Ровно три года назад, 29 июля 2014 года, через донецкий железнодорожный вокзал проследовал последний поезд — Мариуполь — Львов. Нынешние дончане и вынужденные переселенцы рассказывают, как с приходом «русского мира» остановилась жизнь в их некогда почти миллионном городе
Многие бывшие дончане, которых судьба разбросала по разным уголкам Украины, опознают друг друга по реакции на самолеты — они провожают их в небе глазами, полными слез. Это люди, заставшие начало обороны Донецкого аэропорта, за которой следили затаив дыхание. Ждали, что по улицам Донецка пронесется бронетехника с украинскими флагами, как это к тому времени уже случилось в Мариуполе, затем в Славянске, Краматорске, Лимане. А переодевшиеся и переобувшиеся в разграбленном супермаркете «Метро» вчерашние «зэки», бородатые кавказцы и бледнолицые «акающие» чужаки, путавшиеся во времени и пространстве, исчезнут, как страшный сон. Но, увы…
«29 июля 2014 года поезд Мариуполь — Львов оказался последним, который проследовал через Донецкий железнодорожный вокзал, — пишет Саломея Высоцкая, кандидат филологических наук, в 2014 году преподаватель Донецкого национального университета, а ныне доцент Киевского университета имени Бориса Гринченко. — Он увозил из Донецка моих близких и двух наших собак. Я присоединилась к семье в Днепре. И, сев в этот поезд, уже не сомневалась, что дороги назад не будет. Прибытие поезда из-за обстрела задерживалось. Мой муж и мама периодически звонили держа меня в курсе происходящего на донецком вокзале.
На перроне была паника: все отправлявшиеся в этот рейс понимали, что вернутся не скоро, поэтому были с огромным количеством багажа и своими животными. Фоном к традиционным звукам вокзальной суеты был обстрел, который я отчетливо слышала в трубке.
Моего мужа в тот момент больше волновали «зеленые человечки» с автоматами и шевронами «ДНР», снующие по территории вокзала. Мы уже все были наслышаны о том, что эти «патрули» снимают с поездов активистов донецкого Евромайдана, журналистов и украинских военных по «черным спискам». Супруг считал дни до отъезда. Я выехала на месяц раньше, как раз в День Конституции Украины. Жилье выставили на продажу еще до «референдума» в Крыму. Потому что уже в марте в Донецке было страшно. После кровавого побоища на площади, где был убит участник украинского митинга Дима Чернявский, я поняла, что мирной жизни на Донбассе пришел конец.
Когда весной мы с мамой отправились в приобретенный за полгода до начала войны тур за границу, из которого должны были приехать 13 мая, то не знали, куда — в какую страну — вернемся и пустят ли нас домой вообще. Опасались, что Донецкая область станет «вторым» Крымом, где нас с украинскими паспортами могут объявить иностранцами.
Поэтому, уезжая, я попросила близких упаковать вещи для вывоза из города. Больше всего переживали о том, сможем ли забрать нашу библиотеку, собранную четырьмя поколениями филологов. К счастью, мы успели вывезти книги в декабре 2014 года. Как выяснилось, и этот рейс для фирмы-перевозчика был последним. Следующий «ополченцы» остановили и распотрошили, руководство фирмы упекли «на подвал».
И трудовую книжку из университета мне тоже удалось забрать в числе последних. Затем бывшим сотрудникам стали отказывать.
Я уехала до того, как город поглотила «камуфлированная» масса. А муж наблюдал, как эта нескончаемая пешая колонна «орков» заходила в город, проплывая под нашими окнами — мы жили неподалеку от общежитий университета на улице Розы Люксембург. В городе, где начались массовые облавы и аресты всех, кто не являлся сторонником «младой республики», оставаться было опасно.
Сейчас мы живем и работаем в Киеве. А некоторое время я преподавала во Львове — в Католическом университете и Львовской политехнике. Как-то студенты предложили мне посмотреть фильм о жизни Папы Римского Иоанна Павла II, озвученный на английском языке. Там есть эпизод исхода евреев из города, который вот-вот будет оккупирован фашистами. Колонна людей со своим скарбом движется по дороге и попадает под вражеский авианалет. Большая часть беженцев погибает… Я невольно впала в то состояние, в котором была, ожидая из Донецка поезд, везший моих близких. Последний поезд".
«Была недавно на железнодорожном вокзале, на перроне теперь пусто и тихо — будто в Припяти после аварии на Чернобыльской АЭС, — пишет Алла Николаева из Донецка. — Через Донецкий центральный вокзал поезда не ходят — повреждены пути, контактные провода, мосты. Поэтому, когда надо мной раздался фоновый звук громкоговорителя, я застыла от неожиданности: неужели прибытие какого-нибудь настоящего поезда объявят, например, Мариуполь — Львов? Но чуда не произошло: «Вступайте в ряды армии «ДНР»…» — понеслось в атмосферу.
В связи с тем, что вокзал теперь уже не «бойкое место», неподалеку от него закрылся супермаркет сети «Амстор». Эта торговая сеть сворачивает свою работу в «ДНР» — нет покупательского спроса на такие «мегамаркеты» в сегодняшнем Донецке.
В самом здании вокзала работают кассы, где можно купить билеты на самолет, вылетающий из… ростовского аэропорта, и на электричку «международного» сообщения — из Ясиноватой («ДНР») в Луганск, «столицу «ЛНР». Как шутят сами железнодорожники, это поезд-«герой», его маршрут торжественно открыл председатель «народного совета «ДНР» Денис Пушилин. «Электродизель» шествует по донецкой степи медленно и печально целых пять с половиной часов. Сначала состав из двух вагонов идет как электричка, потом, когда контактный провод заканчивается, переходит на дизельное топливо и спустя время снова перевоплощается в электричку. Для чего он курсирует по маршруту, который автобусом можно преодолеть вдвое быстрее, здравомыслящему человеку не понять. Но этот поезд — кормилец. Ради него выходят на работу машинист, путейцы и кассиры почти на всех станциях по пути следования. В общем, есть видимость движения.
Видимость того, что жители «республик» находятся «в начале светлого пути», у нас пытаются создать во всем: торжественно открывают отремонтированные остановки общественного транспорта, детские площадки и даже… песочницы. А в Луганске запустили соцопрос: «Как вы считаете, гражданин „ЛНР“ полетит в космос?»
Насущный, конечно, вопрос для людей, большинство которых — на грани выживания. В общем, жизнь кипит и бурлит. В стакане воды".
«Пытаюсь продать квартиру в Донецке — жду своей очереди в БТИ (бюро технической инвентаризации. — Авт.) уже третий месяц, чтобы «легализовать» документы на свою квартиру в… «реестре» нашей «молодой республики», — пишет Артем Иванович, пенсионер из Донецка. — Тем, кто этого не сделает, грозят изменением статуса: владельцы жилья станут просто квартиросъемщиками в «государственном» жилфонде. На местном рынке уже такое проделывали: объявили киоски «государственными», а их владельцев вынудили заключить с новым директором рынка договоры на аренду своих же магазинчиков, киосков и контейнеров.
Когда сдавал документы в БТИ, ощущал себя, как в очереди за хлебом в блокадном Ленинграде: люди на рассвете занимали места, писали список и номерки на руках. Достоялся, приняли документы, при этом сказав: «За „новым“ техпаспортом приходите через три месяца. Если делали перепланировку, лучше сразу уплатить штраф — 1700 рублей». Я спросил: «А ускорить „легализацию“ меня как собственника жилья в „ДНР“ нельзя? Я уплачу за ускорение официально. Или — неофициально». — «Мы — государственная структура, а не частная лавочка, — ответили мне. — Все „ускорители“ у нас уже уволены, „на подвал“. Возможно, вам придется ожидать техпаспорта и полгода».
А можно и не дождаться. Если узнают, что я одинокий пенсионер, могут и меня — «на подвал». Под любым предлогом — например, шпион, корректировщик. А квартира отойдет в «государственный» жилфонд «ДНР» и срочно будет распределена какому-нибудь «герою» или его вдове. Зачем-то же спросили у меня в БТИ: «Родственники есть?» Не затем же, чтобы в техпаспорт вписать?
Такие же очередищи в МРЭО — на получение «госномеров» «ДНР». Периодически «перерегистрация» автомобилей приостанавливается — «госномера», по которым ты никуда за пределы нашей «республики» не уедешь, не успевают штамповать. Но приходится их получать — за украинские автовладельцу грозит штраф. Учитесь зарабатывать, как Ося Бендер: брать деньги на ремонт провала, «чтобы не проваливался»!
В общем, ностальгирующим по СССР вернули оттуда все: очереди, БТИ, МРЭО, «государственные» рынки и магазины, «заграничные туры» — за продуктами — на мирную территорию Украины. На пересечение линии разграничения с неоккупированной территории едут с огромными сумками, как в перестройку — когда полки магазинов враз опустели, а затем стали наполняться товаром, зачастую «неустановленных» производителей и невысокого качества, но по ценам города Москвы — втридорога.
Я уже пытался проверить штрих-код коньяка и водки из России, которые купил в Донецке. Из десяти бутылок лишь на одной штрих-код подтвердился — то есть соответствовал указанному на этикетке производителю. С лекарствами — аналогичная история: на упаковке указан один производитель, а проверка по штрих-коду показывает другого. А бывает, что указанный производитель вообще не «пробивается» — нет такого в природе!
Кстати, продукты из России, Белоруссии и даже Казахстана (представляете, сколько времени в Донецк едут куриные яйца из Казахстана?) стоят дороже, чем аналогичные украинского производства.
Но месяц назад все продукты у нас подорожали в среднем на 16 гривен. Знакомая «челночница» (эта «профессия» 1990-х годов в ОРДЛО тоже возродилась) объяснила мне, что теперь на линии разграничения аж по два «таможенных» пункта «ДНР» подряд. И на обоих нужно уплатить официальный и «неофициальный» «таможенный сбор». Можно деньгами, можно украинскими продуктами. Вот отсюда и наценка…"
*Контрольный пункт въезда-выезда (КВВ) «Майорское». Жители оккупированной Горловки устремляются в «загрантур» в мирный Бахмут за украинскими продуктами
Подготовил Егор КРУШИЛИН, «ФАКТЫ»