На днях были арестованы бывшие бойцы батальона «Донбасс», которых подозревают в похищении человека и разбое
Как сообщали «ФАКТЫ», 24−26 ноября были задержаны, а затем арестованы четверо бывших добровольцев батальона «Донбасс». Двоих из них подозревают в причастности к похищению Александра Калашника, который до сентября 2014 года выполнял в батальоне обязанности завотделом кадров, сообщили в отделе коммуникаций полиции Донецкой области. Почти три месяца похищенный пробыл в заточении, после чего сотрудникам тогда еще милиции Донецкой области совместно с бойцами полка «Азов» удалось найти и освободить пленника. Александр Калашник (на фото) дал интервью «ФАКТАМ».
— Расскажите, почему однополчане вас похитили?
— Я считаю, что похитили меня по заказу первого комбата «Донбасса» Семена Семенченко, — отвечает Александр Калашник. — А двое из четверых парней (их позывные «Хаммер» и «Профессор»), которых задержали и арестовали на днях, лишь организаторы и исполнители заказа.
Я пришел в «Донбасс» добровольцем в июне 2014 года. Когда приехал в расположение батальона в Новые Петровцы Киевской области, то Вячеслав Власенко (позывной «Филин»), на тот момент — начальник штаба, узнав, что у меня есть опыт управленца, тут же отправил меня заниматься кадровыми вопросами. С оформлением бойцов был, образно выражаясь, полный завал. При моем участии первый состав батальона «Донбасс» все же удалось оформить в Национальную гвардию Украины. И разногласия с комбатом Семеном Семенченко начались у меня как раз на этой почве. Кстати, на своей странице Власенко, сегодняшний комбат батальона ВСУ «Донбасс—Украина» приветствует наконец-то начавшееся очищение рядов подразделения. К слову, этот батальон был основан в январе 2015 года бывшими «донбассовцами», которые отказались служить под командованием Семенченко.
В июле 2014-го при штатной численности батальона 500 человек комбат Семенченко повез в зону АТО как минимум 650 добровольцев, обещая «незадокументированным» людям, что их тоже обязательно оформят. В итоге бойцы вернулись с фронта без статуса участников боевых действий. Теперь и они сами, и родственники раненых и погибших «донбассовцев», не оформленных на службу (либо в Нацгвардию, либо в ВСУ), ходят по судам, доказывая, что воевали. Эта проблема породила и массу других — например, возник вопрос о законности выдачи оружия людям, ехавшим в зону боевых действий, и не только…
— Что стало «последней каплей», спровоцировавшей ваше похищение?
— Меня похитили, как только я потребовал провести аудит благотворительного фонда батальона «Донбасс». Когда комбат Семенченко увез большую часть бойцов на операцию по освобождению Иловайска, то все личные вещи воинов остались на донецкой базе подразделения в городе Курахово. Вещи надлежащим образом не охранялись, в результате часть имущества пропала. А то, что осталось, погрузили и вывезли в воинскую часть 3027 Нацгвардии в Новых Петровцах — на базовое место прописки батальона «Донбасс».
Сама операция в Иловайске, окончившаяся самым, наверное, кровавым котлом за всю историю этой войны, — разговор отдельный. Бойцы «Донбасса» выдвинулись в незнакомую им местность с боекомплектом на один бой. А затем те, кому удалось вырваться из Иловайского котла, прибывали в Новые Петровцы за своими документами и вещами. Я с ними встречался, так и узнавал о возникших проблемах. Вырвавшиеся из пекла солдаты хотели повидать близких и обращались в благотворительный фонд батальона «Донбасс» за средствами на дорогу домой — речь шла о 200—400 гривнях каждому.
Казна фонда явно не была пуста. Ведь в 2014 году украинцы щедро жертвовали на нужды своих защитников. Кроме того, волонтеры привозили и продукты, и амуницию. Но для побратимов денег на билеты домой почему-то не нашлось! Им отказывали, отвечая: «Мы же — добровольцы. Мы же не за деньги воюем». Это и побудило меня потребовать у руководства упомянутого фонда проведения аудита — проверки поступлений и расходов. В фонде мне ответили, мол, не до проверок сейчас. Но я не угомонился.
В результате 13 сентября 2014 года ко мне приехали охранники комбата Семенченко, которые стали вести «профилактическую работу». Сначала убеждали в том, что у комбата сейчас трудное время — дескать, какие тут аудиты. Затем пытались подкупить: «Может, тебе деньги нужны? Какая сумма устроит?» От денег я отказался. На следующий день, 14 сентября, по дороге из воинской части на автозаправке меня похитили. Все те же охранники комбата Семенченко блокировали мою машину, силой пересадили в свое авто, связали, избили и увезли на территорию детского лагеря в Днепре, где также располагалась одна из баз нашего батальона.
— Как с вами обращались похитители и чего от вас добивались?
— Месяц я просидел в холодном помещении привязанным к стулу, без возможности прилечь, получая пищу раз в три дня. За все 30 дней мне дали тарелок десять еды. Первые дни не давали даже воду. Позже воду стали приносить, но так же редко, как и пищу. За это время я потерял около 15 килограммов веса. Чтобы вызвать у меня сенсорную депривацию (это когда человек, образно говоря, теряет ориентиры во времени и пространстве), мне закрывали глаза и рот, затыкали уши…
Спустя месяц меня перевезли в охотничий домик в лесу на Донетчине, откуда лишь раз вывели за порог, чтобы сфотографировать с… убитой косулей. Примечательно, что на этом постановочном фото, сделанном в середине ноября, я — в летних кроссовках, которые фигурировали в ориентировках на мой розыск.
— Зачем нужен был такой снимок?
— Для того чтобы проиллюстрировать заявления Семенченко, который стал активно распространять информацию о том, что я «слил» списки бойцов (с паспортными данными, домашними адресами и телефонами) врагам и бежал на неподконтрольную территорию, где якобы выпиваю с оккупантами и хожу с ними на охоту. После моего похищения в Интернете действительно стала появляться информация о личном составе батальона «Донбасс». В результате некоторые воины, решившиеся навестить близких на оккупированной территории, попали в плен (ФАКТЫ" писали об этом). Семенченко заявлял, что я — предатель, даже глядя прямо в глаза… моей матери.
А версия об охоте нужна была, думаю, для того, чтобы позже сообщить: дескать, мои новые друзья-боевики якобы нечаянно подстрелили меня на охоте. Уверен, что планировалось мое убийство. Кстати, с определенного момента меня начали нормально кормить — наверное, чтобы, когда найдут мой труп, никто не сомневался, что я «жировал» с оккупантами.
По поводу списков бойцов скажу, что еще в начале августа 2014 года Семенченко предпринял попытку вывезти личные дела «донбассовцев», которые находились в штабе воинской части Нацгвардии 3027. Комбат погрузил их в машину и уже намеревался ехать, когда я и офицеры воинской части преградили ему дорогу… Похитители били меня и пытали, заставляя взять на себя вину в обнародовании данной информации. Если бы я это сделал, точно не остался бы в живых.
*Исчезновение осенью 2014 года Александра Калашника вызвало огромный резонанс в обществе
— У вас была надежда на освобождение?
— Да, я не отчаивался. И спустя почти три месяца плена, 12 декабря 2014 года, меня освободили в ходе спецоперации, за что признателен правоохранителям и бойцам «Азова». На месте преступления были, выражаясь языком полицейской сводки, «зафиксированы» лица, которые принимали участие в моем похищении. И в своих первых показаниях я, конечно же, указал на них — как на организаторов и исполнителей своего похищения, и на комбата Семенченко как на заказчика.
— Подозреваемых тогда задержали?
— Нет. Три года все подозреваемые продолжали жить своей обычной жизнью. Часть из них несли службу в зоне АТО. Расследование дела тормозилось — его «футболили» то в полицию, то в прокуратуру, то в военную прокуратуру. И происходило это, я уверен, не без участия комбата Семенченко, который вместе с еще тремя бывшими «донбассовцами» стал народным депутатом. Уже после освобождения я узнал, куда мог отлучиться из охотничьего домика один их моих надзирателей — как раз в тот период он принимал участие в съемках предвыборного ролика комбата.
Три года я вместе со своими товарищами и адвокатом упорно добивался привлечения виновных к ответственности и изъятия улик по делу. И 24—26 ноября были задержаны двое участников моего похищения — бывшие бойцы с позывными «Хаммер» (заместитель Семенченко по вопросам безопасности, в то время фактически возглавлявший личную охрану комбата, позывной он получил, поскольку разъезжал в зоне АТО на бронированном «Хаммере») и «Профессор» (командир группы бойцов, которые также осуществляли охрану Семенченко). Суд принял решение об их аресте. Отмечу, что я по-прежнему настаиваю на проведении аудита деятельности благотворительного фонда добробата «Донбасс».
Первый командир «Донбасса» народный депутат Семен Семенченко заявил «ФАКТАМ», что в последнее время против ветеранов батальона открыто много, по его мнению, «придуманных» уголовных производств по различным эпизодам.
— Александр Калашник указывает на вас как на заказчика своего похищения.
— Я не комментирую фейковые заявления, иначе мне пришлось бы комментировать заявления родственников «распятого мальчика», — говорит Семен Семенченко. — 17 октября текущего года мы вышли на протест после того, как генпрокурор Украины Юрий Луценко дал команду о направлении на расследование в Донецкую область ряда фейковых дел, которые были открыты в 2014 году с помощью подконтрольных подручных донецких полицейских, прокуроров и судей с сепаратистскими наклонностями. Их цель — обезглавить наше движение, сделать невозможными протесты, дискредитировать добровольцев. Именно по такому делу был задержан один из добровольцев с позывным «Хаммер». А чтобы общественность не видела, что здесь все полностью сфальсифицировано, а потерпевшие куплены либо являются агентами, утверждающими, что они потерпевшие, процесс сделали закрытым для общественности. У прокуратуры было время с 2014 по 2017 год, чтобы расследовать данное дело.
На вопрос «ФАКТОВ» о том, отрицает ли в таком случае Семенченко сам факт похищения Александра Калашника, собеседник не ответил.
Тем временем стало известно, что арестованный по делу о похищении Калашника бывший «донбассовец» с позывным «Профессор» в понедельник вышел на свободу под залог в 50 тысяч гривен. Его однополчанин с позывным «Хаммер» остается под стражей — суд в своем решении об избрании меры пресечения не указал возможности внесения залога в связи с тем, что данный фигурант является ключевым свидетелем.
Полковник Вооруженных Сил Украины, командир батальона «Донбасс—Украина» Вячеслав Власенко (позывной «Филин») дал комментарий «ФАКТАМ»:
— Факт похищения Калашника доказан. Поэтому сейчас начались аресты участников этих событий. Группа во главе с «Хаммером» (Александр Новиков) выкрала Калашника после того, как у него возник конфликт с Семенченко.
Объясню происхождение позывного «Хаммер». Волонтеры подарили батальону Hummer. Семенченко предложил его мне. Я отказался: и нескромно, и в зоне АТО это хорошая цель для противника. Тогда он передал машину группе, которую я позже выгнал из батальона: надо было идти на зачистку Попасной, а они струсили и отказались. Семенченко же таких любит, он всегда притягивал к себе, извините, дерьмо. Он вручил им авто, и после этого они стали выполнять его поручения. Личная банда, так сказать.
Калашник занимался учетом личного состава. Я ему доверял. Это порядочный и честный человек.
Первая стычка у них произошла в июле 2014 года в Новых Петровцах. Я тогда находился на фронте. Кстати, чтобы вы знали: Семенченко никогда не был официально оформлен в батальоне (за исключением одной недели, когда ему незаконно присвоили звание майора), хотя до сих пор всем рассказывает, что он был командиром, а потом почетным командиром. На самом деле де-юре командиром оформлен я, согласно приказу комбрига.
Так вот, случилась абсолютно придуманная история. Калашника обвинили, что он украл какую-то волонтерскую помощь из соседнего кабинета, который, вообще-то, был закрыт и доступа туда у парня не было. Это был первый некрасивый поступок Семенченко по отношению к этому бойцу. После этого свою помощь в работе с документами Калашнику предложил боец с позывным «Буряк», который через время пропал. Чуть позже на сайтах «ДНР» появился первый список личного состава батальона. У меня очень серьезное подозрение, что «Буряка» Калашнику подсунул именно Семенченко — с целью забрать списки. А когда выяснилось, что это был черновой вариант, куда вносили всех — оформленных и неоформленных, — то есть не совсем то, что требовалось, снова появился «Буряк». Он объяснил Калашнику, что болел. Тот, ничего не подозревая, допустил его к работе. И вот тогда на сайты «ДНР» попал настоящий список личного состава батальона со всеми данными, телефонами, номерами документов, кодами и так далее. Это был второй удар по Калашнику, ведь Семенченко тут же заявил, что информацию слил именно он. Чуть позже Калашнику позвонил один из заместителей комбата, мол, с ним хотят встретиться серьезные люди. Тот поехал и пропал.
На вопрос: «Зачем ты это сделал?» (у меня были подозрения насчет того, кто это все организовал) — Семенченко, глядя мне в глаза, клялся, что он никакого отношения к этому не имеет.