В июле специалисты Института экономических исследований и политических консультаций, международные и украинские эксперты и аналитики обнародовали огромный доклад «Украина против коррупции: Экономический фронт. Экономическая оценка антикоррупционных мероприятий в 2014—2018 годах». Они сравнили, как изменилась ситуация в стране после Революции достоинства.
Об основных тезисах документа «ФАКТАМ» рассказал один из его авторов — аналитик и блогер Карл Волох.
— Карл, бои на антикоррупционном фронте длятся почти три десятилетия. Международные партнеры требуют от Украины быстрее реализовывать ключевые реформы, хотят видеть реальные конкретные результаты
— Тем не менее утверждаю, что дело сдвинулось с мертвой точки и что у руководства страны есть политическая воля бороться с этим явлением.
Вообще-то, я проанализировал состояние борьбы с коррупцией еще год назад, но, так как я не ученый, мою работу трудно назвать научной. Поэтому инициировал более глубокое, серьезное исследование, которое уже отдано зарубежным аудиторам.
Поскольку вник в эту тему достаточно давно и неплохо, предложил совершенно новую методику изучения данного вопроса: отталкиваться не от каких-то абстрактных рассуждений, фактов или отдельных явлений, а попробовать проанализировать, что осталось от конкретных коррупционных схем (существовавших и раньше, но достигших полного совершенства при Януковиче), что работает, что не работает и в какой мере, и благодаря чему ситуация изменилась.
Сразу скажу, что целому ряду схем положен конец. Но я не читал ни одного исследования, где это было бы сколь-нибудь прилично описано. А ведь это схемы элитной коррупции, которые всегда были «парафией» президентов и премьер-министров. Однако почему-то этого никто не замечает.
Второй момент. Если вы проанализируете, насколько изменились расходная и доходная часть бюджета страны за постмайдановские годы, то обнаружите очень интересную вещь. Суммы расходов выросли: на оборону, строительство и ремонт дорог — втрое; увеличены минимальная зарплата и пенсия
Откуда взялись деньги в стране, где нет никакого экономического роста? Можно было бы ответить, что увеличены налоги, но этого не было. Более того, в 2016 году почти вдвое снижен единый социальный взнос. Сказать, что включен печатный станок, — неправда, ведь страна под жесточайшим контролем МВФ.
Как показывает наш анализ, совокупный ежегодный эффект от антикоррупционных мероприятий — около шести процентов ВВП, или примерно шесть миллиардов долларов. И эти цифры мы даже немного занизили.
— Давайте остановимся на основных моментах доклада.
— К примеру, «Нафтогаз». Все очень просто. Там схемы разбиты в пух и прах: принят закон о рынке газа и другие подзаконные акты, руководство «Нафтогазом» передано наблюдательному совету, состоящему сплошь из иностранцев.
Очень интересный раздел о децентрализации. Почему Украина за все постсоветское время ее не проводила? Раньше министр или руководитель иного центрального органа власти распоряжался выделенным его ведомству бюджетом. Соответственно, получал откат. Теперь же на законодательном уровне эти суммы обрезаны на сорок процентов, они сразу идут на места. То есть министр из этой части ничего не может украсть по определению.
Следующая тема — так называемая гособналпрограмма. Это система параллельного сбора налогов не в госбюджет, а в частный карман. Янукович выстроил эту систему в Донецке, а потом воплотил ее в масштабах страны. Во времена его правления государство было, по сути, полностью приватизировано. История такого не знала.
Представьте, в Министерстве налогов и сборов, которое возглавлял беглый Клименко, существовал закрытый этаж, где были установлены серверы, обслуживающие «обнальные» площадки. Согласно данным судебно-экономической экспертизы, за три года бюджет только на этом, не говоря об откатах при возмещении НДС
Помните, как в конце мая 2017 года силовики одновременно провели обыски в 15 областных управлениях бывшего так называемого Минсдоха и по распоряжению главного военного прокурора Матиоса фигурантов доставили вертолетами в Киев на допросы, а потом часть из них отпустили под залог?
Это беспрецедентное дело уже передано в суд. Около 50 подозреваемых, причем очень высокого ранга, знакомятся с материалами. Уверен, что эти ребята будут сидеть.
Сегодня «гособнала» нет вообще. Остались некие локальные «обнальные» партизанские процессы, да и то в крайне небольших размерах. Но и их системно «убивают»: сначала ввели депозит НДС, потом автоматическую блокировку накладных НДС в подозрительных случаях. Заниматься таким сейчас сложно и рискованно. Надо понимать, что рано или поздно к тебе придут. Условно говоря, если человек сегодня платит полиции, чтобы его не трогали, то завтра к нему придут из СБУ. Если платит эсбэушникам, то придут из ГПУ или налоговой. Кто-то, наверное, откупится. Но не все.
Еще одна разрушенная схема — госзакупки. Именно там в основном происходили откаты. Мы изучили, какой экономический эффект дала система Prozorro.
Приведу один из наиболее поразивших меня примеров. Я попросил сотрудников мониторингового комитета, который следит за всеми закупками Министерства инфраструктуры, проанализировать закупки дизельного топлива для «Укрзалізниці», ведь львиная его часть в Украине приходится на железную дорогу — 280—300 тысяч тонн в год. К тому же дизтопливо — это биржевой товар. Очень легко сравнивать цены в любой день.
Цифры следующие. В 2013 году, когда за фирмой-победителем большинства тендеров «Укрзалізниці» стоял Саша Янукович, маржа (разница между ценой и себестоимостью, то есть прибыль. — Авт.) на одной тонне составляла 251 доллар (это колоссальная прибыль!), в 2014 году — уже 153 доллара, в прошлом году — 16, это меньше одного процента от стоимости.
Или возьмем фрукты-овощи. Есть специальные сайты, где регулярно публикуют их стоимость. Мы взялись вычислять маржу. Тоже сумасшедших цифр нет.
— А лекарства?
— Их закупку Министерство здравоохранения вообще передало международным организациям. Какие там могут быть откаты? Вообще, есть много сегментов, где Супрун ломает интересы весьма могущественных людей. Поэтому ее и бьют со всех сторон. Но это тема для отдельной статьи. Реформа здравоохранения только начинается.
То есть мы взяли десять самых крупных биржевых позиций, которые поддаются такому контролю, и пришли к выводу, что экономия на государственных закупках по всем ним — от пяти до десяти процентов. Это очень неплохой показатель. Причем заметьте — от цены. А если считать по стоимости, то маржа уменьшилась в три-четыре раза.
— Глобальный вопрос. Мы в принципе в состоянии одолеть коррупцию?
— А кто ее одолел? В мире нет страны, в которой не воруют.
Самое главное, что нужно понимать любое явление в развитии и в пропорции. Если говорить о развитии, думаю, коррупция уменьшилась раз в десять. Вопреки тому, что вам с утра до ночи рассказывают по телевидению или в соцсетях.
Что касается пропорций, увы, невозможно однозначно определить реальные масштабы. Но могу совершенно точно сказать, что все самые главные элитные коррупционные схемы уничтожены либо полностью, либо в значительной мере.
Почему я считаю нынешнее положение парадоксальным? Потому что сейчас обычный человек встречается с коррупцией совсем нечасто. При этом говорит: «Не знаю, что там воруют в „Нафтогазе“. Но я везде плачу». О’кей. Давай проанализируем, где ты давал взятки раньше и где сейчас.
Чаще всего давали гаишникам. Эта структура просто занималась сбором денег по вертикали. Теперь ГАИ ликвидировали, а в МРЭО стали работать абсолютно прозрачно. За 15 минут человек получает номера, и никому ничего давать не надо.
На определенном этапе из-за безвиза возникла проблема с биометрическими паспортами. Уже и это решили, очередей нет.
Прежде платили за получение справки об отсутствии судимости (она нужна для участия в тендерах). Теперь заходите на сайт МВД, вносите свои данные и получайте эту справку.
А кто раньше мог зарегистрировать свою собственность без взятки? Сегодня изменения в реестр вносит любой нотариус.
Еще Минюст принял решение, что государственные органы не имеют права требовать справки, которые они могут получить сами, зайдя в реестр. Это же фантастическая вещь. Раньше человек для любой ерунды собирал невероятное количество справок, причем везде платил, чтобы не стоять в очереди или чтобы сделали все нормально.
Происходят системные сдвиги, но у людей «ничего не изменилось». Они даже то, что видят своими глазами, не признают, настолько их зомбировали. Когда человека спрашивают: «Ты когда давал взятку в последний раз?», он начинает вспоминать: «Уже несколько лет прошло». И при этом уверен, что все по-прежнему.
Мест, где взятки искоренили, гигантское количество. Хотя еще много и осталось.
Самое сложное, пожалуй, правосудие. Судья по определению абсолютно независим от других ветвей власти, так как он арбитр между государством и гражданином. Но мы дали ему такой уровень независимости, такие мощные полномочия, защитили так, что покарать его, даже когда он ведет себя как полный негодяй, очень сложно.
Некоторые критики кричат, что судебная реформа провалилась. Да она только началась! У нас реформирован лишь Верховный суд. И он как раз работает очень недурно, хотя пока набрано всего 120 человек из необходимых 200. К реформе остальных судебных органов еще не приступали. Не потому, что кто-то ленится или не хочет. А потому, что это долгий и сложный процесс. И он идет.
Не менее сложная ситуация и в таможне. Скажу такую вещь. Именно потому, что сфера применения коррупции сужается, там, где она есть, она может даже усугубиться.
— Не поняла.
— Если раньше я мог украсть тут, тут и тут, то теперь из пяти мест мне оставили только одно. Так что я вынужден там лютовать изо всех сил.
Именно из таможни все правоохранители пытаются выжать максимум, потому что в других местах им это уже не удается. Поэтому там такая борьба. Причем не обязательно за финансовые потоки, но и отчасти может быть и борьба за наведение порядка. Знаете, одна из самых интересных особенностей современных чиновников и правоохранителей — это то, что они подозревают в коррупции всех, кроме себя. Условно говоря, «вот он негодяй, а я ведь ворую в десять раз меньше, чем прежде».
— Логичным завершением любого коррупционного скандала являются посадки.
— Количество расследованных Генеральной прокуратурой или полицией дел, переданных в суды, огромно по сравнению с тем, что было раньше. Но судебная система, кроме того что не реформирована, еще и парализована. Ее жутчайшее состояние — тема для отдельного рассказа.
Громких приговоров нет не потому, что кто-то не хочет. Наоборот, очень хотят. И Порошенко, и Луценко. Это же одна из характеристик их работы. И не потому, что в судах процветает коррупция или там работают непрофессионалы.
Но и в том числе по объективным причинам — из-за некомплекта судей и огромного количества дел. Например, в прошлом году в Печерский райсуд Киева, где работают 17 судей, поступило 60 тысяч ходатайств. Даже если часть решений полуавтоматическая, все равно нужно выслушать стороны, проанализировать, обосновать и написать решение, провести заседание и огласить вердикт. Это же немыслимо. И такая картина практически в любом суде.
Теперь давайте сменим ракурс и поговорим еще вот о чем. Недавно я читал, что Фрэнсис Фукуяма (американский политический экономист и публицист. — Авт.) провел исследование о том, кому удалось добиться хороших результатов в борьбе с коррупцией репрессивными методами. Этих стран в новейшей истории буквально несколько, в том числе Сингапур и Грузия времен Саакашвили.
Саакашвили возглавлял президентскую республику, у него было конституционное большинство в парламенте. Если бы он захотел изменить конституцию и назавтра объявить коллективную собственность на все, ему никто не помешал бы.
Но ситуация в Украине абсолютно противоположна, так что подобное просто исключено. И это только полвопроса. А вторая половина в том, что такой результат невозможен без серьезных издержек с точки зрения демократии и прав человека. Везде были репрессии, очень много обиженных людей считают (видимо, в значительной мере так и есть), что с ними обошлись несправедливо, что у них отобрали собственность в пользу кого-то, то есть ограбили.
— Лес рубят — щепки летят…
— Совершенно верно. Саакашвили при всех свершениях непопулярен в Грузии потому, что гигантская часть населения ощутила на себе работу этой репрессивной машины.
Так что наилучшим и наиболее демократичным и единственным подходящим к нашим условиям способом является сужение сферы коррупции, для чего надо поступательно принимать соответствующие законы. Таким путем должна идти нормальная страна.
— В редакционный совет доклада вошли известные международные эксперты. Что они говорят?
— Это самые серьезные современные экономисты: швед Андерс Ослунд из Евразийского центра Атлантического совета, британец Майкл Эмерсон из Центра европейских политических исследований, немцы Дэвид Заха и Роберт Кирхнер из Berlin Economics, шотландец Джон Лоу из Королевского института международных отношений, финн Аркадий Мошес из Финского института международных отношений.
Они согласились с нашей методикой вычисления уменьшения потерь бюджета. Я что-то не видел ни одного исследования с иными цифрами. Покажите. Кто-то обобщил материал? Кто-то понял, какой путь мы прошли за последние годы? Кто-то представил, что сделали парламент, правительство, президент?
— Тем не менее в докладе констатировано: «Коррупция в Украине — это не просто социально-экономический феномен, присутствующий в разной степени сегодня во многих странах мира. Это система отношений, которые пронизали все сферы жизни общества…»
— Увы, это так. Однако при этом утверждаю, что успехов в борьбе с коррупцией за последнее время у нас больше, чем у любой другой страны в мире. Поверьте, я знаю, о чем говорю.