Уголовное дело в отношении воспитательницы, на глазах которой шестилетний ребенок упал с лестницы и получил разрыв селезенки, рассматривает Береговский городской районный суд
Могут ли быть спокойными родители, отправляя детей в детсад или школу? Насколько ответственны педагоги за порученных им воспитанников и возможно ли вообще уследить за ребятишками, которые, вырвавшись на перемене на свободу, кажется, так и ищут приключений на свою голову?
В Берегово (Закарпатская область) началось судебное рассмотрение уголовного дела, возбужденного против воспитательницы группы продленного дня, на глазах которой, упав с лестницы, едва не погиб шестилетний мальчик…
- Все произошло 1 апреля, — рассказывает мама Иосифа Беата Петков. — Сын тогда учился в первом классе начальной школы в селе Великая Бакта. Мы живем в соседнем селе Геча, поэтому на уроки его отвозит школьный автобус. После занятий у первоклассников начинается «продленка», а в 16 часов ребенок на том же автобусе возвращается домой. В тот день приблизительно в 15. 45 мне на мобильник позвонила моя мама. «Приезжай скорее, — сказала она встревоженным голосом, — Иосиф получил травму в школе, нужно отвезти его в больницу». Я как раз возвращалась на машине из Берегово, поэтому буквально через пять минут была на автобусной остановке в Великой Бакте. Сын стоял возле бабушки бледный и напуганный. Тут же была и Елизавета Дезидериевна, его воспитательница из группы продленного дня. Она сказала, что сын упал на игровой площадке и ударился, однако у нас не было времени выяснять, что произошло, мы сразу помчались в больницу. По дороге Иосифу становилось все хуже, он несколько раз просил ехать медленно, чтобы не так трясло машину, потому что ему было очень больно. В Береговской райбольнице медики установили у сына тахикардию, учащенный пульс (110 ударов в минуту) и заподозрили внутреннее кровотечение. После ультразвукового обследования его сразу отправили на операцию. Выяснилось, что у Иосифа разорвана селезенка, поэтому ее пришлось полностью удалить. Потом врачи сказали, что в животе у сына накопилось 700 миллилитров крови. Если бы мы приехали хоть на полчаса позже, он умер бы от кровотечения…
Как выяснила впоследствии мама, сын травмировался после уроков. Класс (а в нем в тот день было одиннадцать учеников) под присмотром воспитательницы играл на школьной спортплощадке, и Иосиф полез на лестницу — металлическую конструкцию в виде дуги высотой всего около полуметра. Расстояние между перекладинами на лестнице великовато для детского шага, мальчик поскользнулся и упал животиком прямо на одну из них. От удара и произошел разрыв селезенки. Врачи говорят, что боль от такой травмы острая лишь в первые минуты, затем она притупляется. Воспитательница усадила мальчика возле себя, а потом вместе с другими детьми повела в класс делать домашнее задание.
- После падения сын заплакал от боли, но воспитательница накричала на него. Вот он и молчал, замкнувшись в себе, — продолжает Беата Ивановна. — Он у меня вообще стеснительный, очень не любит причинять старшим неудобства, лучше потерпит. Когда мы лежали в больнице, Иосиф спал в кровати с бортиком, защищавшим его от падения. Проснувшись ночью и захотев в туалет, он, слабенький после операции, не стал меня будить, а сам перелез через бортик. Я проснулась, когда он был уже в коридоре. Но, даже несмотря на свою стойкость, Иосиф на спортплощадке несколько раз жаловался на боль. В школе в то время была медсестра, однако воспитательница ее не позвала. Она отвела сына в класс, дождалась, пока он сделает уроки (а это заняло около двух часов), и, лишь отправляя ребенка домой, заметила, что ему плохо — когда надевала ему на спину портфель, Иосиф аж согнулся от боли. Но даже тогда воспитательница не побежала за медсестрой и не вызвала врача, а отвела ребенка к моей маме. А уже мама позвонила мне.
Когда Иосифу удаляли селезенку, Елизавета Дезидериевна пришла в больницу. Я была возле операционной, поэтому с ней разговаривала мама. Единственное, что сказала воспитательница, — что не считает себя виновной. Я тогда была беременная на шестом месяце. Из-за переживаний за сына возникла угроза выкидыша, поэтому и возле Иосифа лежала (он четыре дня находился в реанимации), и параллельно лечилась в женской консультации. А потом решила написать заявление в милицию. Воспитательница приходила в больницу еще раз. Она даже не попросила прощения, а предложила «все решить без милиции». Приходила и директриса школы, которая тоже просила забрать заявление, потому что учителям из-за него не выдадут премию. Но я отказалась… В результате весь педколлектив школы стал на сторону своей коллеги. Я поняла это позже, потому что до летних каникул Иосиф не ходил в школу. Но когда 1 сентября мы пришли на торжественную линейку, то оказались одни в сторонке — на нас подчеркнуто не обращали внимания. Затем ко мне подошла директриса и сказала: «У меня для вас приятная новость — Елизавете Дезидериевне вручили грамоту». Мне было немного не по себе — почему никто из педагогов не захотел представить себя на моем месте? Я даже хотела перевести сына в другую школу. Но потом передумала. Дома Иосиф разговаривает по-венгерски, поэтому для нас важно, чтобы он учился в украинской школе и хорошо знал государственный язык. Классный руководитель у него хороший, да и друзей в школе много. Хотя травма не прошла без последствий — сын стал раздражительным, плохо спит, часто замыкается в себе, начал больше заикаться.
Врачи говорят, что без селезенки можно жить полноценной жизнью, ее функции берет на себя печень. Правда, при этом страдает иммунитет, нужно придерживаться диеты, следить за здоровьем. Чтобы укрепить организм сына, занимаемся с ним спортом, играем в подвижные игры… Я понимаю, что уследить за всеми детьми на спортплощадке воспитательнице трудно (хотя она обязана делать это). Но вызвать медсестру или врача к моему сыну Елизавета Дезидериевна была просто обязана. Если бы по счастливой случайности я не проезжала в тот день мимо, а была где-то далеко, то могла бы потерять сына. Поэтому оставить это без последствий не могу.
Елизавета Куска-Бидзиля по-прежнему работает в Великобактянской школе. Ее теперешняя должность — классный руководитель четвертого класса и школьный психолог. Опытный педагог (17 лет педагогического стажа, в том числе работа в яслях, а также разных школах Береговского района) на просьбу журналиста о комментарии сначала отреагировала нервно.
- Меня обвиняют безосновательно, — заявила она категорическим тоном. — У этой семьи дядя в Киеве в правоохранительных органах, именно он все и закрутил. Мне это родители Иосифа в глаза сказали, когда я просила решить все по-человечески. Но в моих действиях нет преступления, поэтому я не считаю себя виновной.
Впрочем, через несколько минут воспитательница успокоилась и заговорила уже более ровным голосом:
- Все произошло за секунду — меня отвлекли девочки, а мальчик в этот момент без разрешения полез на лестницу, поскользнулся и упал. Видимых признаков травмы не было. Ведь это селезенка, у которой нет нервных окончаний. Он не плакал, не жаловался, в классе делал домашнее задание, как и остальные дети. Лишь когда мы уже шли домой, Иосиф пожаловался на боль, и я, как любой нормальный человек, отвела его к бабушке.
- Как считаете, чья вина в том, что произошло?
- Перед тем как выводить детей, я всегда провожу инструктаж. У меня одиннадцать учеников, не один Иосиф, я физически не могу всех держать за руки. Мальчик полез на лестницу по собственной инициативе, и я не могу обвинять его, ведь это ребенок. Но и своей вины не вижу, потому что все время была рядом. Наверное, так должно было случиться…
- Но почему же вы не отвели Иосифа к медсестре, которая в это время была в школе?
- Не видела необходимости. Когда Иосиф упал, я посадила его рядом с собой. Подошла классный руководитель Анжелика Васильевна и, услышав о том, что произошло, спросила мальчика: «Как ты себя чувствуешь?» Он ответил, что живот лишь чуть-чуть болит. Любой ребенок после падения скажет, что ему чуть-чуть больно. Ни крови не было, ни головокружения, он нормально себя вел, даже не плакал, разве что сразу после падения. Потом мы пошли в класс, Иосиф вместе со всеми делал домашнее задание, не жалуясь. Лишь когда я надела ему портфель, сказал, что сильно болит плечо.
- Значит, во время выполнения домашнего задания Иосиф ни разу не сказал, что ему больно?
- Ни разу.
- А вы его спрашивали?
- Спрашивала несколько раз: «Иосиф, больно тебе?» Он отвечал: «Чуть-чуть». Еще и наклонялся влево-вправо, чтобы проверить. Но никаких признаков травмы не было. Я и мысли не допускала, что ребенок находится в таком опасном состоянии.
- Вы знаете, что, если бы мальчика привезли в больницу на полчаса позже, он мог умереть?
- Бабушка сообщила мне, что Иосифа готовят к операции, и я сразу позвонила директору школы, обо всем ей рассказала, а потом поехала в больницу. Но никто со мной не хотел говорить, я слышала лишь угрозы, что мной займутся правоохранительные органы. Понимаю как психолог и как человек, что родители очень переживали, я бы и сама переживала. Поэтому просто отошла в сторону и стала ожидать, как закончится операция. Потом, когда Иосифа перевели из реанимации, я приходила к нему. Разговаривала и с мамой, предлагала свою помощь. Но мне отказали и снова повторили, что мной займется прокуратура… Я все-таки надеюсь, что добьюсь правды в суде. И мне очень приятно, что педколлектив вступился за меня, написал обращение в Генпрокуратуру, которая переадресовала его в Береговский суд с просьбой разобраться в деле по справедливости… Я не виновата в том, что произошло, все делала так, как нужно. Никто и мысли не допускал, что там такая беда…
Против воспитательницы возбуждено уголовное дело по статье «Ненадлежащее исполнение обязательств, связанных с охраной жизни и здоровья детей», которая предусматривает ограничение свободы до четырех лет или лишение свободы до трех лет с лишением права заниматься педагогической деятельностью до трех лет. Расследованием дела занималось следственное управление Закарпатской областной милиции.
- Это дело не было простым, — говорит следователь по особо важным делам Оксана Данько. — Нам с самого начала пытались чинить препятствия. Несколько раз мы с педагогами и психологами приезжали в школу, чтобы опросить одноклассников Иосифа, но директриса была решительно против таких бесед. Она просто говорила «Я вам детей не дам!» без каких-либо объяснений. Однако позже нам удалось найти взаимопонимание. Сложность дела заключалась в его неоднозначности. Раньше таких случаев у нас не было, и по собственному опыту могу сказать, что другие резонансные дела (к примеру, те же убийства) расследовать намного легче. А здесь было совсем непросто разобраться, что же произошло — несчастный случай или ребенок пострадал из-за халатности педагога. Мы изучали нормативные документы и выяснили, что в Минобразования разработаны «Инструкции по охране труда для воспитателя группы продленного дня», где, в частности, четко сказано, что воспитатель отвечает за жизнь и здоровье своих воспитанников, должен уметь оказать первую доврачебную помощь, а в случае заболевания или несчастного случая обязан немедленно вызвать медработников. Что же касается игры на лестнице, то ребенок, согласно той же инструкции, может находиться на ней лишь с обязательной поддержкой педагога. Кстати, злополучная лестница в школе была установлена давно и без согласования с соответствующими стандартами.
Понятно, что контролировать одновременно одиннадцать детей непросто. С другой стороны, их все же можно было организовать в какую-нибудь игру, поставить в круг. А воспитательница в момент падения мальчика разговаривала со своей коллегой. У меня самой ребенок, и после расследования этого уголовного дела я теперь невольно обращаю внимание, что педагоги, которые обязаны следить за детьми, часто оставляют их без присмотра, а сами, например, разговаривают по мобильному телефону. Так не должно быть…
Уголовное дело в отношении воспитательницы рассматривает Береговский городской районный суд, уже прошло несколько заседаний. А лестницу, с которой упал Иосиф, от греха подальше демонтировали…