В интервью «ФАКТАМ» министр по вопросам чрезвычайных ситуаций рассказал о наиболее вероятных причинах взрывов снарядов на военной базе в Лозовой
Лето этого года в Украине выдалось очень жарким. И в прямом, и в переносном смысле слова. Наводнение в Закарпатье, пожары, взрывы боеприпасов в Харьковской области — это далеко не полный перечень чрезвычайных ситуаций, возникших в последнее время на территории страны. Министерство по чрезвычайным ситуациям, как говорится, прошло огонь, воду и медные трубы. В семь часов вечера, когда я выходила из министерства после интервью с главой МинЧС Владимиром Шандрой, рабочий день «чрезвычайщиков» был в самом разгаре.
— Владимир Николаевич, насколько верны слухи о том, что недавние взрывы боеприпасов на военной базе в Лозовой случились из-за жары и, как следствие, пожара на соседнем поле?
— Такие арсеналы строились в расчете и на высокие, и на низкие температуры, и на более экстремальные ситуации. Я не думаю, что жара могла повлиять на безопасность арсенала. Очевидно, были и другие причины. На этот счет есть несколько версий, одна из которых — открытый огонь на территории базы. Но окончательный ответ должно дать расследование, которое проводит военная прокуратура, СБУ и разведка. Что же касается 2008 года, то я бы не сказал, что он особо богат на чрезвычайные ситуации. В прошлом году их тоже хватало: это и аварии на шахтах, и взрыв газа в Днепропетровске, и Новобогдановка, где на складах взрывались снаряды.
— Я слышала, что вам довелось лично принимать участие в разминировании урочища «Толстое» Киевской области. Где на сапера учились?
— Что вы! (смеется). Этим занимались специалисты, а я принимал участие только в организации работ. В этом году мы подняли вопрос о необходимости ликвидации бывших военных баз, на которых еще с советских времен хранятся боеприпасы. Причем эти арсеналы никто не охраняет! Таких в Украине тридцать четыре, и они занимают площадь более 150 тысяч гектаров! И каждый год возле них гибнут люди — кто-то металл ищет, кто-то просто гуляет. Ведь расположены эти арсеналы в основном в лесах. Мы разработали программу по разминированию и внесли ее на утверждение в Кабинет министров. База в урочище «Толстое» — наш пилотный проект совместно с Киевской областной администрацией. С июня текущего года там было обезврежено больше тысячи крупных бомб на территории порядка восьми гектаров. В свое время это была военная база. По-видимому, там в начале шестидесятых годов прошлого века произошел взрыв, и в 1963 году ее закрыли. До конца девяностых годов ее охраняла армия, а потом посты были сняты.
— В этом году вашему министерству изрядно доставалось от политиков, обвинявших Кабмин в целом и МинЧС в частности в том, что население было поздно оповещено о наводнении. Отставки не боитесь?
— Я вам покажу отчет представительства ООН в Украине, которое проводило независимую экспертизу действий властей по ликвидации последствий паводка. Вывод таков: действия правительства, в частности, МинЧС и местных властей были моментальными и эффективными. И Генеральная прокуратура проверяла то, как мы оповещали, как спасали… (Тут Владимир Николаевич продемонстрировал папку с отчетами толщиной в ладонь довольно крупного мужчины. ) А нашим политикам я бы посоветовал не спекулировать на горе людей. Что же касается своевременного оповещения, я хочу привести вам такой пример. Центральный рынок в Черновцах о надвигающейся опасности предупреждали все — МинЧС, губернатор, мэр, депутаты. Но люди продолжали торговать, пока вода не поднялась до коленей! Потом мы их с крыш снимали.
— У меня очень хорошая закалка. Дело в том, что я работал на Хмельницкой атомной станции, в реакторном отделении. После того как рванул Чернобыль, в 1987 году я пришел на ХАЭС, где тогда запускался в работу первый блок. Начал простым оператором реакторного отделения, а закончил ведущим инженером по управлению реактором. И при каждом повышении приходилось сдавать около двадцати различных экзаменов, в том числе и по технике безопасности. Было очень сурово! Так что, слава Богу, кошмары мне не снятся.
— В нештатные ситуации попадать приходилось?
— Могу рассказать об одной абсурдной. Это было еще во время Советского Союза. Тогда все были очень напуганы ситуацией с Чернобыльской станцией. Приехал к нам на станцию проверяющий из ЦК КПСС и давай возмущаться: вы, мол, запускаете станцию, а в центральном зале нет мешков с бором! Дело в том, что бор, смешанный с водой, служит для замедления ядерной реакции, но в центральном зале он совершенно бесполезен! И сколько мы ни убеждали высокого гостя, он таки на своем настоял. Я — в то время молодой оператор — притащил в зал два мешка по двадцать пять килограммов. Груз нужно было поднять с тринадцатой до шестьдесят шестой отметки (перепад высоты более 50 метров. — Авт. ) и дотащить до зала. И все это вручную! Потом московский гость признался, что так он чувствовал себя спокойнее…
А еще, помню, была обидная ситуация. В начале девяностых к нам на станцию приехали американские специалисты. Сначала поговорили об ядерной безопасности, а потом плавно перешли на более житейские вопросы — кто сколько зарабатывает. Я с обидой сказал, что получаю двадцать долларов. На что мне гости ответили: для Украины это вполне нормальная сумма! Мол, американские ядерщики зарабатывают пятьдесят долларов. В час. Я не стал уточнять, что в моем случае речь шла о месячной зарплате…
— И чем труднее руководить: ядерным реактором или министерством по чрезвычайным ситуациям?
— Разница, конечно, есть. Но я с детства привык работать. Моя трудовая деятельность началась в четвертом классе. Летом приезжал к бабушке, в село Песчаное Черкасской области. Я, как и все мои сверстники, летом трудился в колхозе. К шести утра мы приходили на совещание, где бригадир раздавал наряды. Чаще всего нам поручали развозить на лошадях воду для бригад, работавших в поле. Потом мы лошадей купали, пасли, ухаживали за ними. Это было самое счастливое время! Даже несмотря на то, что мы были заняты до десяти вечера. Сейчас мне очень помогает опыт управления большими системами, ведь я работал на руководящих постах в реальных секторах экономики. А потом я дважды возглавлял Министерство промышленной политики и экономики (в Кабинетах министров Юлии Тимошенко и Юрия Еханурова. — Авт. ).
— Первые заработанные деньги помните?
— Помню, как сейчас. За работу с лошадьми я получал два рубля двадцать пять копеек за один трудодень. Если ворошили сено — рубль семьдесят пять. До десятого класса я работал в колхозе каждое лето. Потом, перед институтом (министр закончил Обнинский институт атомной энергетики по специальности «атомные электростанции и установки». — Авт. ), работал шлифовщиком на заводе. В цеху для нестандартного оборудования мы делали все — от простых заборов до современных двигателей.
— Так у главы МинЧС, оказывается, золотые руки. А по дому что-нибудь делать приходилось?
— А как же! Но сейчас, честное слово, просто нет времени этим заниматься.
— Владимир Николаевич, об отпуске задумывались?
— Не только задумывался, но и разрешение получил. Но не пошел, и пока не собираюсь. А вообще-то я очень люблю путешествовать. Пока я не начал работать министром, много ездил. Побывал на Маврикии, Сейшельских островах, в Таиланде, на Канарских островах, на Бали, объездил почти всю Европу… Семьей мы любим путешествовать по Украине. У нас столько замечательных мест — парк в Умани, Почаевская лавра, Черниговская область… Очень люблю путешествовать за рулем.
— Какая у вас машина?
— Служебный «Фольксваген Фаэтон». Личную не покупаю — предпочитаю арендовать. Сейчас столько новых марок машин, и они постоянно обновляются, что хочется попробовать разные варианты. Больше всего нравятся «Мерседесы», «Лексусы», «Ауди». А первой моей машиной была ВАЗ — «шестерка», которую я купил, работая на атомной станции. На то время это был очень комфортный автомобиль.
— Любите погонять?
— Раньше любил, но сейчас к этому отношусь более спокойно. Я убежден, что если на трассе сильнее нажать на педаль газа, то к большой экономии времени это все равно не приведет. А в городе, если вижу, что путь на машине и пешком займет примерно одинаковое время, предпочту пешую прогулку. При сидячей работе это очень полезно. Я вообще люблю пешком ходить. К тому же у меня первый разряд по горному туризму.
— В институте увлеклись?
— Еще в школе. Я был чемпионом Тернопольской области по этому виду спорта. И до сих пор хожу в горы. Несколько лет назад у нас в семье появилась традиция: мы вместе с женой и двумя сыновьями в День независимости поднимаемся на Говерлу.
— С Президентом? Кстати, как часто бываете в гостях в семье главы государства? Ведь ваша супруга Антонина — двоюродная сестра мужа Виталины Ющенко Алексея Хахалева.
— Обычно мы ходим отдельно. Хотя в этом году, когда на гору шла большая группа, я был в ее составе. Сходил, проверил, как работают спасательные службы. А с семьей Виталины Ющенко последний раз виделся более полутора лет назад.
— Ваша семья с радостью воспринимает ежегодные восхождения?
— Сначала они отнеслись к этому без особого энтузиазма, но потом привыкли. Четыре года назад, когда мы первый раз пошли на Говерлу, младшему сыну Антону было десять лет. Конечно же, ему было тяжело. Зато сейчас он бегает так, что я даже не пытаюсь за ним угнаться. А еще мы каждую зиму обязательно ездим кататься на горных лыжах. Свою семью я учил кататься сам. И многих известных людей тоже. Кого именно? Не скажу!
— Ну тогда скажите, кого почетный президент Федерации боевого самбо Владимир Шандра приобщил к этому виду спорта?
— Боевому самбо только в этом году открыли лицензию на развитие как официального вида спорта. До этого шли долгие дискуссии о том, нужно ли боевое самбо, если есть просто самбо? Но это — два совершенно разных вида единоборства. В боевом самбо, помимо болевых приемов, разрешены также удары руками и ногами. Очень зрелищный вид спорта. Кстати, люди, которым негде сбросить свою агрессию, отлично могут это сделать в спортивном зале, занимаясь боевым самбо.
— Вы именно так избавляетесь от стресса?
— Два-три раза в неделю я стараюсь ходить в спортзал. Хотя я — не действующий спортсмен, а скорее физкультурник (смеется). Правда, еще в институте я занимался и боксом, и каратэ. Когда восточные единоборства в Советском Союзе запретили, начал заниматься боевым самбо. А сейчас этим видом спорта занимаются и мои сыновья: старший Андрей и младший Антон.
— А отдыхать как любите?
— Для меня лучший отдых — куда-нибудь поехать. Не люблю сидеть на одном месте. Хотя с нынешней работой это не получается. Спорт, хорошая книга, хороший фильм, общение с друзьями, поездки позволяют мне восстановиться за очень короткое время. Баня, опять же…
— Русская? С веником и пивом?
— Наша компания предпочитает чай. Получается и здоровее, и приятнее. Пиво — это пиво, а баня — это баня. Эти вещи я стараюсь разделять. А то получается, пришел попить пива и заодно помыться (смеется).
— А чай пьете какой-то особенный?
— Самый обычный. А вот во время работы на АЭС у нас с коллегами была целая чайная церемония. Помню, в реакторном отделении мы полгода пили чай из дистиллированной воды. А из нее, сколько бы заварки ни сыпали, получался прозрачный напиток. Правда, вкус чая присутствовал. Когда я перешел работать на блочный щит, нас, молодых сотрудников, чаще других отправляли заваривать чай. Старшие коллеги постоянно контролировали процесс. Нагрели ли чайник? Сколько минут грели? Нужное ли количество заварки положили?..
— А что вы лично умеете готовить?
— Люблю готовить жареную картошку. Кажется, блюдо простое, но есть своя специфика. Чтобы вкусно приготовить, тоже нужно знать некоторые секреты. Это касается и всем известного салата «оливье». А еще мне нравится уха. Приготовление этого прекрасного блюда только украшает отдых на природе. Главный рецепт: ко всему подходить с душой.