Сейчас, одиннадцать лет спустя, слепой херсонец учится на третьем курсе университета и преподает компьютерную грамоту слабовидящим
Павла Корчагина долго не зачисляли в университет — парень мечтал на стационаре получить специальность программиста. «Факультет очень тяжелый, — не соглашалось руководство вуза, — а вы совсем незрячий. Не потянете». Настырный абитуриент, тем не менее, из года в год продолжал штурмовать приемную комиссию. Сраженный таким упорством ректор Херсонского филиала международного университета «Украина» распорядилась в виде исключения зачислить молодого человека в вуз: «Ладно, попробуйте, — сказал она. — Посмотрим, что из этого получится». Сейчас Корчагин сдает летнюю сессию за третий курс — наряду со зрячими однокурсниками. Правда, за эти три года из группы, изучающей компьютерные системы и сети (вместе с Павлом учебу начинали 11 человек), семерых отчислили за неуспеваемость, осталось всего четыре студента. Один из них — Корчагин.
— Через день, — отвечает Павел Корчагин по телефону. — Последний. А там — каникулы. Но если вы боитесь, что помешаете подготовке, так это зря: я не из тех студентов, которые «штурмуют» предмет за ночь. Приезжайте!
Павел встречает меня у подъезда обычной городской высотки. Вместе мы поднимаемся на пятый этаж. В лифте он уверенно жмет на кнопки. Своим ключом открывает дверь. Движения точны, разве что тросточка в руке напоминает о его слепоте. Живет Павел с мамой. 70-летняя Людмила Ивановна обожает цветы, поэтому их тесная двухкомнатная квартирка больше напоминает веселую лужайку, чем жилище студента-холостяка.
— Мама — мой ангел, — обнимает парень мать. — В моих успехах ровно половина ее заслуг.
— Павлик слушает лекцию в аудитории, а я в дверную щелочку подсматриваю, — смеется Людмила Корчагина. — Мы так начинали.
Людмила Ивановна уверена: дай она своему сыну другое имя, злая судьба наверняка обошла бы его.
— Мечтала назвать сына Олегом, — вспоминает она, и ее глаза наполняются слезами. — Когда родила, муж, моряк дальнего плавания, как раз находился в рейсе. Ему сообщили новость, и Володя уперся: только Павел, а если не послушаешь, вернусь и все равно перепишу в загсе по-своему. Я не стала перечить. Теперь вот результат: наш единственный сын повторил судьбу героя романа «Как закалялась сталь» Николая Островского. Моего сына можно считать Павкой Корчагиным наших дней.
До Пашиных восьми лет такие аналогии родителей не смущали, потому что рос он здоровым шаловливым ребенком. И вдруг — сахарный диабет. Долго не могли подобрать пареньку инсулин — ни один не подходил. Ребенок месяцами лежал в больничной палате. Катастрофически стало падать зрение. Правда, Павлик успел окончить 11 классов и техническое училище с красным дипломом, приобрел профессию наладчика радиоэлектронной аппаратуры.
— А в стране жизнь как раз стала ломаться, — продолжает мама Павла. — Инсулин приходилось колоть какой попало, да еще завод, где трудился сынок, закрыли. Работы никакой, он с трудом устроился в фирму, устанавливающую спутниковые антенны. Они-то и подорвали и без того слабое здоровье Паши. И тут я еще сделала роковую ошибку: нашла институт, в котором пообещали прооперировать сына. Мне гарантировали, что зрение полностью восстановится. Но после операции он совсем ослеп. Как позже выяснилось, такая же участь постигла всех 147 молодых людей из разных регионов Украины, которых оперировали по аналогичной методике. Пострадавшие стали массово обращаться в правоохранительные органы, и всем пришел ответ, что институт не медицинский, а научно-исследовательский, офтальмологи разрабатывали новые методы лечения, эксперимент оказался неудачным.
Павлик, получается, стал жертвой науки. Кто-то на нашем горе защитил докторские диссертации. Мы же вернулись домой с огромной бедой. Мой 23-летний сын полгода со мной не разговаривал — сутками лежал на диване, почти ничего не ел, не вставал и скоро уже напоминал призрак. Не жизнь, а медленное умирание.
— Нужно было время, чтобы прийти в себя, — оправдывается Павел.
Когда закрывается одна дверь, тут же открывается другая. Но человек с сожалением продолжает глядеть на закрывшуюся и не замечает той, которая перед ним распахнулась. Эту мудрость он позже вычитает в книжках, а тогда никак не мог понять, чем заполнить пустоту. От нечего делать отправился в местное общество инвалидов, заинтересовался азбукой Брайля. А учиться Павел любил. Страсть к хорошим книгам вернула интерес к жизни. Еще парень увидел вокруг таких же, как сам, людей, которые влюблялись, заводили детей, продолжали учиться, к чему-то стремились. Секрет энтузиазма — в цели: если найти свое призвание, то душа вновь запоет. Его интересовала техника. За год Корчагин научился по-новому читать и писать, потом еще целый год изучал в школе для слепых математику, после чего и стал штурмовать институт.
— Мне предлагали поступать на другие факультеты, — признается Павел, — но меня почему-то интересовало только программирование. А туда слепых не брали — факультет слишком сложный.
— Откуда такой интерес к компьютеру? — интересуюсь у Павла.
— Просто обществу слепых, куда я частенько заглядывал, подарили «комп» с программой речевого доступа, — говорит Корчагин. — Я его взял и оккупировал! Стал ходить туда как на работу, засиживался до ночи. Мама волнуется, звонит: «Где ты? Уже темно». А мне какая разница — всегда темно. Пока нашли преподавателя, машину я уже полностью сам освоил, жить без нее не мог. Через год поехал в Киевский реабилитационный центр незрячих на специальные компьютерные курсы. Кстати, я один там был полностью слепым. Ну а потом институт. Раз попытался, два… Соглашались взять заочно, но я хотел на стационар. Только в 2005 году ректор сдалась: надо что-то решать!
Решали долго… В аудиторию я попал с опозданием на три недели, занятия уже шли полным ходом. Поначалу, конечно, сложновато было: записывал лекцию на магнитофон, дома расшифровывал, заучивал наизусть, переводил в брайлевские тексты, чтобы можно было читать пальцами. Но первый конфуз знаете с чем связан? Учился ведь я в русской школе, и вдруг все по-украински! У меня от этого в первый день даже температура подскочила. Теория вероятности на украинском сначала повергла в шок, а потом привык.
Группа у нас дружная, мне все помогают. Готовим, например, курсовые — необходимо разработать схему электронных устройств, начертить. А как? Не могу. Но зато у меня за плечами опыт. Ребята рисуют за себя и за меня, а я им подсказываю, как делать. Один момент оказался спорным: твержу одно, они мне — другое. Поспорили. Пришлось преподавателя звать. Как вы думаете, кто оказался прав? Знания, приобретенные еще до слепоты, очень помогают. Хотя многое и подзабыл, так что математикой на первом курсе по 15-18 часов каждый день занимался.
— Было как? — перебивает сына мать. — Приносит мой студент из института условия задачек на листках, читаю их ему вслух, он переписывает все по Брайлю, решает, а потом я опять перевожу на язык зрячих, чтобы преподаватель мог проверить. Сама когда-то окончила технологический институт, но все уже забыла, так что в семьдесят лет высшую математику штудирую заново.
Но самое невероятное — у будущего программиста до недавнего времени… даже компьютера не было. На две небольшие пенсии разве его купишь? Павел как-то переходил оживленную улицу, ему вызвался помочь незнакомый парень. Разговорились. Тот тоже оказался компьютерщиком. Уже на следующий день новый знакомый, Влад, забросил в интернет информацию о слепом студенте, создающем программы буквально на пальцах. А через неделю Корчагину привезли домой компьютер с программами речевого доступа к экрану, которые озвучивают все, что появляется на мониторе. При этом, правда, незрячему пользователю приходится держать в памяти сотни комбинаций клавиш. Но это уже мелочи. Нашлись и добрые люди, которые бесплатно подключили Корчагину интернет, а там, как известно, есть все, и даже говорящая «аська» (ISQ — программа для общения в режиме реального времени), а еще специальная электронная почта, огромное количество сайтов, чатов, форумов. Общайся, сколько душа пожелает.
— Слепые всегда мечтали о машине, которая могла бы заменить им глаза, — говорит Валерий Шульгин, руководитель общества слепых в Херсоне. — Такой машиной неожиданно оказался компьютер. Так что наш общий знакомый, можно сказать, на передовой линии прогресса. И в этом смысле он, конечно, имеет право считать себя вторым Павкой Корчагиным.
Заветная мечта Корчагина — самостоятельно создавать программы для потерявших зрение людей, чтобы максимально облегчить им жизнь. Он уже и сейчас занимается этим каждый день.
— Дома пишу программу, приношу в университет, — рассказывает Павел. — Однокурсники и преподаватели помогают мне ее отстроить: объясняют, где ошибся. А я уж думаю, как исправить. Трудно ли мне учиться? Совсем нет. Раньше, бывало, идешь на экзамен — коленки дрожат. Сейчас же большинство предметов мне засчитывают автоматом. Я уверен в своих знаниях, потому что каждый день серьезно готовлюсь. Так и стал лучшим студентом на курсе. Хотя как вам сказать… Вот завтра экзамен по компьютерной схемотехнике. Незрячему сдать его ну просто невозможно.
Но в том, что Павел сдаст, не сомневается никто. Он ведь уверен, что можно достичь всего, что пожелаешь. Вот уже несколько месяцев слепой Корчагин преподает компьютерную грамоту в Херсонском обществе слепых для слабовидящих пользователей ПК и очень рад, что может хоть немножко облегчить жизнь людям, оказавшимся в таком же сложном положении, как он сам.
— Если кто и ждет каникул, так это я, — то ли в шутку, то ли всерьез замечает Людмила Ивановна. — «От сессии до сессии живут студенты весело» — это не о нас с Павликом. За три года он пропустил всего две лекции! Однокурсники жалеют только об одном: нельзя «передрать» конспект, ведь читать пальцами зрячие не умеют…
— Чего я не умею, так это варить суп и чистить картошку, — улыбается Павел. — Мама меня разбаловала, освободив от всех домашних хлопот.
— Ну почему же от всех? — не соглашается Людмила Ивановна. — Починить розетку или любую домашнюю технику — это всегда ты сам. Я постоянно чувствую, что в доме есть мужчина, на которого можно опереться. Знаете, когда у Павлика пенсия была 80 гривен, он, уже полностью слепой, пробовал открыть свой маленький бизнес: покупал телефонные аппараты, всякие запчасти к ним и, переделывая в автоответчики, нес на рынок. Частенько это заканчивалось тем, что сына приглашали установить у кого-то дома телефон с определителем номера, а потом нагло забирали устройство, выбросив мастера на улицу. Мне даже в милицию приходилось обращаться. Но кого искать? Пострадавший ведь не скажет, где он был и как выглядели мошенники. Но это Павла не останавливало — завтра снова за старое. И попробуй что скажи! «А что мне — носки вязать?» — возмущался.
— Мам, ну перестань! — Павел не любит подобных разговоров. Он уже давно чувствует себя другим человеком — сильным и уверенным.
— Только сильные и уверенные, случается, тоже летят вниз головой в уличные телефонные колодцы, — грустно замечает Людмила Ивановна.
— Бывает, — соглашается сын. — Идешь в институт — дорога в порядке, а возвращаешься — там уже успели канаву вырыть… Вообще, ориентируюсь я не с помощью трости, а по звукам и запахам: ага, тут свежие газеты продают, там — конфеты или рыбу. Улица живет, дышит, благоухает…
Он любит эти опасные живые улицы, хотя частенько возвращается оттуда в ссадинах и царапинах. Хорошо помнит родной город в летнем, осеннем наряде: когда еще видел, обожал фотографировать, старался точно передать все оттенки цветов.
— Недавно знакомый принес нам вполне приличный мужской костюм, — оживляется Людмила Ивановна. — «Не надо, — говорю. — Мой сын не любит коричневый цвет». Хозяин костюма удивился: так ведь он слепой, какая ему разница?
— Я вообще-то равнодушен к одежде, — смеется Павел. — Но не до такой же степени!
Одет он с большим вкусом — ну просто настоящий денди с тросточкой. Так что вопрос о девушке напросился сам собой.
— Какие девушки?! Сперва диплом получить надо, — машет рукой Павел. Но уже через секунду добавляет: — Хотя если подумать — лето ведь, каникулы. Одним словом, опубликуйте адрес моего почтового ящика: pavkor1973@gmail. com