Известному сценаристу и поэту исполнилось бы 80 лет
Судьба Геннадия Шпаликова — одна из самых трагических страниц в советском кинематографе. Созданный им в тандеме с Георгием Данелия фильм «Я шагаю по Москве» получил признание далеко за пределами СССР — во Франции, Италии и других странах мира. А единственная режиссерская работа Шпаликова «Долгая счастливая жизнь» впечатлила даже Микеланджело Антониони.
«Он был самый молодой знаменитый сценарист, — написал о Геннадии Шпаликове в своей книге „Безбилетный пассажир“ Георгий Данелия. — О нем выходили статьи в газетах, журналах, кто-то собирался писать о нем книжку. Но в один момент все оборвалось».
О судьбе Геннадия Шпаликова «ФАКТАМ» рассказал известный украинский кинорежиссер и сценарист Михаил Ильенко.
— Михаил Герасимович, как вы познакомились с Геннадием Шпаликовым?
— С Геной меня познакомил брат Юра, друзья которого мне всегда были интересны. Старался к ним присматриваться, прислушиваться — это были студенты ВГИКа, киношники. Гена Шпаликов — гений. То, что он делал, всегда было ярко. Вспоминаются его мудрые строки: «По несчастью или к счастью, истина проста: никогда не возвращайся в прежние места». И это свойство Гены все видеть глазами поэта проявилось и в кино.
После знакомства мы долго не виделись. А в конце 1970-х он вдруг появился на студии Довженко со сценарной заявкой, где было много из его детства. С удивлением я узнал, что он учился в киевском суворовском училище. К слову, в 1980-е годы мне довелось общаться с педагогом этого учебного заведения. Я спросил его, не помнит ли он случайно Гену Шпаликова. Преподаватель сразу оживился, в голосе я почувствовал столько теплоты: «Как же Гену можно не помнить!» И стал рассказывать.
Гена был курсантом заметным, часто непредсказуемым, на счету которого было немало «подвигов». Но педагог говорил с любовью. Он запомнил Гену среди сотен (!) курсантов. И то, что его ученик стал кинематографистом, для него не стало странной неожиданностью. Очевидно, фантазии Гены подсказывали педагогу, что Шпаликов выйдет далеко за рамки военного искусства.
Что же касается упомянутого сценария, с ним не сложилось.
— Говорят, именно вы его собирались экранизировать.
— Я в это время только начинал снимать. И брат упомянул об этом в разговоре со Шпаликовым. Гена меня разыскал. Мы с ним довольно долго общались по поводу этого сценария. Но Гена был в таком состоянии, что плевать хотел на все редакторские условности. Его попросили принести один сценарий, он принес совсем другой, который запустить в то время было бы невозможно. Его герой бился в клетке обстоятельств. К сожалению, Шпаликова постигло то, что и многих талантливых людей его поколения, остро ощущавших конфликт с системой.
Знаете, есть звери, которые не живут в неволе. Так и эти люди не могли жить в неволе. Кто-то из них добровольно уходил из жизни, как Гена Шпаликов, кого-то забирал из жизни алкоголь, у Параджанова была своя драматическая судьба… Каждый из этих людей прожил гораздо меньше, чем было написано на роду.
Трагедия Гены Шпаликова в том, что он остро понимал дистанцию между своей мечтой, своим талантом и тем, что от него хотело начальство в Госкино СССР.
*Михаил Ильенко: «Все, что делал Гена Шпаликов, было ярко» (фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»)
— Георгий Данелия в своей книге «Безбилетный пассажир» писал о том, что поначалу судьба Геннадия Шпаликова складывалась удачно. Его печатали, снимали. Он женился на красивой и талантливой актрисе Инне Гулая, у них родилась дочка, им дали квартиру. И вдруг все оборвалось. И вот из-за чего:
«Во времена очередной идеологической борьбы партии и интеллигенции в опале оказался Виктор Некрасов, автор романа «В окопах Сталинграда». Его перестали печатать, и он бедствовал.
Некрасов был другом Гены. Шпаликов поехал в Киев, написал заявку на сценарий, заключил договор на киевской студии, получил аванс и все деньги отдал Виктору Платоновичу. А поскольку за Некрасовым была установлена слежка, об этом тут же узнали. Киностудия расторгла договор с Геной и потребовала вернуть деньги.
Жизнь Шпаликова переменилась. Теперь все, что он писал, отвергали, его фамилия нигде не упоминалась — нет такого сценариста Шпаликова, и все! Гена запил, был в долгах, Инна с дочкой ушла…"
Вы знали об этой истории с Виктором Некрасовым?
— Таких подробностей я не знал. После встречи с Виктором Некрасовым, как я понимаю, на Шпаликове была поставлена «черная метка» — он стал не нужен. А для него противоречие между тем, что он может, и тем, что от него ожидали, стало невыносимым. Частично характер Гены Шпаликова я воспроизвел в герое фильма «Седьмой маршрут». Там показан человек, которого именно в эти годы советское общество выбросило на обочину жизни. Но, поскольку я оптимист, в финале позволил себе намек на то, что он выберется. Увы, Гена, когда решил покончить с собой, оптимизма не испытывал…
— Георгий Данелия очень ценил Геннадия Шпаликова, несмотря на то что работать с ним было непросто. Он писал: «Гена Шпаликов закончил Суворовское училище, но более недисциплинированного человека я не встречал. Очевидно, училище навсегда отбило в нем охоту к любому порядку».
Когда они работали над сценарием в подмосковном Доме творчества, Шпаликов мог выйти из номера в тапочках на минуту и пропасть на пару дней. Но Шпаликов был поэтом, и режиссеру нравилось, как он пишет. Там, где, по словам Данелия, он сказал бы просто: «Идет дождь», Шпаликов писал: «По тому, как внезапно среди летнего дня потемнело в городе, по ветру, подувшему неизвестно откуда, по гонимой речной воде, по вскинутым юбкам девочек, по шляпам — придержи, а то улетит, по скрипу и скрежету раскрытых окон и по тому, как все бегут, спасаясь по подъездам, — быть дождю. И он хлынул»…
— Гена умел надолго пропадать — это я и сам ощутил. Поскольку на студии знали, что я собираюсь снимать фильм по его сценарию, время от времени спрашивали: мол, а где сценарист, ведь проходили сроки сдачи сценария. А я Гену… не мог найти. Потом он неожиданно появлялся. И снова пропадал. А когда я узнал о его добровольном уходе из жизни (Геннадий Шпаликов повесился, оставив предсмертную записку. — Ред.), это был шок. Я ездил в Москву на его похороны. Было много людей…
— Каким человеком Геннадий Шпаликов был в быту?
— Я никогда не видел его в костюме при галстуке. Однажды был у Гены в Москве в элитном доме на Фрунзенской набережной. Но это был не лучший период его жизни…
— Вы знали его супругу Инну Гулая?
— Не довелось. Видел ее только на экране. Инна Гулая — симпатичная, хорошая актриса.
— К слову, тоже с трагической судьбой. Шпаликов рассказывал вам, почему она ушла от него?
— Это понятно. Жить с таким человеком — тяжелое испытание. Я знал людей безмерного таланта, которые шли на саморазрушение, но ни родные, ни друзья ничего не могли сделать, хотя предпринимали все, что могли. И я когда-то пытался помочь своему хорошему товарищу выбраться, но ничего не вышло. Человек на глазах улетает в «открытый космос» и остановить его невозможно…
— Картина «Я шагаю по Москве» в свое время была очень популярной.
— Мы ее смотрели по много раз. Выйдя на экраны в 1964 году, фильм воспринимался очень легко и живо. Ведь раньше в основном в кино можно было увидеть регламентированное протокольно-партийное общество. Этот же фильм — словно счастливый ребенок двух гениальных родителей. В нем зрители (и в частности иностранные) увидели страну на пороге «светлого будущего». Для Госкино СССР это было чрезвычайно важно.
Я учился у Михаила Ильича Ромма. Вспоминается, он рассказывал, какой грандиозный успех имел фильм «Я шагаю по Москве» на Каннском фестивале.
С Геной же фильм сыграл злую шутку. От него ждали новых таких же очаровательно легких работ, он должен был теперь всегда рассказывать подобную сказку, а ведь его талант был гораздо глубже, подчинить или приручить такую личность невозможно. Поэтический дар не терпит рамок.
— Георгий Данелия в своей книге назвал главу о фильме «Нас возвышающий обман» и рассказал в ней интересную историю. Как-то он получил письмо от девушки из далекого городка. «Посмотрев фильм „Я шагаю по Москве“, она накопила денег и поехала в Москву — в красивый и добрый город. В гостиницу не попала, ночевала на вокзале, деньги украли, забрали в милицию, как проститутку. Я редко отвечаю на письма, но ей ответил. Извинился. Написал, что жизнь разная и в жизни бывает разное…»
— Понимаете, в чем дело: Данелия со Шпаликовым от души сделали картину о том, как должно быть. Она «приподнимала» и заставляла оторваться от земли. Но, как точно сказал Данелия, жизнь разная и бывает в ней все по-разному…
— С болью читала рассказ Георгия Данелия о том, какой была их последняя встреча. Позвонил Шпаликов: «Гия, ты мне очень нужен. Приезжай». Данелия знал, что дела у Шпаликова плохи, и тут же приехал. Встретились у ресторана неподалеку от дома, где жил Геннадий. Тот уже был выпивши. Пошли к Шпаликову. Дверь подъезда открыта, на лестнице разбросаны листы бумаги, сквозняком вынесенные из квартиры. «Листы шевелились, как живые, ползли по ступенькам вниз, — описывает Данелия. — Я шел и собирал их…» Потом оба сидели на кухне в пустой квартире, говорили, выпили… «А давай придумаем еще один фильм», — напоследок сказал Шпаликов. Через несколько дней его не стало.
— Все это трагично.
— Что бы вы сказали Геннадию Шпаликову сегодня, если бы он мог вас услышать?
— Я много о нем рассказываю студентам. Его судьба заставляет задуматься о том, что талант — это опасно, если на него кто-то покушается, чтобы подчинить себе.