Бывший президент Федерации авиационного спорта Украины Владимир Губский рассказывает «ФАКТАМ» неизвестные подробности жизни первого космонавта-украинца, со дня смерти которого исполнилось 40 дней
Киевлянину Владимиру Губскому, ветерану системы профтехобразования и бывшему президенту Федерации авиационного спорта Украины, посчастливилось дружить с летчиком-космонавтом СССР номер четыре, дважды Героем Советского Союза и первым космонавтом-украинцем, генерал-майором авиации Павлом Поповичем. Павел Романович называл Владимира Федоровича своим представителем в Украине.
Мой собеседник первым в Киеве узнал скорбную весть о кончине нашего выдающегося земляка, а затем в составе украинской делегации провожал космонавта в последний путь.
- Владимир Федорович, на похоронах вы говорили, что Павел Попович родился на украинской земле и в последний раз увидел небо тоже в Украине, в Гурзуфе, где умер в своей крымской квартире. Что рассказала о его последних днях жена, Алевтина Федоровна?
- Вечером 29 сентября я собирался позвонить Павлу Романовичу в Гурзуф. Но вернулся домой часов в десять вечера и подумал, что уже, наверное, поздновато, отложил на завтра.
Увы, утром 30 сентября меня поднял с постели звонок плачущей Али: «Володя, Паши нет!.. » И гудки в трубке. Я терялся в догадках, допускал все, что угодно, но не самое худшее. Минут через двадцать сам позвонил ей. Как мог успокоил. Аля рассказала, что накануне все было нормально, они гуляли. Часов в десять вечера вернулись, Паша пошел отдыхать, а она еще что-то делала на кухне.
Потом Аля зашла в спальню спросить о чем-то, думала, он читает. Но Павлу Романовичу уже было плохо. Вызвали медиков… Он умер на руках у врачей — обширный инсульт.
Теперь так жалею, что не позвонил тогда. Может, думаю, он как-то встряхнулся бы, инсульта не случилось, и остался бы жив!
А тут еще, как на беду, московские друзья-космонавты улетели на Байконур на очередной запуск. В Москве оставался только дважды Герой Советского Союза Виктор Горбатко. Получилось, что первым о смерти Павла Романовича узнал я. Позвонил губернатору Киевской области Виктору Вакарашу, с которым мы весной встречали Поповича (в мае Павел Романович побывал на Белоцерковщине на традиционном международном турнире юных боксеров на призы летчика-космонавта Поповича. Как всегда, посетил Узин, могилы родителей, сестры, брата. Потом уехал в Москву. Оттуда — в Крым. ). Вакараш сказал: «Собирайте делегацию на похороны». У меня не было нового номера телефона Веры Ульянченко, и я попросил передать Вере Ивановне, чтобы сообщила Президенту…
Говорят, Виктор Ющенко предлагал похоронить Павла Поповича в Украине, в Киево-Печерской лавре. На похоронах в Москве самым красивым был венок с надписью: «Павлу Поповичу — великому украинцу — от Президента Украины». Его, по-моему, наш посол Грищенко привез, я видел его во время прощания.
- Почему космонавта из первой, гагаринской, шестерки, дважды Героя, похоронили не на Новодевичьем кладбище, а на менее престижном Троекуровском?
- Скорее всего, на Новодевичьем уже нет места. А Павла Романовича похоронили на краю довольно просторной площадки. Говорят, Валентина Терешкова договорилась с мэром Москвы Лужковым, что там будет аллея космонавтов. Чтобы хоронить всех рядом. А то Гагарин и Комаров — в Кремлевской стене. Титов — не знаю где. Береговой и другие ребята — на Новодевичьем, Николаев — в Чувашии…
Прощались с Поповичем в зале Центрального дома Российской армии. Тепло вспоминали о нем космонавты — дважды Герой Советского Союза Алексей Леонов, Петр Климук, а также народный артист России Иосиф Кобзон, члены украинской делегации, представители Международной ассоциации ветеранов физкультуры и спорта (МАФИС), почетным президентом которой был Павел Романович. Земляки из Узина привезли на могилу горсть родной земли.
На поминках говорили о том, сколько Павел Романович сделал добра людям. Бывало, отец едет к нему в гости и целый список просьб от земляков везет. Паша иногда даже сердился. Не за просьбы, а за то, что старика грузят. Дайте, тату, говорил, им мой адрес, пусть ко мне обращаются, а не на Поповича, 34 (адрес отца в Узине. — Авт. ).
- Как вы познакомились с Павлом Романовичем?
- В 1977 году я работал заместителем начальника Киевского областного управления профтехобразования по физвоспитанию. Мы знали, что Попович после войны окончил Белоцерковское ремесленное училище № 11 (теперь ПТУ-5) по специальности «столяр-краснодеревщик» и первую спортивную закалку получил в нашем обществе «Трудовые резервы». Прекрасный пример для ребят-пэтэушников!
Создали в училище музей космонавта. На его открытие приехал сам Павел Романович. Там собралась чуть ли не вся Белая Церковь. Космонавт с удовольствием выступал перед народом, радовался музею. «Приезжайте, — говорил, — ко мне в Звездный, я вам еще экспонатов дам… »
Когда ему представили меня как одного из авторов идеи создания музея, к тому же спортсмена-парашютиста и летчика, Павел Романович растрогался и пригласил съездить с ним в Узин. Познакомил с отцом и родней. Мамы к тому времени уже не было.
Оказалось, что в юности он увлекался боксом, затем стал президентом Федерации бокса России, а впоследствии и вице-президентом Федерации бокса Европы. Как же можно было не использовать этот факт биографии выдающегося человека в воспитательных целях?!
Мы организовали сначала молодежные, а теперь уже международные, соревнования по боксу на призы Павла Романовича, которые ежегодно проводятся в Белой Церкви. Попович с удовольствием приезжал сюда каждую весну. Открывая турнир, всякий раз подчеркивал, что они с Юрием Гагариным стали летчиками-космонавтами благодаря спортивной закалке и каждый пэтэушник, если очень захочет, может полететь в космос. Космонавт с большим увлечением и азартом наблюдал бои юных боксеров. Иногда казалось, что сейчас сам выскочит на ринг!
Однажды Попович пригласил меня к себе в Звездный городок. Он тогда жил с первой женой, Мариной Лаврентьевной, знаменитой летчицей. Последний раз я видел ее уже со вторым мужем, тоже генералом, в ОКБ Антонова. На самолетах Олега Константиновича Марина Лаврентьевна установила десятки рекордов. Я вручал ей дипломы Международной федерации авиационного спорта.
- На похоронах Марина Лаврентьевна была?
- Ты знаешь, не заметил. Дочери были, брат Петр, подполковник в отставке. Тоже, бедняга, инсульт перенес, но разговаривает нормально. А вот руку и ногу отняло. На кладбище он сидел на стульчике. Брат Николай умер молодым, ему какую-то сложную операцию сделали. Мы ездили к нему в больницу — Паша пытался Колю вылечить.
- Павел Романович не рассказывал, почему они разошлись с Мариной?
- Он не любил об этом говорить. Попович часто ездил в командировки. Как правило, ненадолго. А Марина Лаврентьевна вообще не сидела дома. Месяцами работала в Киеве, ездила по всему Союзу в длительные уфологические вояжи. Так семья и распалась…
- А где он познакомился с Алевтиной Федоровной?
- Она работала там же, в Звездном. Ее первый муж погиб. Аля — прекрасный человек. Тоже украиночка, душевная, хорошая, милая женщина.
Помню, мы с Павлом Романовичем зашли в кафе. Спрашиваю: «Коньяк или водка?» «Только украинская горилка с перцем! — ответил Попович. — Она мягче… » Паша рассказывал, что всякий раз, уезжая из Украины в Москву, набивал бутылками «Украинской с перцем» нишу для запаски в багажнике — чтобы таможенники не нашли.
Попович не был выпивохой. Но к нему не то что тянулись, валом валили люди. И он всех привечал. Однажды уезжал из Киева в Москву. И вдруг в зале ожидания для депутатов Верховного Совета появляется знаменитый летчик, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Владимир Лавриненков. Подошел к Поповичу и… встал на колени: «Кто я такой, Паша, по сравнению с тобой! Вот вы, космонавты, настоящие герои!»
Нести бремя славы порой очень тяжело. В советские времена Павла Романовича провожали и встречали помпезно, с оркестрами и хлебом-солью. И вот как-то, со смехом вспоминал космонавт, его провожали в Киеве на московский поезд. Уже в вагоне начальник вокзала наливает всем «на коня», строго приказывает девчатам-проводницам довезти космонавта в целости и сохранности.
Поезд тронулся. Вскоре Павел Романович — крепкий мужик был! — заметил, что почему-то долго не появляются Днепр и огни Дарницы. И тут вдруг в коридоре услышал — Триполье. Батюшки! Его посадили не в тот поезд! Вот это набрались! Пришлось выйти на станции Триполье. Мобильников в те времена не было. Чтобы не предавать огласке конфуз, Попович позвонил только провожавшему его железнодорожному начальнику. Вскоре к перрону подошел тепловоз, который на всех парах доставил космонавта обратно на Киевский вокзал. Там его встретил уже протрезвевший и сконфуженный начальник.
И что ты думаешь? Церемония с инструктажем проводниц и тостами «на коня» повторилась! Только уже в купе московского поезда. Увидев ночной Днепр, Павел Романович со спокойной душой лег спать.
- Где-то в начале 90-х правительство Москвы построило для 36 ветеранов-космонавтов коттеджный городок в районе Останкино, недалеко от телецентра, — продолжает рассказ Владимир Губский. — Место хорошее, живописное. Назвали поселок Звездной деревенькой.
В один из моих приездов Паша показал свой трехэтажный особнячок. На первом — гараж, коридорчик, раздевалка, прихожая, на втором — комнаты и спальни, на третьем — Пашин кабинет с огромным диваном, на котором я спал. «Одного не пойму, — возмущался, — неужели я такой серун, чтобы на каждом этаже по туалету!» Конечно, он повидал, как и с каким комфортом живут люди, в том числе и за границей. Но в нем иногда просыпался простой парень из села, где все удобства — за хлевом.
Я заметил и детям об этом рассказываю: где бы ни находился Павел Романович, он всегда — и дома, и в гостиницах — по утрам минут сорок посвящал зарядке. Причем упражнения выполнял весьма оригинальные: то движения рыбки, то нажимал какие-то точки на теле… Благодаря этому он всегда был бодрым, в хорошем настроении. Обладал чудесной памятью, знал массу анекдотов и мастерски их рассказывал.
Однажды Попович ехал в одном купе с каким-то твердокаменным захидняком. Разговаривал по привычке по-русски. Ну что ты сделаешь, если жизнь, считай, прожил в России! А сосед физиономию воротит. Потом не выдержал и раздраженно так говорит: «То ви, либонь, рiдну мову забули з тими москалями?» «Нi, не забув, — переходит на украинский космонавт. — А давайте позмагаїмося, хто бiльше укра∙нських пiсень знаї!» Тот согласился, но… раз-два и обчелся. А Павел Романович как начал!..
Подошло время ужина. Западенец достает бутылку «Столичной». А Попович — «Укра∙нську з перцем». «Ну два ноль в вашу пользу!» — засмеялся галичанин. Так и помирились. Песни вместе пели. Ты же знаешь, голос у него был чудесный — в четыре консерватории приглашали. А потом он сорвал его в Болгарии, во время выступления перед огромным количеством народа. Было холодно. Хватил холодного воздуха, и что-то случилось со связками. С тех пор разговаривал хрипловатым басом. Мне до сих пор не верится, что этот голос мы уже не услышим…
Алевтина Федоровна Попович просит передать через «ФАКТЫ» благодарность всем, кто в тяжелые для нее дни откликнулся на ее беду, позвонил или прислал телеграммы с соболезнованиями.