Есть версия, что полотна, принадлежащие Уманскому краеведческому музею, злоумышленники умыкнули во время выставки, проводившейся в… райотделе милиции — Художница Гаяне Атаян просила меня передать благодарность за то, что у вас хватило мужества публично заявить об исчезновении картины ее мамы, Татьяны Яблонской, — обращаюсь к главной хранительнице фондов Уманского краеведческого музея Неле Нагорной. — Да, смелость для этого нужна, — отвечает Неля Владимировна. — Мне неоднократно приходилось слышать от коллег слова удивления, мол, неужели в Уманском музее сохранились полотна классиков социалистического реализма Татьяны Яблонской, Николая Глущенко, Сергея Шишко? Ведь они стали необычайно популярны, особенно Яблонская. Их картины правдами и неправдами перекочевывают в частные коллекции или кабинеты больших начальников. Меня удивляло, почему коллеги говорят об этом только в кулуарных беседах, а не заявляют во всеуслышание? Как можно молчать, когда картины уходят из твоего музея?
— Я решилась сообщить прессе об исчезновении у нас восьми полотен только спустя полгода после обнаружения этого факта, — говорит Неля Нагорная. — Надеялась на то, что правоохранительные органы во всем разберутся без шумихи в средствах массовой информации. Двадцать третьего августа 2007 года написала письмо в Службу безопасности Украины, сообщив, что несколько картин кто-то заменил копиями. Периодически прошу следователя ускорить расследование, оно движется слишком медленно. Уже полгода прошло. Поэтому я решилась публично заявить об исчезновении полотен, ведь ответственность за них лежит на мне.
— Неля Владимировна, при каких обстоятельствах вы обнаружили, что подлинники работ Яблонской, Глущенко, Шишко заменены копиями?
— Летом минувшего года мы начали подбирать картины для выставки в Одессе и обнаружили, что с полотнами этих мастеров что-то не так. Знаете, когда картине 30-50 лет, краски на ней слегка тускнеют. А тут полотна будто кто-то отмыл! Более того, от них пахло свежей краской. Я даже испачкала руку. Это случилось, когда я прикоснулась к работе «Осенний пейзаж» (ее автором числится Сергей Шишко). Она написана крупными густыми мазками, поэтому краска на ней сохла долго. Стало окончательно ясно, что подлинники этой и других картин исчезли. Их подменили подделками, причем небрежно написанными. Семь таких копий мы обнаружили в фондах, а восьмую — в… кабинете директора нашего музея. На ней изображен знаменитый Матч смерти киевского «Динамо», состоявшийся в годы Великой Отечественной войны в оккупированной фашистами столице Украины. (Некоторые историки считают, что Матча смерти не было, он якобы выдуман советской пропагандой. — Авт. ) Несколько лет назад к нам приезжали люди, представившиеся работниками клуба «Динамо» (Киев), просили продать картины. Мы им отказали.
К сожалению, пообщаться с директором музея Николаем Выхристюком оказалось невозможно, он находится на больничном, с прессой разговаривать якобы отказывается. Его кабинет закрыт, так что картину «Матч смерти» увидеть не удалось. Журналистам телеканала «СТБ» повезло больше. Они сумели выйти на связь с Выхристюком и задать ему вопрос об исчезновении художественных полотен. Заявил директор буквально следующее: «Ничего на эту тему сказать не могу. Всего доброго, до свидания».
— Получается, что злоумышленники проникли в художественную галерею вашего музея и заменили подлинники подделками? — обращаюсь к Неле Нагорной.
— Вряд ли это было так. Полотна, скорее всего, подменили на выставке, которая проходила в… одном из райотделов милиции.
— Вы намекаете на оборотней в милицейских погонах?
— Если бы кто-либо из правоохранителей попытался провернуть операцию по подмене картин, это не осталось бы незамеченным нашими сотрудниками, — говорит Неля Нагорная. — Картины подменил кто-то из своих. Причем с выставки в райотделе их привезли, когда настали сумерки — будто специально выбрали такое время. При плохом освещении работы и рассмотреть толком нельзя было. Их поместили не в экспозиционный зал, а в хранилище. Поэтому подмену не обнаружили сразу.
— Когда проходила выставка в милиции?
— С ноября 2006 по март 2007 года, — вступает в разговор старший научный сотрудник музея Оксана Слюсаренко. — Картины находятся в моем ведении: я их выдавала на выставку, я их и принимала. Номера на них подлинные стоят, а вот увидеть, что подписи какие-то подозрительные, художественная техника не соответствует данному автору, сразу не смогла.
— Есть ли официальное заключение экспертизы о том, что подлинники заменены копиями?
— Нет, и это еще одна из причин того, что я решилась публично заявить о краже картин, — объясняет Неля Нагорная. — Нужно провести экспертизу, но ни следствие, ни Управление культуры Умани денег на это до сих пор не выделили. У нас нет сомнений, что в фондах подделки. Они грубые, некачественные, явно отличаются от оригинальных картин.
— Вы позволите увидеть и сфотографировать работы, вызывающие у вас сомнения?
— Я боюсь обвинений в нарушении тайны следствия… Кстати, нельзя сказать, что оно вообще не ведется. Мне предъявили на опознание фотографию мужчины, который обращался ко мне с просьбой допустить его в хранилище картин, чтобы сделать копии. Что он хотел за это предложить, не знаю. Я выставила его из кабинета и рассказала об этом визите сотрудникам.
— А потом этот мужчина пришел ко мне, — говорит Оксана Слюсаренко. — Поджидал у парадного моего дома. Представляете, как я испугалась, когда он вышел из темноты? Просил, чтобы впустила его в хранилище картин, но не сообщала об этом руководству. Я заявила, что на подобную аферу не соглашусь, и быстро ушла домой.
Оказывается, картина Татьяны Яблонской «Апрельский день», хранившаяся в Уманском художественном музее, в прошлом году появилась в Киеве.
Третья из показанных мне в тот раз картин — пейзаж «Апрельский день» — оказалась подлинной. Это вид на киевские горы со стороны художественного института. Мне показалось странным, что такая хорошая работа оказалась в руках частного лица. Я знаю, что свои лучшие работы мама дарила или продавала музеям. Неприятно удивила и небрежность: холст был почему-то снят с подрамника. Я не стала расспрашивать дилера. Похоже, он не знал о том, что картина краденая. Иначе не позволил бы мне ее сфотографировать.
Почему я согласилась рассказать журналистам о том, что дилер показывал мне «Апрельский день»? Прежде всего, хочу, чтобы картина была найдена и возвращена в музей. Для этого я готова предоставить правоохранительным органам имеющуюся у меня информацию о дилере, приносившем картину. Если подобное повторится, пусть никто не сомневается: о таких фактах буду заявлять во всеуслышание.
Сколько могут стоить похищенные в Умани полотна? Сотрудники музея ушли от ответа на этот вопрос. А в одной из галерей Киева нам сообщили, что цены на работы Яблонской, Глущенко и Шишко ныне доходят до 20-30 тысяч долларов. Несколько лет назад картина кисти Татьяны Яблонской «В мастерской» была продана на аукционе «Сотбис» за 79 тысяч долларов. Напомним, что почти два года назад из Яготинской картинной галереи было похищено 33(!) работы все тех же Яблонской, Глущенко, Шишко, а также Анатолия Пламеницкого. Заместитель председателя Союза художников Украины Игорь Волощук заявил тогда «ФАКТАМ», что цены на работы этих авторов стремительно растут. Если в конце 1990-х годов за них в среднем давали в Киеве по нескольку тысяч долларов, то ныне речь идет о десятках тысяч.
— Пользуясь случаем, расскажу еще об одной подмене работы моей мамы, — продолжает Гаяне Атаян. — Она произошла в Кмитовском музее (это в Житомирской области). В 2004 году сотрудники музея забили тревогу: несколько картин из музея украли или заменили подделками. Дело расследовали, часть украденных картин была найдена. В кражах и подменах был уличен бывший директор. К сожалению, суд почему-то не стал заниматься подменой картины моей мамы, хотя искусствоведы в ходе суда настаивали на том, что необходимо провести экспертизу подделки, а также на том, чтобы милиция занялась поисками оригинала. Я обратилась в музей с письмом, в котором просила не считать подделку работой моей мамы. Мое требование до сих пор не выполнено, грубая подделка, подписанная фамилией Яблонской, хранится в музее вместо украденного подлинника.
Главный хранитель фондов Кмитовского музея Валентина Красовская заявила «ФАКТАМ», что она отправила в Министерство культуры и туризма уже целую пачку писем с просьбой организовать комиссию по поводу сомнительной картины. Эксперты должны дать официальный ответ, подделка ли это. Но дело с мертвой точки так и не сдвинулось.