Спас пациента хирург столичного Института нейрохирургии Владимир Федирко, который в течение десяти часов миллиметр за миллиметром удалял образование и убрал его полностью
— Когда я показывала столичным нейрохирургам снимок МРТ, на котором опухоль занимает почти шестую часть всего мозга, они не могли поверить, что Коля нормально разговаривает, ходит, что из Новоград-Волынского мы приехали в Киев на автобусе, — рассказывает жена 49-летнего Николая Гордийчука Светлана. — Мне говорили, что, судя по снимку, пациент давно должен быть лежачим, его речь — нарушенной. А ведь муж до последнего времени работал сварщиком, часто трудился на большой высоте. Правда, летом он впервые потерял сознание и решил, что это… из-за солнечного удара: целый день находился под палящим солнцем.
Через некоторое время потеря сознания была уже более серьезной — мы не могли привести Колю в чувство почти 20 минут. Это было очень страшно. Муж стал жаловаться, что в голове «булькает», оглох на оба уха. Тогда он и начал обследоваться. Сначала в Житомире, откуда уже с результатом МРТ Николая направили в Киев, предупредив, что обнаружили опухоль невероятных размеров. Сказали, что без операции не обойтись, если, конечно, кто-то возьмется ее делать.
Просто повезло, что такой врач нашелся и спас мужу жизнь. Его успешно прооперировал хирург столичного Института нейрохирургии Владимир Федирко. Как я понимаю, речь шла о нескольких днях или неделях: очередная потеря сознания означала бы, что мозг уже не может справиться с опухолью.
Николай вспоминает, что проблемы с левым ухом были у него с детства: врачи пытались помочь, лечили, но ничего не получалось, он слышал все хуже. Мужчина привык к своему состоянию. Оно даже не помешало ему отслужить в армии.
— Видимо, еще в детстве причиной глухоты стала опухоль, но лор этого не распознал, — говорит заведующий отделением субтенториальной нейрохирургии Института нейрохирургии имени А. П. Ромоданова НАМН Украины доктор медицинских наук Владимир Федирко. — Образование росло медленно, постепенно занимая все больше места в мозге. Во время операции подтвердилось, что ствол мозга сдвинут и повернут, костный канал, в котором проходят слуховой и лицевой нервы, фактически разрушен. Опухоль вырастала именно из слухового нерва. Убирать ее было невероятно сложно. Я делал это миллиметр за миллиметром под микроскопом в течение десяти часов — и удалить образование удалось полностью. На это мы даже не рассчитывали! Пациент ходит, разговаривает, ни один жизненно важный центр не поврежден. Пострадал лишь лицевой нерв, но, будем надеяться, он постепенно восстановится, если Николай будет работать над собой. Мы научили его делать специальный массаж лица. После выписки из клиники встретимся через полгода. Хочется убедиться, что у нашего пациента все хорошо.
— И я хочу в этом убедиться, — подтверждает Николай. — Операции, конечно, боялся, но понимал, что без нее у меня нет надежды. А жена все время говорила: «Не сдавайся, нашим детям нужен отец». Они уже не маленькие — сыну 23 года, а дочке 17, и хочется когда-нибудь у детей на свадьбе побывать, затем внуков понянчить. Теперь верю, что так и будет.
Владимир Федирко показывает Николаю, на какие точки на лице надо нажимать, чтобы восстановить веточки лицевого нерва.
— Таких веточек пять, и с каждой надо работать, — говорит Владимир Олегович. — Одна отвечает за движение века, вторая — губы, третья — мышц лба и так далее. Нажимайте на определенные точки, считая до шестидесяти. Получается, что на массаж каждой точки идет минута, а вся процедура длится лишь пять минут. Чтобы ничего не забыли, получите «руководство к действию» — распечатанную инструкцию. Такие мы выдаем нашим пациентам. Это практически все рекомендации. Успех восстановления в подобных случаях лишь на 20 процентов зависит от назначенных медикаментов и физметодов, а на 80 — от активных действий пациента: от того, насколько настойчиво он занимается лечебной физкультурой.
Трудно представить себе, что после сложнейшей операции уже через несколько дней пациент смог подняться и нормально ходить, его руки работают, речь не нарушена. На голове едва заметный шрам.
— Мы выполнили костную пластику — сначала вырезали участок кости черепа, а затем установили его на место, — говорит Владимир Федирко. — В этом как раз ничего необычного нет. А вот то, что можно было «вырастить» в голове такую огромную опухоль и этого не почувствовать, действительно фантастика. Хотя утверждать, что образование совсем не давало о себе знать, тоже неправильно. Просто врачи не разобрались, почему же человек потерял слух, да и сам мужчина не очень внимательно относился к своему здоровью. Уже после того, как впервые потерял сознание, должен был срочно отправиться на обследование.
— Такие симптомы, как шаткость походки, нарушение координации движений, головокружение, потеря слуха с одной стороны (например, человек стал часто прикладывать мобильный телефон к другому уху — не к тому, к которому прикладывал раньше), а тем более потеря сознания очень опасны, и выяснить их причину надо как можно быстрее, — говорит лечащий врач Николая, нейрохирург отделения субтенториальной нейроонкологии доктор медицинских наук Александр Лисяный. — Если ситуация становится критической, спасти человека не всегда реально, а те, кому удается сохранить жизнь, порой остаются инвалидами. Сейчас диагностические возможности достаточно большие, ими грех не пользоваться. Однако у нас бывают случаи, когда врач должен был направить человека на МРТ, но не сделал этого. Почти 30 процентов пациентов, которые приезжают к нам на консультацию после обнаружения опухоли или другой аномалии, говорят, что МРТ… назначили себе сами. А местный доктор даже отговаривал тратить деньги на это исследование.
Но есть и другие ситуации: приезжают с ворохом ненужных обследований, без которых можно обойтись. Все это говорит об одном: семейный врач, врач общей практики должен иметь достаточный багаж знаний, позволяющий предположить причину заболевания и отправить пациента к узким специалистам, чтобы они разбирались дальше. Теперь, когда в связи с медицинской реформой роль семейных врачей все более значимая, это важно.
Сварщиком Николай проработал 30 лет. Владимир Федирко считает, что к своей профессии мужчина вернуться сможет, но работать на высоте не рекомендует.
— Я благодарю Бога и врачей, что муж остался жив, а остальные проблемы как-то решатся, — говорит Светлана. — Мы женаты больше 25 лет, но по-прежнему живем в заводском общежитии. Дети учатся в Житомире. Они очень волновались об отце. Уже на днях соберемся всей семьей. Теперь, после операции, насмотревшись на чужие беды и поняв, как нам повезло, начинаешь еще больше ценить жизнь — и свою, и своих близких.
Специалисты Института нейрохирургии часто сталкиваются с запущенными случаями заболеваний. Причин тому много. Это и легкомысленное отношение человека к первым симптомам болезни, и боязнь того, что все финансовые затраты по лечению лягут на семью. Откладывая встречу с профессионалами, пытаясь лечиться самостоятельно или по совету врача общей практики, люди обрекают себя на страдания. Ведь боль, терпеть которую невозможно, все равно приводит на больничную койку.
— Терапевтам или семейным врачам, которые, конечно же, не могут быть доками во всем, не стоит делать назначения, пока не известно, что с пациентом, — предупреждает Владимир Федирко. — Приведу пример: если поражение тройничного нерва (невралгия), вызывающее страшную боль, сочетается с опухолью мозга, это очень ограничивает выбор методов лечения. Категорически запрещены все тепловые и электропроцедуры. Не выяснив, что у человека два диагноза в одном, врач назначает препараты, смазывающие картину, и в симптомах бывает трудно разобраться. Правило простое: лечение не назначается, если окончательный диагноз не поставлен.
Симптомы, которые нельзя оставлять без внимания:
- Шаткость походки.
- Нарушение координации движений.
- Приступы головокружения.
- Нарушение слуха с одной стороны.
- Кратковременная потеря сознания.
В этих случаях надо обратиться за консультацией к неврологу или нейрохирургу.
Фото в тексте Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»