К своим восьмидесяти годам Мирослав Скорик, отмечающий юбилей сегодня, 13 июля, собрал все возможные награды, о которых только может мечтать композитор. Он до сих пор продолжает творить, живя на два города — Киев и родной Львов. Мирослав Михайлович — автор двадцати симфонических произведений, музыки к кино и мультфильмам. Это его мелодии звучат в картинах «Тени забытых предков» Сергея Параджанова и «Высокий перевал» Владимира Денисенко. 13 июля народному артисту Украины исполняется 80 лет!
— Я встречу свой юбилей в родном Львове, — признался «ФАКТАМ» Мирослав Михайлович. — В этот день в шесть часов вечера у меня будет спектакль, а потом небольшим кругом друзей и родных посидим где-нибудь в ресторане, поднимем чарку.
— О каком подарке мечтаете?
— Да что вы! Не нужно мне никаких подарков! Главное — внимание. И, конечно, здоровье.
— Вы до сих пор поддерживаете тонус, отправляясь на грибную охоту?
— Делаю это, только когда попадаю к себе на дачу, в Карпаты. Беру лукошко и иду в лес за грибами. Каждый день прохожу по десять километров, и это меня держит в тонусе.
— Своей крестной в музыке вы называли знаменитую певицу Соломию Крушельницкую.
— Она была родной сестрой моей бабушки и, по сути, благословила меня на музыку. Мне было семь лет, когда Соломия сказала родителям, что у меня абсолютный слух, и посоветовала отдать в музыкальную школу. На самом деле, хотя мои родители не имели никакого отношения к творческим профессиям, они любили музыку, а мама блестяще играла на пианино. Кстати, она первой и меня научила нотной грамоте. В нашей большой гостиной, в доме во Львове, стояло пианино, где и родились мои первые сочинения.
— Самое первое помните?
— Это была Азбука. Да-да! Возле каждой буквы были написаны небольшие четверостишия, к которым я и придумал музыку.
— Значит, ни о чем другом, кроме сочинительства, не мечтали?
— Ну, почему же? Я неплохо играл в футбол и даже было время, когда серьезно стал задумываться о спортивной карьере. Но таки сделал выбор в пользу музыки.
— Ваши родители поддержали его?
— Конечно! У моей семьи была непростая судьба. В 1947 году нас всех отправили в ссылку. Ничего не объясняя. Просто незнакомые люди пришли в дом в три часа ночи и сказали: «Собирайтесь». Дали на сборы два часа, потом загрузили в машину и увезли на вокзал. Нас доставили в Кузбасс, маленький шахтерский городок. Жили в бараках, в одной комнате по семь человек. Потом отец получил работу, мы смогли снять комнату. Нас называли ссыльными, из городка мы не могли никуда выехать. Провели в ссылке семь лет, пока не умер Сталин. Правда, когда мне исполнилось 16 лет, я смог уехать. Просто получил паспорт, в котором не было особой отметки. Поехал во Львов и поступил в консерваторию. Родители вернулись через два года.
— Вы продолжали заниматься музыкой и в ссылке?
— Да, на этом настояли также родители. Они отдали меня в семилетнюю музыкальную школу. Меня учил играть на скрипке музыкант Львовского оперного театра, а на фортепиано — ученица Сергея Рахманинова. Все они тоже были репрессированы.
— Известно, что вы стали первым учеником знаменитого композитора Дмитрия Кабалевского.
— К тому времени я уже закончил Львовскую консерваторию. В тот год, когда решил поступать в аспирантуру, в Московскую консерваторию пришел Дмитрий Кабалевский, и я стал его первым учеником. Помню, мы занимались у него дома, в большой четырехкомнатной квартире в самом центре Москвы. Он был легендой, влиятельным человеком и народным депутатом. Мы остались дружны с Дмитрием Борисовичем на долгие годы. Встречались, когда я уже работал в Киеве.
— Здесь вы познакомились и с Сергеем Параджановым?
— Это произошло во Львове. Совершенно случайно. Параджанов приехал в город, был приглашен на местное радио. Там он попросил поставить ему произведения львовских композиторов, среди которых была и моя сюита. Рассказывали, что Параджанов тут же заявил, что композитор будет писать музыку к его новому фильму. Речь шла о «Тенях забытых предков».
— Вы в то время знали, кто такой Сергей Параджанов?
— Совершенно нет! Более того, во время нашей первой встречи он мне совсем не понравился. Это было в одном из львовских ресторанов. Параджанов сидел за большим столом, окруженный какими-то незнакомыми мне людьми, вел себя достаточно вызывающе. Сразу начал мне тыкать. Сказал: «Я делаю гениальный фильм, а ты должен написать гениальную музыку!». В общем, через несколько дней я отправил на киностудию Довженко телеграмму: работать над картиной Параджанова не смогу. Но тогда еще не знал, что Сергей всегда добивался желаемого. Он снова приехал во Львов и пригласил меня на встречу. Она была совершенно иной. Мы долго говорили, поняли, что у нас много общего. Картина меня заинтересовала, и я вместе с Сергеем около полутора лет ездил в экспедиции по Карпатам, записывал фольклорную музыку.
— Занятие музыкой сделало вас богатым человеком?
— Наверное, состоятельным. Знаете, я никогда не думал о том, сколько будет стоить то или иное мое произведение. Просто работал. Первым произведением, которое принесло мне известность, была сюита для струнного оркестра. Я написал ее в аспирантуре в Москве, и она прозвучала на фестивале молодежи в Хельсинки. Но это не означало, что я получил за нее сумасшедший гонорар. Поначалу мне, как и многим студентам-аспирантам, приходилось подрабатывать. Вел самодеятельность на одном из московских заводов, играл на фортепиано в ресторане «Будапешт». В то время знал наизусть все популярные песни! В ресторане за вечер порой зарабатывал 50 рублей! Но большие деньги, конечно, могли принести только серьезные композиции. Правда, перед этим надо было стать членом Союза композиторов. Только тогда произведения могли пройти закупочную комиссию и за них платили хорошие гонорары. За оперу, которую приходилось писать около года, можно было получить от государства 12 тысяч рублей.
— Вы ведь имели отношение и к зарождению украинской эстрадной песни!
— Это было в начале шестидесятых годов. Во Львове я организовал ансамбль «Веселi скрипки», сочиняя музыку на слова местных поэтов. Ансамбль просуществовал года три, нас даже приглашали в Москву на «Голубой огонек». Стали известными наши песни «Не топчiть конвалiй», «Намалюй менi нiч». Но все равно серьезная музыка приносила мне большее удовольствие. Я расстался с эстрадой и никогда об этом не пожалел.
— Вы творите до сих пор. В чем черпаете вдохновение?
— Знаете, я никогда не мог ответить на этот вопрос. Просто потому, что не знаю, откуда ко мне приходит это самое вдохновение. Что является главным толчком. Я просто знаю, что не писать музыку не могу. В ней вся моя жизнь!