Одесситке Ольге Подусовой 35 лет, и она — мать одиннадцати детей. Всех их молодая женщина усыновила и воспитывает одна. На вопрос о том, как ей удалось одной, незамужней, усыновить столько ребятишек, Ольга объясняет: на детей с такими диагнозами очередь из усыновителей не выстраивалась. «Аутизм, астма, мозжечковая недостаточность, ДЦП… Таких деток никто не хотел брать, — говорит Ольга. — А меня это не пугало. Я знала, что справлюсь».
Самый старший ребенок Ольги — Маша, ей одиннадцать лет. Насте, Даше и Мише десять. Никите девять, Кристине, Вике и Тимоше восемь, Жене шесть, Алеше только исполнилось семь. Самая младшая — пятилетняя Лиза — единственная пока не ходит в школу. Ольга Подусова признается: всегда мечтала о большой семье. И знала наверняка, что когда-то усыновит детей.
— Я сказала об этом еще будучи ребенком, — вспоминает Ольга Подусова. — Родители удивились, но, думаю, не придали этому особого значения. А я идею не оставила. С 18 лет ходила в детские дома, приносила детям гостинцы. Раздирала себе душу этими походами, ведь сиротам на самом деле нужны не яблоки и печенье, а семья. Невыносимо больно было слышать вопрос: «Вы можете стать моей мамой?» Когда мне было 22 года и я, закончив университет, устроилась работать инженером-программистом на приборостроительный завод, пошла в районную службу по делам детей. Представьте, приходит молоденькая незамужняя девушка и заявляет, что хочет усыновить ребенка. Я сказала, что у меня есть квартира и хорошая зарплата. Но чиновники заявили, что все равно мне ребенка никто не даст.
Через пять лет, когда мне исполнилось 27, я предприняла еще одну попытку.
Вторая попытка оказалась удачной. По словам Ольги, в этот раз в службе по делам детей ее приняли радушно. Вскоре после того, как она подала необходимый для усыновителя перечень документов, получила положительный ответ.
— Часто говорят, что усыновить ребенка могут только супруги — дескать, необходимо, чтобы была полная семья.
— На самом деле в законе четко прописано, — возражает Ольга, — что усыновителем может быть любой гражданин Украины, независимо от того, состоит он в браке или нет. К тому же усыновление и детский дом семейного типа — это разные вещи. Если речь идет о детском доме семейного типа, там действительно должно быть двое родителей, которые будут получать зарплату. А усыновление государство финансово ведь не поддерживает. Наверное, это тоже сыграло свою роль. Чиновники проверили мое жилье, заработную плату — и выдали заключение о том, что я могу быть усыновителем.
— Вы знали, кого хотите усыновить?
— Нет. Это было совершенно неважно — я просто хотела ребенка. В службе по делам детей мне показали анкеты, и я решила, что заберу двухлетнего Мишу. На тот момент из заболеваний ему ставили только аллергодерматит. Хотя Миша совсем не разговаривал, он мне обрадовался.
— Миша сирота?
— Его отобрали у родителей по решению суда. Не знаю, кто его мать, но в решении суда сказано, что зимой пятимесячного ребенка с двусторонней пневмонией забрали из дома, в котором не было света, воды и тепла. К счастью, Миша выжил.
Аллергодерматит, к сожалению, оказался не единственным заболеванием ребенка. Позже выяснилось, что Миша страдает аутизмом.
— До пяти лет он вообще не говорил. Даже на то, чтобы приучить его к горшку, ушло очень много времени, — вспоминает Ольга. — Я постоянно консультировалась и продолжаю консультироваться с врачами. Когда диагноз аутизм подтвердился, начала водить Мишу в центр реабилитации для деток с речевыми расстройствами. Но, кстати, туда я водила не только Мишу. К тому времени у меня уже появилась доченька Настя.
Однажды мне позвонила моя мама, которая живет в селе, и сообщила, что у них к сельсовету подбросили девочку. Сразу скажу, что мама мое решение усыновить Мишу поддержала. Мы даже забирали его вместе. Девочке, о которой она мне рассказала, было четыре года. Ее оставили зимой голенькую возле сельсовета. Утром ребенка нашли почти окоченевшим от холода. Настя была очень худой: в свои четыре года весила семь килограммов. Представьте: ведь это вес восьмимесячного ребенка! Она не разговаривала, только мычала. Когда приехала (а я сделала это сразу после маминого звонка), мне было страшно до нее дотронуться: казалось, если возьму ее ручку, она поломается. Руки были как ниточки. В сельсовете выяснили, чей это ребенок. Узнали, что малышку зовут Настя. Говорят, ее мама беспробудно пила, а девочка, пытаясь согреться, пряталась в собачьей будке. К счастью, врачам удалось вывести ее из критического состояния. Я забрала Настю прямо из больницы, а позже удочерила.
— Как вы на это решились? Ведь у вас уже был ребенок, который требовал ежесекундного внимания и лечения.
— Я просто поняла, что должна это сделать. Должна, и все. И я знала, что вылечу ее. Как бы банально это ни звучало, но 90 процентов болезней лечатся прежде всего любовью и заботой. Настя, кстати, сразу назвала меня мамой. Когда я ее забирала, она уже могла говорить. И сказала девочкам: «Ой, за мной мама пришла». Хотя совсем меня не знала.
Так вот, и Миша, и Настя практически жили в реабилитационном центре. И я вместе с ними. Домой приходили только спать. В центре были лошади, бассейн с морской водой, лечебная физкультура, процедуры. В 2015 году митрополит Одесский и Измаильский Агафангел смог договорить о пяти сеансах дельфинотерапии для Мишеньки в дельфинарии «Немо». Еще я нашла для детей лучший логопедический садик в Одессе. К счастью, доходы мне это позволяли.
* «Меня не пугало то, что детки больны. Я знала, что справлюсь», — говорит Ольга Подусова. Фото Facebook
— Когда вы успевали еще и работать?
— Брала работу на дом, делала ее ночами. И знаете, была счастлива. Несмотря на все проблемы, сбылась моя мечта: я стала матерью двоих детей.
Через год Ольга Подусова удочерила двух сестричек — шестилетнюю Машу и трехлетнюю Вику.
— Когда я забирала Машу из приюта, мне никто не сообщил, что у нее есть родная сестричка, — вспоминает Ольга. — Сказали только, что есть Машенька, которую никто не хочет брать. Она была лысой, совсем не разговаривала, общалась только жестами. Увидев меня, радостно запрыгала. Как такового диагноза у нее не было. Было написано только «педзапущенность». Ее, как и моего Мишу, забрали у биологических родителей из-за ужасных условий: дети жили на улице, практически ничего не ели. Когда я забирала Машу, врачи спросили: «И куда вы теперь с ней?» «Как куда? — говорю. — Будем готовиться к школе». «Какая школа? — удивились врачи. — Забудьте. Максимум интернат. Хотя, скорее всего, здесь полная необучаемость». Забегая наперед, скажу, что сейчас Маша ходит в школу — в обычный класс! — и хорошо учится.
О том, что у Маши есть сестричка, я узнала позже, когда привела Машу к врачу, который, как выяснилось, принимал роды у ее родной матери. Вика родилась практически мертвой… «Зачем она вам нужна?» — спрашивала меня директор детдома, когда я решила Вику забрать. «У меня ее сестричка, — говорю. — Я хочу подарить этому ребенку счастье». «Счастья не будет, — услышала ответ. — Это не ребенок, а… лягушонок». У Вики был целый букет болезней: дисплазия тазобедренного сустава, проблемы с щитовидкой, астма. Когда случались приступы, она лежала вся синяя, задыхалась. Удочерив ее, я дежурила возле нее даже ночами. Если не оказать помощь во время приступа, человек с таким заболеванием может умереть. Бессонные ночи, постоянный страх, безумно дорогое лечение… Спасибо маме, которая помогала мне с детьми. Первые два года у Вики случались приступы каждые два месяца. А потом она подросла, окрепла. Сейчас это абсолютно нормальный, полноценный ребенок.
Потом в семье Ольги появились братья Тимоша и Женя.
— Их никто не хотел брать из-за того, что эти дети — ромы, — объясняет Ольга. — Для меня же это было неважно. Вы спросите, зачем мне нужно было еще кого-то усыновлять — мол, и так уже четверо детей. Когда есть порыв, его невозможно остановить. Меня не оставляла мысль о том, что где-то еще есть дети, которые меня ждут. Можете называть это манией, навязчивой идеей — как хотите. А я называю это своим предназначением. И да, мои дети привыкли, что вечерами мама сидит и внимательно изучает анкеты детей, которых мы могли бы взять в нашу семью. Они вместе со мной ищут братиков и сестричек… У Жени случались приступы эпилепсии. А его брат Тимоша был здоровым ребенком. Оба были запущенные и запуганные. Но я уже знала, что делать с этим.
У Лизы, девочки, которую я удочерила после Жени и Тимоши, диагноз был куда тяжелее — ДЦП. Когда я о ней узнала, от нее отказались уже трое усыновителей. Она сразу запала мне в душу. Лизе тогда был всего годик…
Последними в семье Ольги Подусовой появились два брата и две сестрички: Никита, Алеша, Даша и Кристина. Эти дети тоже из ромской семьи. У Кристины был диагноз — судорожный синдром. Остальные были здоровы, но совсем не развиты. Ольга вспоминает, как шестилетняя Кристина сидела в манеже с двухлетними детьми — и вела себя как младенец.
Слушая Ольгу, сложно поверить, что ребята, которые сейчас с ней живут, — это те самые дети. Ее сыновья и дочки учатся в обычной общеобразовательной школе. На индивидуальном обучении только Миша. Все дети ходят в музыкальную школу на скрипку, хор и сольфеджио. А еще занимаются балетом.
— У ребят очень плотный график, — говорит Ольга. — Мы все встаем в 5.45 утра, потому что уже в семь часов должны выйти из дома. Дорога в школу занимает 50 минут. С Мишей отдельная программа, ведь у него индивидуальный график. После школы — скрипка. Пока дети на занятиях, мне нужно успеть примчаться домой, поставить стирку, убраться, купить продукты, приготовить обед. У меня нет машины, поэтому за продуктами приходится ходить по несколько раз — сразу такую тяжесть не унесу. Если варю борщ, то это 15-литровая кастрюля. Дети съедают ее за раз. Потом бегу за детьми, забираю их, и мы вместе учим уроки. И хотя уроки у всех разные (дети ведь учатся в разных классах), справляемся. Пока одним объясняю математику, другие сами делают, например, украинский язык.
— Как вы все успеваете?
— Сама постоянно задаю себе этот вопрос, — улыбается Ольга. — С тех пор как Мише
До сих пор Ольга с детьми жила в ее четырехкомнатной квартире площадью 60 метров. Из них жилой площади всего 44 квадратных метра. Ольга соорудила во дворе детскую площадку. Сама бетонировала участок, копала ямы, устанавливала качели. За что потом получила жалобы и упреки от соседей, которым, видите ли, мешал детский шум. На чудо, которое недавно случилось в ее жизни, Ольга даже не надеялась.
* В новом доме, который семье Подусовых подарили неравнодушные люди, сейчас идет ремонт
— В сентябре 2017 года я в «Фейсбуке» подружилась с девушкой из Греции, которая мечтала усыновить ребенка, — рассказывает Ольга. — Мы изредка переписывались. А потом эта девушка рассказала обо мне своей подруге — известному блогеру. Блогер написала о нашей семье — так о нас узнали добрые люди из Киева. Бизнесмены Сергей Закревский, Евгений Черняк и Александр Соколовский помогли купить дом в Раздельном Одесской области. Это в ста километрах от Одессы. Мне понравилось это место еще и потому, что там живет моя мама. Чтобы помогать мне с детьми, ей больше не придется ездить в Одессу. В местной больнице хорошие врачи, а в нашей ситуации это важно. Уже когда дом был куплен, подключился губернатор Одесской области. Мы ему очень благодарны за помощь в закупке стройматериалов. Помогают неравнодушные люди из разных стран. В доме идет ремонт. Изначально дом был двухэтажным, но сейчас там уже три этажа. Говорю, и сама не могу в это поверить. Все словно в сказке. А как ждут переезда дети! Радуются, что там у них будет много комнат. А еще двор, где они никому не будут мешать. Кстати, там и до школы будет рукой подать — семь минут ходьбы, а не 50, как сейчас. Надеюсь, до конца года сможем переехать. Напишите, пожалуйста, что мы очень признательны всем, кто помогает. Благодаря добрым людям я поверила в чудеса.
— А благодаря вам в чудеса поверили 11 ребятишек…
— Для меня главное, что они счастливы. Они — моя семья, моя жизнь. Дети спрашивают: «Мама, когда ты уже папу выберешь?» Папу мы пока не встретили.
Не то чтобы мы настойчиво ищем. Но если вселенная вдруг пошлет нам человека, который полюбит моих детей, будем рады.