95 лет назад ушла из жизни великая украинская поэтесса
… В семье Петра Антоновича и Ольги Петровны Косачей старшую дочь Ларису ласково называли Лесей. В четыре года девочка научилась читать, в пять — играть на рояле, в восемь стала писать стихи. Литературный псевдоним выбрала себе сама — Леся Украинка. А в 10 лет после сильной простуды она заболела костным туберкулезом. В детстве, бывало, месяцами лежала прикованная к кровати с загипсованными руками и одной ногой. Однажды тетя Леси, учившая ее музыке, заметила: девочка, лежа в постели, отбивает такт незагипсованной ножкой. «Что ты делаешь?» — удивилась тетя. «Играю… на рояле», — ответила племянница.
Силы духа Леся Украинка не утратила до конца своих дней. И незадолго до ухода сказала устами своей героини Мавки: «Я в серцi маю те, що не вмирах!» Мистика это или нет, но не раз мне доводилось слышать, что памятные места, связанные с именем гениальной поэтессы, обладают особой притягательной силой. Пожалуй, больше всего таких «магических точек» в Киеве. Так, на небольшом отрезке улицы Саксаганского, буквально в квартале друг от друга, есть два дома, в которых в разное время жила Леся Украинка. В одном из них размещается музей.
Наш разговор с заведующей Музеем Леси Украинки Ириной Щукиной начался с выяснения мистических моментов…
— Несколько лет тому назад фотографы делали съемки в одной из комнат музея. Вроде бы хорошо закрепили и правильно поставили аппаратуру, но… она упала и разбилась. Потом они рассказывали, что потусторонние силы не любят вмешательства в их пространство, не любят яркого освещения, особенно ультрафиолетовых лучей. Было и такое: смотрительница музея уверяла, что видела на втором этаже женскую фигуру в длинном темно-сером шелковом платье.
А когда после ремонта в музее весь паркет «вздыбился», пошли разговоры: дескать, духи недовольны. Но… может, просто древесина была некачественной? Знаете, мне больше по душе иные проявления: когда чувствуешь, что кто-то незримо тебе помогает, подсказывает, направляет в работе. Это ощущение знакомо, наверное, каждому музейному сотруднику. И оно присутствует постоянно — ведь ты находишься среди мемориальных вещей, обладающих уникальной энергетикой.
— На письменном столе Леси Украинки — лампа с занавешенным абажуром…
— Это правда, что единственной наградой поэтессы был «Золотой жетон» киевского Литературно-артистического общества?
— Да, и новеллу «Голоснч струни», занявшую первое место на конкурсе, Леся писала в Киеве. В трудную для себя пору, когда проходила мучительно болезненный курс лечения йодоформом. И переживала душевную драму: студент Нестор Гумбарашвили, в которого Леся была влюблена, не ответил на ее чувство, и она поняла, что причиной тому ее болезнь… Героиня новеллы, девушка-горбунья, импровизирует на тему романса Шумана «Я не сержусь». (Сама Леся часто исполняла произведения этого композитора. ) Ее чувства раскрываются через музыку. И настолько колоссальная энергетика была вложена в произведение, что жюри просто не могло не признать его лучшим! О том же, что у самого автора проблемы со здоровьем, никто не знал, по условиям конкурса работы подписывались не именами, а паролями.
Спустя несколько лет Лесе Украинке сделали радикальную на то время операцию в Берлине, и она почувствовала себя почти здоровой. Такой — окрыленной — и въехала в эту квартиру на Мариинско-Благовещенской, 97. Впервые стала выступать на публике — на заседаниях Литературно-артистического общества с докладами о современной итальянской литературе и творчестве Гейне. Для нее, привыкшей к уединению, это было новое, волнующее ощущение.
— Можно сказать, что в стенах этого дома она была счастлива?
— Счастье длилось недолго… Леся получила известие, что ее любимый Сергей Мержинский фактически обречен, у него открытая форма туберкулеза. И она решает поехать в Минск ухаживать за ним. Подвергая страшному риску собственное здоровье, которое только-только улучшилось! В этом вся Леся. Она не умела беречь себя — могла только отдавать.
— А в Киеве, в этом доме, создала цикл трагических стихов-шедевров, посвященных Мержинскому. При жизни их не печатала, стихи увидели свет только в 1948 году.
— В ту пору, когда творила Леся Украинка, писать на украинском было, мягко говоря, непопулярно. Ее ведь не раз критиковали за то, что сочиняет на «мужицком» языке?
— Однажды в дружеской компании писатель Григорий Мачтет пошутил: мол, Лариса Петровна пишет на украинском, потому что русским языком досконально не владеет. Леся Украинка села за рояль и под импровизированный аккомпанемент продекламировала экспромт — стихотворное рондо: «Когда цветет никоциана… » Все пришли в восторг от того, как легко и изысканно у нее это вышло.
Она блестяще владела русским языком, с детства знала греческий и латынь, переводила мировую классику с немецкого, французского, итальянского, английского… Но родным ее языком был и оставался украинский. В этом заслуга прежде всего матери Леси Украинки.
Сегодня мало кто знает, что Олена Пчилка собирала старинные украинские вышивки и, когда в 1878 году продемонстрировала свою коллекцию в выставочном центре Парижа, это произвело фурор. Леся Украинка училась искусству вышивки с детства. А незадолго до смерти писала матери, что, когда уже ничего не в силах делать, то лежа вышивает. У нас в музее хранится детская сорочечка, вышитая Лесей Украинкой для сына ее сестры Ольги. (Своего племянника Михайлика Леся очень любила. Самой ей Бог детей не дал. )
Именно от мамы пятилетняя Леся впервые услышала полесскую легенду о Мавке. Семья Косачей до переезда в Киев жила в своем родовом гнезде на Волыни в селе Колодяжном. Дети воспитывались в уважении к родному слову, к украинской культуре. Такая же традиция была и в семьях Миколы Лысенко, Михаила Старицкого… Подрастало новое поколение украинской интеллигенции.
… В воспоминаниях современников Леси Украинки сохранились бытовые сценки, свидетельствующие не только об отношении поэтессы к родному языку, но и о ее незаурядном чувстве юмора. Однажды богатая волынская помещица, графиня Коленно-Чосновская спросила поэтессу: «Чому це ви, Ларисо Петрчвно, вживахте майже завжди мужицьку мову?» «А ось ви, графиня, — улыбнувшись отвечала Леся Украинка, — не бощтесь уживати мужицький хлчб, ч цей хлчб не отруюх вас».
А как-то один невысокий господин, даже ниже Леси Украинки, сказал ей: «Вы, значит, малороска?» «Так, пане, менч теж чнодч так здахться, що менша за вас зростом. Але, мабуть, ми обох помиляхмось», — пошутила Лариса Петровна.
Чувство юмора не изменяло поэтессе в разных ситуациях. Она, например, не боялась пьяных и, как никто, умела разговаривать с ними. Однажды, идя с приятельницей по улице, Лариса Петровна увидела впереди пьяного, который все время спотыкался и падал. Поэтесса подозвала извозчика, наперед заплатила ему и с помощью прохожих посадила бедолагу на дрожки. Но куда его везти? Мужчина лишь бормотал, что он «з-забыл», где живет. «Ну ясно же, он живет на Дорогожицкой улице», — заявила Лариса Петровна. «Ничего подобного! — вдруг очнулся пьяный. — На этой… Дмитриевской». «В двадцать пятом номере», — продолжила Леся. «И не в двадцать пятом, а… в сорок третьем», — пробормотал пьяный. «Ну вот и везите его туда», — сказала поэтесса…
— Ирина Анатольевна, в телепередаче, посвященной Лесе Украинке (проект «Великие украинцы») говорилось, в частности, о ее замужестве. О том, что ее брак с Климентом Квиткой был… неравным. Поэтесса, не говоря уже о гениальности, родом из состоятельной семьи, дворянка, дочь статского советника. А он — чиновник низкого ранга.
— Это очень унизительное определение, с которым согласиться не могу. Ведь, кроме того, что Квитка был госслужащим — юристом, он имел музыкальное образование и закончил жизнь профессором Московской консерватории. Сохранился его колоссальный фольклорный архив. Собственно, благодаря фольклору они с Лесей Украинкой и познакомились. Еще в 1898 году он записывал с ее голоса песни Полесья. Да, долгое время был с Лесей рядом как бы незамеченным. Возможно, после смерти Сергея Мержинского ей трудно было даже помыслить о другом мужчине. Но со временем она, что называется, разглядела этого человека — верного, надежного, благородного, близкого по духу…
Серьезным сдерживающим моментом, думаю, для нее служило то, что Квитка моложе ее на девять лет. И Леся, будучи очень строгой по отношению к себе, не хотела, как говорится, «испортить жизнь» молодому мужчине. Все решилось после того, как… Квитка заболел туберкулезом. Леся самоотверженно ухаживала за ним. Есть такая легенда (документальных подтверждений я, правда пока не нашла): будто бы он сказал ей, что непременно поправится, если будет уверен, что они станут мужем и женой…
Он выздоровел. 25 июля 1907 года пара обвенчалась в церкви на Демеевке (церковь, кстати, сохранилась). А потом… сели на трамвай и приехали домой.
— И все?
— Никакой свадебной церемонии не было. По-моему, причина — в деликатности и скромности Леси Украинки. К тому же как очень интуитивный человек она догадывалась, что Климент Квитка — нежеланный зять, и не хотела ставить в неловкое положение ни его, ни свою семью.
Не прошло и года после венчания, как супруги организовали фольклорную экспедицию. В ход пошли семейные сбережения. Решили записывать украинские исторические кобзарские думы и песни, которые на тот момент уже исчезали. Использовали для записей фонограф Эдиссона. Именно этот аппарат сейчас стоит в музее — в комнате Леси Украинки. Запись велась на восковые валики, одного валика хватало на две минуты, притом на жаре воск плавился… Леся Украинка писала, что эта машина — «чиста погибель для нервчв». Руководитель фольклорной экспедиции Филарет Колесса, собрав материалы, выступил с докладом на международном форуме — и за рубежом впервые услышали исторический фольклор Украины.
— Голос самой Леси Украинки случайно не сохранился на валике?
— Записали! Но качество звучания, к сожалению, оставляет желать лучшего. Возможно, у нас найдутся специалисты, которые с помощью новейших технологий «отреставрируют» эту запись?..
— Леся Украинка свои последние дни провела в Грузии…
— Врачи прописали ей южный климат, поддерживающую терапию. Она была готова на третью операцию, как ни мучительны были две предыдущие. Но на последней консультации медиков за рубежом было сказано: оперировать невозможно.
Перед смертью Леся, уже совсем ослабевшая, напевала мужу народные песни. И он записывал их с ее голоса…
Леся Украинка скончалась ночью 1 августа 1913 года в грузинском городе Сурами. Спустя шесть дней гроб с телом поэтессы привезли в Киев, и 8 августа Лесю Украинку похоронили на Байковом кладбище…
Олена Пчилка пережила дочь на 17 лет, от ареста ее спасли тяжелая болезнь и преклонный возраст. Похороны члена-корреспондента Академии наук Украины были малолюдными и проходили в полном молчании. Младшая сестра Леси Украинки Изидора вышла из лагеря на Колыме раньше срока, помогло вмешательство Ольги Кобылянской. Семья Косачей (у Леси Украинки было двое братьев и три сестры) рассеялась по всему свету… Посмертная слава Леси Украинки, чьи произведения переведены на десятки зарубежных языков, не обошлась без тенденциозных оценок, домыслов, версий. Впрочем, это неизбежно, когда речь идет о выдающемся человеке.
— Однажды Климента Квитку спросили, была ли Леся Украинка феминисткой, — рассказывает Ирина Щукина. — Он ответил: «В такой же мере, как и социалисткой». Да, она переводила марксистскую литературу и в то же время Гейне. А вот — взгляните — это самый последний ее перевод. Из… Евангелия: «А теперь пребывают сии три — вера, надежда, любовь. Но любовь из них больше… »