, и голландские партнеры. Так, организации, агитировавшие против ассоциации, говорили лозунгами и аргументами, на 99 процентов повторявшими российские. А люди, агитировавшие против ассоциации на разных мероприятиях и представлявшиеся украинцами, позже оказались гражданами России. И третий момент — нагнетание евроскептицизма, ударившего по Украине, также очень напоминало российскую повестку дня.
— Экономическая часть Соглашения об ассоциации работает уже полтора года. Что даст нам вступление в силу его политической части? В частности, положений о военном сотрудничестве?
— Оборонному аспекту я бы придавал минимальное значение. Особенно в свете политического компромисса, благодаря которому Голландия смогла ратифицировать соглашение. Речь идет о том, что Евросоюз не берет на себя обязательства предоставить Украине военную помощь. Для этого есть другие форматы, прежде всего сотрудничество с НАТО, а также двусторонние соглашения со странами — членами ЕС. Что дает нам Соглашение об ассоциации? Для нас и ЕС было принципиально важным завершить процесс его ратификации, чтобы создать полноценный механизм интеграции Украины в Европейский союз. Это исторический поворот нашей страны в направлении Запада. Теперь мы должны сфокусироваться на имплементации стандартов ЕС — юридических и технических норм. Вот это и будет глубинная интеграция. Благодаря экономической части соглашения мы открываем для себя рынок ЕС и украинские производители получают уникальные возможности для экспорта. С другой стороны, европейские бизнесмены понимают, что бизнес в Украине будет защищен нормами Евросоюза, а это — инструмент привлечения инвестиций. Эти составляющие плюс безвизовый режим создают все предпосылки нашего дальнейшего движения на Запад.
— Кстати, о безвизовом режиме. Правда ли, что министр иностранных дел России Сергей Лавров закатил настоящую истерику по поводу «визовой дискриминации россиян в Крыму»?
— Правда, я был свидетелем этого шоу, которое «презентовали» на недавнем заседании Комитета министров Совета Европы. Более того, оно имело продолжение. Один из представителей МИД РФ (речь идет о замминистра Алексее Мешкове. — Ред.) высказался еще жестче. Мол, Евросоюз устраивает визовый геноцид. Я считаю, что это сигнал, направленный самим крымчанам. Жителям полуострова, с одной стороны, рассказывают, что Украина вот-вот развалится, что там фашисты, ужасы, кошмары и, вообще, такой страны нет. А с другой — крымчане видят, как «вот-вот разваливающейся» стране дают безвиз. И у них возникает естественный вопрос к российским властям: а почему мы не можем никуда выехать, кроме самой России? Поэтому Кремль и начинает включать этот вопрос в свою внешнеполитическую повестку, показывая: мы за вас боремся! Но не думаю, что жителям полуострова становится легче от таких заявлений.
— Последнее время в Европе ажиотаж возникал не только вокруг решения украинских вопросов. Чего стоило заявление французского лидера Эммануэля Макрона, который на совместной с президентом РФ Владимиром Путиным пресс-конференции в Версале сказал, что российские массмедиа — это агенты влияния, а санкции в отношении России надо продолжить…
— Макрон сказал то, что понимают все, но в силу дипломатичности не говорят в лицо Путину в присутствии телекамер. Общеевропейское отношение к России следующее: мы знаем, что она может представлять угрозу для любого государства. Где-то — военную, где-то — информационную или финансовую. Да, Россия плохая. Но фундаментальный вопрос в другом: что нам с ней делать? Именно такой вывод напрашивается после общения с евродепутатами, дипломатами и еврочиновниками. Я сейчас не трачу времени на убеждение коллег в том, что Российская Федерация угрожает Европе, это и так очевидно. Вопрос в том, как ее обуздать, как заставить Кремль вести себя более адекватно и ответственно. Но конкретного ответа на него нет ни у кого, существуют лишь разные мнения. А Макрон все четко озвучил.
Хочу вам сказать, что с дипломатической точки зрения это была пощечина Владимиру Путину. В дипломатии принято, что когда к тебе приезжает гость, то с ним следует обходиться максимально деликатно. То, что произошло в Версале, выходит за рамки диппротокола, но очень четко подчеркивает, что Эммануэль Макрон не только декларирует европейские принципы, но и готов их защищать. Это важнейший сигнал другим странам Европейского союза, занимающим более мягкую позицию в отношении России. На этой пресс-конференции буквально на наших глазах родилась связка немецко-французского лидерства в политике Европы в отношении России. Ведь до этого только канцлер ФРГ Ангела Меркель позволяла себе давать максимально четкие оценки деятельности России. А сейчас к ней присоединилась Франция. Это мощнейший союз двух сильных лидеров, готовых противостоять российской агрессии, что очень важно для Европы.
— Тем временем в Парламентской ассамблее Совета Европы продолжается скандал с пророссийски настроенным ее главой Педро Аграмунтом, который обещал уйти с поста, но, похоже, не собирается это делать…
— «Аграмунт» и «честно» — эти два слова в одном предложении не произносятся. В апреле на сессии ПАСЕ он получил предельно четкую оценку своей работы — от него потребовали уйти в отставку (Бюро ассамблеи абсолютным большинством голосов выразило Аграмунту недоверие за откровенно пророссийскую позицию и несанкционированный визит к главе сирийского режима Башару Асаду на самолете РФ. — Ред.). Но Педро Аграмунт затеял хитрую игру: решил, уходя, переждать весь этот накал страстей и попытаться переиграть ситуацию. Сейчас он выдвигает новое требование — мол, я готов подать в отставку, если за это проголосует группа Европейской народной партии, к которой он принадлежит. Это единственная группа, которая в апреле не поддержала требование его отставки. Она и не могла этого сделать — внутрипартийная этика не позволила им принять решение в отношении однопартийца.
Поэтому Аграмунт продолжает игру и пытается любой ценой удержаться в должности. Продолжение этой истории мы увидим в июне. Для нас очевидно, что такое развитие событий на руку россиянам. Не исключаю, что сам глава ПАСЕ и хотел бы уйти, чтобы избежать всего этого позора, но россияне его просто не отпускают. Ведь для них, не принимающих сейчас участия в работе ассамблеи, важна дискредитация самого этого европейского органа. И чем дольше будет длиться кризис вокруг Педро Аграмунта, тем уверенней они будут говорить, что ПАСЕ — парализованный орган, неспособный на легитимные действия, а мы, мол, всегда говорили о необходимости его перезагрузки и реформирования…
— Дмитрий Иванович, недавно в Страсбурге было принято еще одно важное для Украины решение. Комитет министров Совета Европы утвердил первый документ по Крыму. В него, в частности, вошли требования соблюдать права человека, возобновить работу Меджлиса крымскотатарского народа, а также допустить на полуостров мониторинговую группу. А «присоединение» Крыма названо незаконной российской аннексией. К этому вопросу европейские министры пообещали вернуться осенью. Но вряд ли стоит надеяться, что Кремль к кому-нибудь прислушается…
— Да, такой документ был принят в Совете Европы впервые. В последнем его пункте говорится, что осенью будет утверждено решение по ситуации в Украине в целом. То есть не будут фокусироваться лишь на Крыме, а учтут и ситуацию на Донбассе, и с правами человека…
Почему майское решение было для нас критически важным? Мы не питаем иллюзий, что в Кремле прочитают документ и побегут его исполнять. Но мы окружаем Россию своеобразными красными флажками, загоняя в угол. Ведь ее стратегия по Крыму заключается в том, чтобы этот вопрос вообще снять с повестки дня. И Путин, и Лавров говорили: тема закрыта, нечего обсуждать. А им ставят флажок и отвечают: есть что обсуждать. И не просто обсуждать, имеются также конкретные требования.
Первое, к чему мы стремимся, — удержать крымскую тематику в повестке дня. Это критически важно, ведь чем дальше мы отходим от момента аннексии, тем чаще возникают новые проблемы международной политики, загоняющие Крым в тень.
Второе — констатация нарушения прав человека на аннексированном полуострове, содержащаяся в документе, — это дополнительный аргумент в наших судебных исках против России. В том числе и в Международном суде ООН. То есть не только Украина говорит, что РФ себя плохо ведет и нарушает права человека, а есть позиция государств — членов Совета Европы, которые эти самые нарушения признают и требуют их прекратить. И указывают, что именно Россия несет ответственность за происходящее в Крыму.
И третий важный момент. В документе есть ряд пунктов, касающихся самого Совета Европы. В частности, о том, что этот орган привлекается к реализации резолюции Генеральной ассамблеи ООН, что комиссар СЕ по правам человека должен оценить соблюдение прав человека в Крыму и что Россия должна предоставить доступ на полуостров европейским мониторинговым органам.