Известный бард отметил 75-летний юбилей
«Атланты держат небо на каменных руках… » Эта песня Александра Городницкого считается неофициальным гимном Санкт-Петербурга. Песни барда «Жена французского посла», «Снег», «Над Канадой небо синее», «От злой тоски не матерись… », «Песня полярных летчиков» и многие другие шлягеры, можно сказать, уже стали народными.
Узнав, что известный бард приглашен на 15-ю международную библиотечную конференцию «Крым-2008» и к тому же будет участвовать в гала-концерте авторской песни «Москва-Крым-Транзит», в Судак приехали поклонники музыканта. Почитатели творчества Городницкого имеют возможность поздравить его и с 75-летием. В руки журналистам Александр Моисеевич «попался», когда шел с супругой Анной Анатольевной, известной московской поэтессой, на пляж…
— Александр Моисеевич, когда на море последний раз отдыхали?
— В прошлом году на фестивале в Алуште. Я в Крыму бываю регулярно, это одно из самых лучших мест на свете. Первый раз сюда приехал (ой, столько не живут!) в 1953 году. Был на студенческой практике на Чатырдаге. Потом много лет работал с военными моряками в Севастополе, я ведь морской геофизик по специальности. Мои фильмы «Атланты в поисках истины», «Когда взорвется Черное море?» (о том, что существует опасность взрыва сероводородного слоя, подходящего к поверхности), «Кто сожрал черноморскую рыбу?» (есть такой моллюск, который уничтожает рыбу) снимали здесь. Кстати, недавно Балаклавский горсовет вручил мне орденский знак «За заслуги» перед Крымом и Балаклавой. Признаюсь, было очень приятно.
— У вас много наград?
— В основном стариковские (смеется). У меня даже стихи есть: «От судьбы чего не ожидали бы, в старости мы станем одинаковыми. Обрастаю разными медалями, грамотами, пенсиями, знаками. Принимаю горестно и скромно это подаяние убогое, как когда-то в юности подъемные перед предстоящею дорогою… » Я человек старого поколения, уже исполнилось 75 лет. Имею медали разного рода и награды за научные работы, связанные с подводным флотом.
В Калининграде есть музей мирового океана, и там на приколе стоит судно «Витязь». Когда проходят различные конференции, съезды, их участники живут в гостинице, а меня и еще нескольких ветеранов селят в каютах на «Витязе». Там же есть мемориальный комплекс, где выставлены восковые фигуры адмирала Макарова, Жака Ива Кусто. Как-то после очередного симпозиума с фуршетом и, разумеется, банкетом мы вышли на палубу, а коллеги говорят: «А не хочешь, чтобы после смерти твоя восковая копия оказался рядом с адмиралом Макаровым? Сидел бы с гитарой в руках». У меня остатки волос дыбом встали от такой перспективы (хохочущий Александр Моисеевич поглаживает коротко остриженные волосы на голове). Но потом я подумал и даже написал на эту тему песню-пожелание.
— Ваши песни запрещали?
— Случалось, хотя я никогда не был диссидентом. Ленинградский молодежный театр поставил пьесу по повести писателя Юрия Давыдова, посвященную украинскому революционеру-народнику Дмитрию Лизогубу, жившему в Одессе. А я написал песню для спектакля — «Губернаторская власть». Речь шла об Одессе XIX века. Но песня оказалась настолько актуальна в моем родном Ленинграде, что из-за нее постановку запретили, а главного режиссера выгнали из театра. «Губернаторская власть» и сейчас не утратила своей актуальности, к сожалению.
А в 1968 году на группу молодых ленинградских писателей, и меня в том числе, поступили доносы в КГБ, Ленинградский союз писателей и обком партии. Многим запретили печататься. Попал в черные списки и я — в течение 20 лет меня не публиковали. В Союз писателей тоже не приняли. Самое интересное, что я при этом работал на закрытых темах, обучал офицеров, ездил на Северный полюс, за рубеж. В КГБ было как бы два Городницких: один, которого нельзя печатать, потому что он идейно не выдержанный, и второй — нормальный советский инженер. Хоть и беспартийный еврей, что очень плохо, но за рубежом не развратничал, наркоту не возил, родину не продал, остаться не пытался. Ведь нужны были люди, которые занимались бы укреплением подводного флота.
— А сейчас «раздвоения личности» не чувствуете?
— Одна из моих песен о чеченской войне «Над простреленной каской» очень понравилась Иосифу Кобзону, и он взялся ее спеть. Кобзон был тогда депутатом Госдумы и возглавлял Комитет по культуре. И вот Иосиф Давыдович говорит мне: «Вы знаете, мне не рекомендуют петь вашу песню». Ему (такой величине!) не рекомендуют… Сейчас эта песня известна. Нет в ней ничего особенного. Но тогда всякое упоминание о Чечне было чревато…
— Вы были знакомы с Владимиром Высоцким?
— С Высоцким я дружил, и с Булатом Окуджавой был хорошо знаком, а с Юркой Визбором мы вообще были близкими друзьями много лет. С женой моей, с этой девушкой (смеется, показывая на Анну Анатольевну, терпеливо дожидавшуюся окончания интервью), познакомился благодаря Иосифу Бродскому. В Москве я пришел на встречу с Бродским к нашему общему приятелю, и Анна туда случайно зашла. Но потом неслучайно осталась…
— Не возникало ситуации, когда хотелось все бросить и уехать за границу?
— Случалось. Как в анекдоте. Еврея спрашивают: «Как ты относишься к советской власти?» — «Как к жене. Немножко люблю, немножко боюсь, немножко хочу другую… » Я вынужден был переехать из Питера в Москву. И хотя последние 36 лет живу в столице России, но все равно я ленинградец, да еще и блокадник. А это — как национальность, уже не поменяешь. Приезжая в Питер, чувствую, что я дома, хотя там в живых у меня никого из близких не осталось.
— А когда вы осознали, что вот она — свобода, можно петь, сочинять?
— 20-го августа 1991 года. Мы стояли возле Белого дома. Я ушел туда прямо с работы, чтобы она не знала (кивает на супругу). Когда строили из камня баррикады, я впервые в жизни ощутил этот «глоток свободы», как писал Окуджава. И хотя потом все пошло не так и не туда, я почувствовал себя свободным человеком. И думаю, не только я.
И когда нам говорят: «За что вы там стояли, дураки, смотрите, что вышло», хочется ответить: «Мы «не за что» стояли, а «против». Против возвращения авторитарного строя, советской и партийной власти. Иногда и в адрес наших фронтовиков раздается: «За что вы воевали, если нацисты в городе людей убивают?» Но они сражались не «за», а против мирового фашизма. Я как блокадный человек это очень хорошо знаю.
— Вам предлагают выступать на закрытых вечеринках?
— Да. На корпоративные тусовки приглашают, но я в них не участвую. Какое-то чувство не пускает… Хотя как профессор, доктор наук получаю в месяц 300 долларов зарплаты. Ставки подняты только академикам, а у нас ведь десятки тысяч ученых, простых профессоров.
— Всегда отказываетесь выступать?
— Практически. Иногда жалко становится, что упустил возможность заработать, зато потом чувствую себя свободным.
— О вас ходят анекдоты и самые невероятные истории…
— По этому поводу расскажу один случай. У меня есть песня «От злой тоски не матерись… » Как-то я был в командировке на Кольском полуострове, и в кафе ко мне подсели местные ребята: «Ты геолог?» — «Геолог, из Питера». — «А как ты к авторским песням относишься?» — «Положительно». — «Ты нам понравился. У нас здесь похоронен мужик, сидевший в лагере, который написал песню «От злой тоски не матерись… » Хочешь посмотреть могилу?» Я, конечно, очень удивился. Но согласился.
На следующий день они подогнали вездеход к гостинице, и мы поехали в тундру. Привезли меня в бывший лагерь: прогнившие, пустые бараки, рваная колючая проволока, поваленные вышки пулеметные. А рядом кладбище. Вместо крестов камни. На одном выбит крест, на другом — имя, но на большинстве ничего нет. Мои спутники подошли к одному безымянному камню и говорят: «Вот тут он лежит. В этом лагере сидел, здесь его и убили». Я спросил: «За что?» — «За песню, конечно!» Принесли ящик со спиртом и стали разливать по кружкам. А мне не по себе становится. Говорю им: «Ребята, вы уверены, что здесь лежит автор этой песни?» Они так разозлились, что даже перестали мне наливать: «Что ты начинаешь, разве это не Городницкий написал?!» «Городницкий», — отвечаю. Они велят: «Шапку снимай, помянуть надо». Сняли шапки, выпили, сели в вездеход и уехали. Хорошо, что мою фамилию никто из них не спросил, а то стало бы одним камнем больше…
А из-за «Жены французского посла» мне в Ленинграде зарубежную визу не дали. Инкриминировали интимную связь с женой «буржуазного дипломата». Сказали: «То, что описано в песне, придумать нельзя. Это взято с натуры!»
— Александр Моисеевич, каким девизом вы руководствуетесь в жизни?
— Фразой из любимого мною древне-греческого философа Платона, который больше двух тысяч лет морочит голову всему человечеству идеей Атлантиды. Но девиз его очень интересный: верь тому, кто ищет истину, и не доверяй тому, кто говорит, что нашел ее.
Александр Городницкий родился в 1933 году в Ленинграде. Закончил Ленинградский горный институт по специальности «геофизика». Участвовал в научных экспедициях в Сибири, стал одним из первооткрывателей Игарского медно-рудного поля. С 1961 года принимал участие в океанографических экспедициях в Атлантике, в Охотском, Балтийском и Черном морях, в том числе на паруснике «Крузенштерн». Неоднократно погружался под воду на батискафе. Автор более 200 научных работ, доктор наук, профессор. Один из ведущих ученых мира в области изучения природы магнитных аномалий в океане. В последнее время преподает в Московском государственном университете имени Ломоносова, читает курс лекций по морской геофизике.
Наряду с научной деятельностью широко известен как поэт и автор песен. Член Союза московских писателей, президент Ассоциации российских бардов. Опубликовал 26 поэтических сборников и три книги мемуарной прозы.