Глава Украинской греко-католической церкви рассказал «ФАКТАМ» о своей нелегкой жизни в вынужденной эмиграции, о выборе духовного пути и о том, что он никогда не влюблялся
Украина — уникальное государство, в котором проживают представители более 130 национальностей и народностей! К тому же мы — государство с широкой структурой вероисповедования. В связи с этим «ФАКТЫ» начинают публикацию серии бесед с главами наи-более массовых в нашей стране религиозных конфессий. Первый собеседник газеты — кардинал Любомир Гузар, который недавно отметил юбилей — 75 лет.
— Блаженнейший, как принято праздновать дни рождения у высших иерархов церкви?
— Я лично очень не люблю отмечать свой день рождения, потому что тогда все знают, сколько мне лет. (Смеется. ) Лучше праздновать день небесного ангела — именины. А это разные вещи. Но меня убедили, что юбилей надо праздновать, и я согласился — не столько ради себя, сколько ради общества.
— Коль этого события избежать не удалось, то скажите, какие подарки принято дарить главе церкви? И что вас особенно порадовало?
— Дарят в основном вещи церковного назначения: чаши, ризы, иконы и так далее. Мне приятен любой подарок. Но раньше я особенно радовался книгам. Сейчас у меня проблемы со зрением, поэтому читать уже не могу. И подарки не вижу. Мои помощники рассказали, что мне подарили на юбилей. Очень обрадовался дискам, которые можно слушать.
— Вы родились в 1933 году во Львове, а в 1944-м ваша семья выехала в Австрию, и мне приходилось читать об этом разную информацию: то ли вас забрали немцы и увезли в лагерь, то ли вы сами эмигрировали?
— Когда к городу стал приближаться фронт, мы не хотели оставаться во Львове. Поэтому выехали в сторону карпатских гор, в направлении Славского. Планировали пересидеть какое-то время в селе. Но позже родители почему-то решили продвигаться дальше. А в пути нас «подхватили» немцы и посадили в поезд. Так мы оказались в Австрии. Искренне скажу: очень боялись, потому как не знали, что будет дальше. Но, с другой стороны, были рады оказаться как можно дальше от Советского Союза.
— Вам тогда было 11 лет. Как родители объясняли необходимость отъезда из СССР?
— Мы уже пережили так называемую первую советскую оккупацию — 1939-1941 годов, поэтому не хотелось повторения. Я тогда был малым хлопцем, но вспоминаю такой момент: как-то отец пришел домой белый, как стена. Я не понимал, что произошло. А много лет спустя мама призналась, что тогда отца допрашивали в НКВД. Причем сказала таким тоном, мол, ничего особенного…
— А для допроса в НКВД были какие-то основания?
— Не знаю. Отец никогда не говорил об этом. Только позже, когда я стал старше и мы уже жили в Соединенных Штатах, мне стало ясно, что от этого режима лучше было держаться как можно дальше.
— В Австрии вы попали в лагерь для беженцев, хорошо охраняемый немцами. Как вам удалось оттуда сбежать?
— Дело в том, что мой отец еще в 1924-1929 годах учился в Вене и поэтому хорошо знал немецкий язык. В лагерь для беженцев мы попали, можно сказать, в очень удачный момент: он только формировался, его еще не охраняли. Нас проверили, записали данные. Вещей у нас было немного — у каждого только небольшой чемоданчик. А в лагерь все привозили и привозили новых людей. К моменту так называемого побега наша семья там пробыла совсем недолго. Так вот, поскольку мой отец хорошо знал язык, мы не боялись выходить за пределы лагеря. И в один прекрасный день мы просто… вышли и больше не вернулись. А уже буквально через несколько дней, как мне потом рассказывали, лагерь стали тщательно охранять. Так что с Божьей помощью мы как раз вовремя ушли.
— Знаю, что ваш отец работал во Львове в Земельном банке и, наверное, имел хорошую зарплату. Значит, ваша семья не бедствовала?
— Я не могу сказать, что бедствовала… Совсем нет. Отец, правда, занимал не очень высокий пост, но мы действительно ни в чем не нуждались. Мы были, что называется, зажиточными людьми.
— Вы говорите, что не хотели жить при советской власти, но ведь в те годы очень многие были «околпачены» этой властью и искренне верили, что в СССР хорошо живется. Каким образом вашей семье удалось разглядеть то, что скрывалось под глянцем «советских достижений»?
— Видите ли, я не думаю, что это было очень трудно, ведь мы прожили при «советах» два года… Думаю, что в Западной Украине вообще мало кто был увлечен советской властью. Тем более, как удалось узнать моему отцу из каких-то своих источников, наша семья была в списках на вывоз. Никто толком не мог объяснить, что это значит. Может, собирались вывезти в Сибирь или еще куда-нибудьЙ Кроме того, довольно часто по ночам приходилось наблюдать такую картину: к дому тихонько подъезжал грузовик, забирали целые семьи и куда-то увозили. И когда следующей ночью опять подъезжала машина, то все бросались к окнам: кого сегодня возьмут? Было очень страшно! Я до сих пор хорошо помню те свои переживания: а может, это за нами? Помню, что давали два часа на то, чтобы люди собрали вещи. У нас, кстати, на всякий случай чемоданы были наготове.
— В Австрии ваша семья прожила пять лет, а потом вы переехали в Соединенные Штаты. На то были причины?
— Мы хотели остаться в Австрии, но эта страна тогда не была независимым государством, поэтому и речи не могло быть об узаконенном гражданстве или виде на жительство. Австрия, разделенная после войны на четыре зоны — советскую, американскую, английскую и французскую, не принимала эмигрантов. Наша семья попала как раз в американскую зону. Я даже начал там ходить в народную австрийскую школу. К слову, австрийцы очень хорошо нас принимали.
— А родители чем занимались в Австрии?
— Отец работал на химическом заводе, если не ошибаюсь, грузчиком. А мама сидела дома. С работой для женщин было трудно. После войны начались проблемы с продуктами, поэтому мама занималась в основном огородом. Нам дали небольшой участочек земли, а поскольку моя мама выросла в селе и знала, что надо делать на огороде, поэтому она и хозяйничала там.
— Знаю, что ваш дед по матери был священником. Не от него ли вы унаследовали увлечение богословием?
— Действительно, дед был священником. Правда, он уже умер, когда я появился на свет. Но в семье еще были священники. Например, мой дядя, проживавший в селе недалеко от Коломыи. Вообще-то, вся наша семья была очень религиозной. Во Львове часто посещала церковь на нынешней улице Ивана Франко. А там тогда служили добросовестные монахи: они очень много времени уделяли таким хлопцам, как я. Это меня впечатляло.
— А в молодости были у вас еще какие-то увлечения, кроме религии?
— Как и у всех, у меня поначалу были разные интересы. Помню, в нашей семье была такая шутка: первое, что я хотел делать, — это убирать мусор. Мне это почему-то очень нравилось. Позже мечтал стать таксистом. Но это были детские фантазии. А желание служить Богу появилось, кажется, когда мне было лет десять. Правда, оно осуществилось намного позже, уже когда мы переехали в Соединенные Штаты. Был еще момент, когда я хотел быть астрономом. А мой дядя, готовивший меня к экзаменам в гимназию, говорил: «Послушай, сынок, да ты обычное уравнение не можешь правильно решить! Какой из тебя будет астроном?» (Смеется. )
— В католической церкви существует обет безбрачия. Неужели вы никогда не влюблялись?
— Ну, я — нормальный человек, и, когда еще учился в школе, мне нравились разные барышни. Но это была, скорее, симпатия. Такого, чтобы сильно влюбился, у меня не было. Если бы я действительно влюбился, то, наверное, женился бы. (Улыбается. )
— Когда вы впервые приехали в Рим, какими были ваши впечатления?
— Это случилось в 1969 году. Я приехал, чтобы продолжить богословское образование, потому что в США не было такой возможности. Рим — потрясающе красивый город.
— Итальянки столь же красивы, как и Рим? Неужели вы никогда не засматривались на красивых женщин?
— Не знаю, может, они и засматривались. Хотя я не очень на них смотрел.
— В апреле 1977-го вы были тайно рукоположены в сан епископа патриархом Иосифом Слепым. Скажите, а почему тайно?
— В Украине тогда греко-католическая церковь преследовалась. И покойный патриарх Иосиф, который советскую систему знал очень хорошо, отсидев в лагерях, предвидел самое худшее. В КГБ были осведомлены, кто является епископом, и мог наступить момент, что всех епископов в Украине могли ликвидировать. Поэтому Иосиф Слепой решил подстраховаться и высвятил нас тайно, чтобы мы могли в случае чего вернуться в Украину и продолжить церковную традицию.
— Извините за не очень корректный вопрос: говорят, что патриарх Иосиф Слепой был капелланом дивизии «СС-Галичина»…
— Насколько я знаю, это не так. Вообще, говоря об «СС», люди думают прежде всего о тех военных немецко-австрийских соединениях, которые также были задействованы на территории Западной Украины. Дивизия же «Галичина» (а позже и другие) была создана для борьбы против Советского Союза. Наши хлопцы с радостью шли и записывались в эту дивизию, потому что понимали: нужно бороться за свою державу. Но у нас не было возможности подготовить свое войско. Позже немцы создали эту самую дивизию «СС-Галичина», потому что им не хватало своих солдат. А наши люди были готовы бороться против советских оккупантов, а потом и против немцев! Они перешли в повстанческую армию и воевали на два фронта. Тогда очень сложная военная ситуация была… Думаю, что Иосиф Слепой, может, и благословил некоторые военные части, потому что был такой обычай, да и бойцы просили, чтобы их благословили.
— Скажите, решение о возвращении в Украину далось вам тяжело?
— Мне было очень приятно сюда вернуться. Но это случилось как бы само собой. Словом, как Бог дал… Первый раз я посетил Украину в 1990 году. Это были еще советские времена. Приехал на десять дней как турист, позже был еще пару раз. В Украине тогда жили мои дальние родственники, я их навестил. Поговорил также со священниками, с монахами и в конце концов решил вернуться навсегда.
— И что вас поразило в первую очередь?
— То, что на улицах никто не улыбался! Люди ходили смурные, какие-то напуганные, я бы сказал. Страшно было такое видеть…
— Вы смотрели экранизацию романа Дена Брауна «Код да Винчи»? Кроме того, сейчас все чаще находят такие апокрифы, как «Евангелие от Иуды» и прочее. Как вы относитесь к таким находкам?
— Все эти находки и экранизации — лицемерие наихудшего сорта! Для сравнения: многие по телевизору слышали, как бен Ладен угрожал мстить всем, кто высмеивает Магомета. У нас же высмеивают Иисуса Христа, церковь — и никто даже пальцем не пригрозил. Нет ни малейшего уважения к религиозным чувствам. Безусловно, есть аутентичные находки в той же Палестине. Там ведутся раскопки и действительно находят рукописи, достоверность которых доказана наукой.
— Ваши родители и сестра похоронены в американском городе Детройте. Часто ли у вас есть возможность посетить их могилы?
— К сожалению, нет. Если удается съездить туда один раз в год, это уже хорошо.
— Вы верите в то, что Иисус Христос будет воскрешать всех умерших после своего второго пришествия?
— Я не сомневаюсь в этом нисколечко! Это одно из основных учений христианства! Ведь верующие, читая молитву «Верую», в конце говорят: «Ожидаю воскресения мертвых и жизни будущего века». К сожалению, не всегда профессионализм проповедника позволяет достоверно объяснить людям, что значит воскрешение из мертвых. Если бы люди знали основные учения христианства, это привлекло бы их к церкви и дало бы им надежду в жизни, облегчило боль от утраты близких.
— Читала, что вы несколько раз, уже будучи главой церкви, находили и собирали вместе своих одноклассников. Вы — сентиментальный человек?
— Я очень обрадовался, когда увидел тех, с кем начинал учиться здесь, в Украине, еще в 1943 году. Ведь всегда приятно встретиться с товарищами молодых лет. Но чаще я встречаюсь с друзьями по австрийской гимназии. Надеюсь (уже есть приглашение), что в октябре этого года увижу в США и своих товарищей по семинарии.
— Ваши львовские одноклассники сильно удивились, когда вы их нашли спустя 60 лет?
— Мы расстались в первом классе гимназии, будучи 10-11-летними детьми. А лет 5-6 назад во Львове собрались, сели вокруг стола, и каждый рассказывал о своей жизни. У всех совершенно разные истории. Причем одноклассники не просили у меня никакой помощи. Нам просто было радостно вместе.
— Говорят, что вашим одноклассником был Юрий Шухевич — сын Романа Шухевича?
— Да. Но поскольку я всего полгода учился во львовской гимназии, не могу сказать, чтобы мы с ним тесно общались.
— Вам приходилось встречаться со многими известными в мире политиками. Кто-то произвел на вас сильное впечатление?
— Искренне вам скажу: больших потрясений во время встречи с кем-то из мировых лидеров не испытывал! А из духовных… Наверное, покойный Папа Римский Иоанн Павел II.
— Владыка, как вы думаете, какое будущее ожидает Украину?
— Это от нас зависит. Какой мы ее сделаем, такой Украина и будет. Каждый из нас должен приложить усилия, чтобы эта страна стала лучше. Мы сами ответственны за это.