29 января бывшему заместителю министра внутренних дел Украины, генерал-лейтенанту милиции Виталию Захарову исполнилось бы 85 лет В 60-70-е годы прошлого столетия Виталий Федорович Захаров руководил крымской, а затем киевской милицией, был заместителем министра внутренних дел Украины, координировал расследование резонансных дел — об исчезновении сына секретаря ЦК Компартии Украины Евгения Борисенко, гибели в автокатастрофе известного кинорежиссера и актера Леонида Быкова, прочих громких историй. Был связан по службе и лично знаком с Никитой Хрущевым, Леонидом Брежневым, Владимиром Щербицким. Дружил с Юрием Гагариным и другими космонавтами. Когда возглавил Киевскую высшую школу МВД СССР (ныне Национальный университет внутренних дел), вместе с коллегами сделал это учебное заведение одним из лучших правоохранительных вузов страны. Ученики профессора Захарова ныне работают на солидных должностях во многих странах СНГ.
Незадолго до смерти Виталия Федоровича (он умер 15 октября прошлого года) мы с ним решили подготовить материал о том, как он вручал водительское удостоверение самому Брежневу. Горько, что голос из диктофона звучит, а человека нет. Тем более что выглядел этот невысокий коренастый мужчина значительно моложе своих 84 лет и мог бы еще жить и жить…
- Это было в Крыму, — рассказывал корреспонденту «ФАКТОВ» генерал Захаров. — Летом сюда приезжали на отдых из Москвы почти все члены Политбюро ЦК КПСС и советского правительства, партийные и государственные руководители социалистических стран. На ЮБК не такая высокая влажность воздуха, как на курортах Северного Кавказа.
Не приезжали сюда разве что Суслов, любивший отдыхать на родине в деревне, и еще пару человек из высшего руководства. В мои обязанности как начальника областной милиции входило вместе с КГБ обеспечивать спокойствие и безопасность высокопоставленных отдыхающих.
Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев обычно приезжал в Крым на машине, в сопровождении большого количества должностных лиц. Он использовал поездку из Москвы в Крым для встреч с населением городов и сел, через которые проезжал. Его везде торжественно встречали хлебом-солью. И так же пышно провожали. А вот осенью 1964 года, когда Никита Сергеевич улетал из Крыма в Пицунду, на аэродроме в Симферополе его свита была уже совсем немногочисленной. Даже начальника его охраны отозвали! Провожал лишь я да еще пару человек.
Сначала мы заехали в совхоз «Красный». С нами был руководитель Монголии Юмжагийн Цеденбал. Первый секретарь Крымского обкома партии Иван Кондратьевич Лутак отсутствовал. За несколько дней до этого он предупредил меня, что готовится к выступлению на октябрьском Пленуме ЦК КПСС.
Словом, походили мы в белых халатах по ферме крупного рогатого скота и уехали на аэродром. Там Цеденбал сел в свой Ил-18 и улетел в Улан-Батор, а Никита Сергеевич — в Пицунду. Настроение у него было вроде бы нормальное. А вот у меня возникли нехорошие предчувствия. Такие отклонения от традиции как-то не укладывались в общепринятые рамки.
Через несколько дней мы узнали, что Хрущев отправлен в отставку.
Сразу после посадки все обычно заходили в гостевой домик на аэродроме — чаю выпить или стакан вина. Брежнев даже нас приглашал. Вел себя тактично, с большим уважением, был очень общителен, располагал к себе. Никакой начальственной чванливости! C обслуживающим персоналом непременно поздоровается, что-то спросит…
Через пару дней мы, местные начальники, осмелели и уже не стеснялись подходить к Леониду Ильичу с просьбами. Наши руководители, конечно, за это нас ругали. Но мы же обращались не с личными просьбами! Благодаря контактам с генсеком за какие-то полтора-два года нам удалось обеспечить жильем всех милиционеров Крыма! Как впоследствии и в Киеве.
На отдыхе Леонид Ильич любил сам ездить за рулем. У него были две машины — «Роллс-Ройс» и… название второй не помню, американская какая-то. Автомобили прибывали в Крым по железной дороге за день-два до приезда Брежнева. Мы их осматривали, проверяли и подавали на аэродром.
Когда однажды он сел за руль после посещения гостевого домика, у меня глаза квадратными стали. Я даже не успел сказать что-либо начальнику охраны полковнику Александру Рябенко. Александр Иванович тоже вскочил в машину, и они ушли.
Порядок движения колонны заранее определен. Я быстро обогнал всех и возглавил колонну. У меня была 21-я «Волга», с оленем на капоте. А под капотом — мощный мотор от… «Чайки»! Для равновесия в багажнике лежала 150-килограммовая стальная болванка. Спросил у Рябенко по радио, как мне себя вести. «Как положено», — ответил. Но запретить Брежневу ездить за рулем я все равно не мог.
Со временем поняли, что Леонид Ильич начал злоупотреблять нашим, так сказать, снисходительным отношением к его увлечению. Например, инструкция, утвержденная не где-нибудь, а на заседании Политбюро, запрещала, чтобы в одной машине ехали два члена Политбюро или других руководителя подобного ранга. А наш генсек, особенно когда проводил совещание руководителей стран Варшавского договора, брал к себе в машину двух-трех высокопоставленных гостей!
Даже начальник охраны испугался и сказал мне: надо как-то предупредить Леонида Ильича, ведь на вас, милицию, возложена ответственность за обеспечение безопасности во время движения на транспорте… И ты имеешь право говорить ему об этом. Найди удобный повод. Вот однажды я и сказал: «Леонид Ильич, есть положение, его надо бы выполнять… » Брежнев ничего не ответил. Но я понял, что он не обиделся на мое замечание. К тому же потом Рябенко сказал ему, что я прав. После этого Леонид Ильич садился в машину уже сам, без гостей и с начальником охраны.
Позже, уже когда я работал в Киеве, произошло следующее. Брежнев сел за руль и поехал. Мой шофер отвлекся куда-то, а надо было ехать. И я сам прыгнул за руль «Чайки» сопровождения, обогнал машину Леонида Ильича и не позволял двигаться со скоростью более 80 километров в час, как положено по регламенту.
Начальник охраны Рябенко (сам мне потом рассказал) предлагал немного увеличить скорость. На что Брежнев проворчал: «Там впереди за рулем Захаров, не хочу неприятностей… »
Я вам скажу, он был аккуратен во всем. Не верьте тем, кто говорит, будто бы генсек безрассудно лихачил. Мне приходилось часто охотиться вместе с ним. И не помню ситуации, когда он преступил бы черту, за которой начинается браконьерство. Это один из секретарей ЦК и адмирал из Москвы, бывало, заедут в заповедник, по пять и больше оленей завалят и потом мясо в столицу рефрижератором отправляют.
Брежнев не позволял себе такого. Был охотником с большой буквы. Любил природу, оружие, общение с людьми, сам процесс.
- Однажды я оказался в салоне «Роллс-Ройса», — рассказывал генерал Захаров. — За рулем сидел Леонид Ильич. Он свободно владел машиной, чувствовал, как дышит двигатель. Словом, настоящий технарь, автомобилист. Рассказал тогда, что на фронте водил «Виллис». В Запорожье — на полуторке ездил. Так что было где научиться.
И вот мы с Рябенко посоветовались и выписали Брежневу в областной ГАИ права. Их подписал, как положено, начальник экзаменационного отделения. Я только расписался в ведомости экзамена по вождению.
Когда Леонид Ильич улетал в Москву, на аэродроме перед отлетом я вручил ему эти права. Он принял их с удовольствием. Радовался, как ребенок. Показывал Щербицкому и первому секретарю обкома Кириченко… Вот, фотография у меня есть.
Позже мы с Леонидом Ильичом встречались уже в Киеве. Однажды на день рождения он подарил мне очень хороший и дефицитный в те времена транзисторный радиоприемник «ВЭФ». В другой раз — часы. Потом я сдал их в музей МВД.
Сейчас его любят обливать грязью. Да, он мог выпить. И улыбнуться женщине. Ему ничто человеческое не было чуждо. Нормальный, хороший деловой человек! Когда надо — требователен был, но никогда не повышал голос, как Хрущев… Это позже, когда начал болеть (дикция, кстати, у него ухудшилась из-за болезни), пошли анекдоты и прочая пошлость.
О себе же генерал-лейтенант милиции Захаров рассказывал скупо. Только немногие близкие знали, что более десяти лет этот мужественный человек боролся с тяжелой болезнью, вызванной радиационным облучением, которое получил в 1986 году в Чернобыле.
Поражали его скромность и благородство. Приехав в Крым вступать в должность начальника УВД области, Виталий Федорович узнал, что его предшественнику не хватает нескольких месяцев выслуги. И добровольно согласился поработать у него заместителем.
После развода с первой женой свою просторную генеральскую квартиру на Печерске и все нажитое имущество оставил бывшей супруге и детям. Сам до конца своих дней жил в небольшой квартире второй жены, хотя мог бы воспользоваться своими заслугами и положением.
- Первая машина, которую мы с Виталием купили, был «Запорожец», — вспоминает вдова
генерала Алла Захарова. — Подъезжаем на нем во время поездки в Крым к УВД — муж хотел навестить бывших сослуживцев. Некоторые товарищи были удивлены, увидев генерала на такой непрестижной машине. А для нас главным было удобство, а не роскошь.
- Генерал Захаров был хорошо знаком с министром внутренних дел СССР генералом армии Щелоковым. Как он отнесся к известию о том, что Щелокова обвинили в серьезных нарушениях законности, после чего министр застрелился?
- Очень переживал и считал, что Щелоков искупает чужие грехи. Человек без чести вряд ли пойдет на самоубийство.
- Захарова в каких-либо нарушениях никто, слава Богу, не обвинял. Но легенды о нем, как и о любом известном человеке, ходили…
- Да уж, наслышана. Например, Виталий Федорович после перевода в Киев построил госпиталь для столичной милиции. Доброе дело вроде бы сделал. «Это он для Аллы своей построил!» — позже судачили наши «доброжелатели». Хотя госпиталь строился, когда мы еще не были даже знакомы!
- Не обращайте внимания! Слава Богу, нормальных людей больше. А злопыхатели или завистники всегда будут стремиться любой факт интерпретировать по-своему… Например, «квалифицировать» гибель любимого всеми кинорежиссера и артиста Леонида Быкова в автокатастрофе как заказное убийство…
- Виталий Федорович очень любил Быкова и его фильм «В бой идут одни «старики». Во время войны сам воевал летчиком-истребителем. И когда погиб легендарный актер, следствие велось очень тщательно. Проводились консультации с экспертами, автогонщиками, эксперименты на автодроме «Чайка». Оказалось, что молодой водитель встречного грузовика, который уже собрался было в тюрьму, не виновен. Быков был трезв, но допустил оплошность, наверное, из-за усталости. И никакого инфаркта у него не было, иначе он отпустил бы педаль тормоза. Леонид Федорович до последнего пытался предотвратить столкновение.
Муж очень переживал. Мой Захаров вообще, по жизни, за всех переживал. И за все. Потому уже в зрелом возрасте занялся наукой, исследовал возникающие в работе правоохранительных органов проблемы, искал и предлагал пути их решения. Как говорили на похоронах его ученики, уже тоже люди с большими звездами, практическая работа и научно-педагогическая деятельность генерала Захарова существенно помогла поднять престиж украинской милиции.
Вам, видимо, хорошо известно понятие «цельный человек». Так вот, Виталий Федорович был одним из удивительных примеров неподражаемой цельности во всем, что было связано с его жизнью. Я никогда не встречала более преданного человека, какой бы стороны его жизни это ни касалось — работы, друзей, любви, семьи, детей. Всему он отдавал себя до конца.
Как-то, уже после смерти Виталия, я встретила свою близкую знакомую и горько расплакалась. Она тут же воскликнула: «Почему вы плачете, Алла Александровна? Ведь вы же такая счастливая женщина, вас любил и был вам так верен замечательный человек — Виталий Федорович!.. »
У любви не может быть прошедшего времени, она права, я действительно счастливая женщина.