Петр — высокий симпатичный парень. Правда, очень стеснительный и неразговорчивый. Он выбрал для себя профессию автослесаря, училище оканчивает в следующем году. И подумать невозможно, что мальчик мог навсегда остаться ростом с маленького ребенка — не выше 110—120 сантиметров.
— В школе меня дразнили малявкой, я постоянно комплексовал, дети не хотели со мной играть, — вспоминает Петр. — А теперь все по-другому. У меня есть друзья, я больше не страдаю из-за маленького роста. Словом, жизнь наладилась.
— Внук родился недоношенным, весил меньше двух килограммов, — вспоминает Галина Полищук, Петина бабушка и опекун. — Так сложилось, что с первых дней жизни ребенком занималась я — кормила, купала, следила за тем, как он развивается. Поначалу тревогу вызывали небольшие неврологические проблемы, с которыми удалось справиться. А по поводу роста особых вопросов не было даже у врача. Ну маленький, слабенький… Но когда в пять лет оказалось, что за год внучок вырос лишь на один сантиметр, в то время как другие дети добавляли по восемь—десять сантиметров, я встревожилась.
— Вы обратились к врачам?
— Честно говоря, не знала, куда обращаться. Педиатр советовала кормить Петю получше. И я старалась это делать — отпаивала козьим молоком, уговаривала есть котлетки. Но результата не было никакого. Однажды в газете «ФАКТЫ» прочла интервью с детским эндокринологом Еленой Васильевной Большовой. Она рассказывала о детках, которым был поставлен диагноз соматотропная недостаточность. Такие дети навсегда остаются маленькими, если не принимают гормон роста. Я очень испугалась, попросила в редакции телефон доктора и повезла внука на консультацию. Диагноз у него подтвердился. Пете было уже одиннадцать лет, но зоны роста у него не закрылись.
— Его лечили с помощью гормонов?
— Исходя из проведенных анализов, внуку назначили курс гормонов. Мы придерживались всех рекомендаций. И хотя в первый год лечения результат не был заметен, уже на следующий год Петя начал активно расти. А теперь даже перегнал многих сверстников. В 17 лет его рост 175 сантиметров. Лечение закончилось. Больше гормоны вводить не надо. Но, как говорила Елена Васильевна, на несколько сантиметров внук еще может вырасти. Нашего доктора мы просто боготворим. Ведь именно она помогла не только Пете, но и многим другим детям избежать инвалидности, освоить профессию, создать семью и просто стать счастливыми людьми.
Петя называет Галину Ивановну мамой. По сути, это правда, так как, слушая рассказ женщины, понимаешь, что жизнь свою она посвятила этому парнишке, родному человечку.
— Забот было столько, что о фотографиях речь не шла, — вспоминает Галина Ивановна. — Я и работала, и Петю лечила, ездила с ним в санатории: в Миргород, в Трускавец, в Ялту — все старалась оздоровить. Моя дочь ребенком не занималась с момента его появления на свет. Помогали мне родственники, много сделал для нас белоцерковский опекунский совет, который возглавляет Валентина Николаевна Киселева. Словом, растили Петю все вместе, в прямом и переносном смысле слова.
— Когда вы заметили, что мальчик почти не растет?
— Ему было шесть лет, а я все носила его на руках в садик. Там он был самым маленьким в группе. Дома на дверном наличнике каждый год делали зарубки, отмечая Петин рост. Они и сейчас у нас есть. Так вот, я заметила, что растет он все медленнее. И когда в школу пошел, оказался самым маленьким в классе.
— Это было проблемой?
— Да. Его обижали, дразнили. Не зная, как помочь внуку, я даже конфеты покупала для мальчишек-задир и просила их не провоцировать драки. Не помогало! Еще был такой случай: одноклассник все лето приходил к нам в гости, играл с Петей, и тот поверил в искренность дружбы. А когда каникулы закончились и все вернулись в школу, этот мальчик сказал Пете, что больше с ним общаться не хочет. Наверное, стеснялся дружить с маленьким. Для внука это была огромная психологическая травма. Позже мы узнали, что через такие испытания проходят многие дети, у которых дефицит гормона роста.
— Сколько лет Пете пришлось вводить этот гормон?
— Больше четырех. Это ежедневные (!) уколы в руку. Я делала их сама. Петя терпел, но часто спрашивал: «Можно я потом поплачу?» Он очень терпеливый мальчик. Сейчас все это вспоминается как страшный сон. Глядя на внука, часто думаю: «я сделала немало ошибок, за которые себя корю. Но то, что вовремя начала лечить Петю, и то, что вместе с врачами мы добились такого результата, возможно, главное дело моей жизни.
Однажды Галина Ивановна пришла с внуком в очередной раз на прием к врачу, в Институт эндокринологии.
— В коридоре я встретила женщину с мальчиком, рост которого был не больше 130 сантиметров, — вспоминает Галина Полищук. — Заметила, что женщина в слезах. Оказалось, ребенку 16 лет, но на лечение его взять уже не могут. «Нам сказали, что мы опоздали: у сына закрылись зоны роста, и помочь ему невозможно, — сказала женщина. — Расти он уже не будет, да и гормон роста в подростковом периоде противопоказан». Я же поняла, что нас от подобной ситуации Бог уберег.
Заведующая отделом детской эндокринной патологии Института эндокринологии Национальной академии медицинских наук Украины Елена Большова помнит многих своих пациентов.
— У Пети Полищука к одиннадцати годам отставание в росте от возрастной нормы составляло около сорока (!) сантиметров, — говорит доктор медицинских наук, профессор Елена Большова. — Но за несколько лет благодаря точно подобранной дозировке препарата и его ежедневному введению мальчику удалось догнать сверстников.
Читайте также: Специальный корсет вместо операции: двухлетнего малыша из Израиля привезли на лечение в Харьков
— Известны ли причины таких гормональных сбоев?
— Их много. Поэтому прежде всего нам надо тщательно обследовать наших пациентов. У одних гормон роста не вырабатывается, у других он есть, но организм его «не замечает». У некоторых детей дефицит гормона связан с генетической поломкой, патологией гипофиза, а бывает, это результат нехватки питательных веществ и витаминов. Нужно провести ряд анализов, сделать рентген кистей рук, чтобы выяснить, открыты ли зоны роста. И лишь после этого назначаем лечение. Оно всегда проводится под контролем специалистов. Надо точно просчитать дозировку гормона, чтобы получить эффект и не навредить детскому организму. При введении гормона роста ребенок в среднем вырастает на 12—14 сантиметров в год.
— Бывают случаи, когда родители, боясь слова «гормон», отказываются от лечения?
— К сожалению, да. Приходится объяснять, что гормон роста (детям вводят рекомбинантный препарат, идентичный гормону роста человека) — один из самых безопасных, его введение практически не вызывает побочных эффектов, аллергических реакций. А без лечения родители обрекают ребенка на психологические страдания. Да и не только. Ведь гормон роста участвует во многих процессах в организме. Его нехватка плохо сказывается на развитии сердечно-сосудистой системы, на работе органов эндокринной системы. Мы контролируем у наших пациентов функции щитовидной, поджелудочной желез, других органов. При необходимости корректируем дозировку гормона роста.
— Часто ли у детей встречается дефицит этого гормона?
— По статистике, распространенность заболевания (соматотропной недостаточности) — один случай на 10 тысяч детей. Реестр пациентов в нашем институте существует с конца 90-х годов. В нем зарегистрировано до двух тысяч пациентов в возрасте от нуля до 18 лет.
— Есть ли пациенты, которым приходится отказывать в лечении?
— Это те, кого родители не привели к нам вовремя. Дети, у которых диагностируется дефицит гормона роста, рождаются с обычным весом и размером тела. До трех лет они ничем не отличаются от сверстников, а позже, к четырем-пяти годам, отставание в росте становится заметным. Когда же дети готовятся идти в школу и проходят медкомиссию, родители замечают, что ребенок выглядит маленьким по сравнению с одноклассниками. Если отставание в росте заметное, надо срочно вести ребенка на прием к эндокринологу и проходить обследования.
Когда у ребенка зоны роста закрываются, мы ничем не можем помочь. Мало того, в период полового созревания начинать лечение поздно и небезопасно: для стимуляции роста соматотропин противопоказан. Не раз приходилось сталкиваться с ситуацией: родители ждут, когда ребенок «перерастет», откладывают визит к врачу. Родственники кормят их баснями: мол, папа или дедушка долго не рос, а затем за одно лето вымахал на 30 сантиметров. Но разве это аргумент? Лучше прийти к нам в институт или обратиться к районному, областному эндокринологу, который назначит необходимые анализы. Если повода для тревоги нет, никто не будет назначать гормональное лечение. А при выявлении нарушений в работе эндокринной системы важно не опоздать. Чем раньше начинают лечение, тем оно эффективнее. Чаще всего мы получаем очень хороший результат. Благодаря точно подобранной гормональной терапии ребенок нормально растет, догоняет сверстников — и, став взрослым, даже не вспоминает о своей болезни. В некоторых случаях после 18 лет лечение препаратами гормона роста необходимо продолжать, но уже не для того, чтобы увеличить рост, а для коррекции обменных нарушений. И дозы препарата в таких случаях абсолютно другие. То есть к каждому пациенту необходим индивидуальный подход.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали, что выработка гормона роста у детей может нарушиться из-за дефицита сна.
Также «ФАКТЫ» и писали о том, как известный украинский ортопед Виталий Веклич помог девочке, у которой одна нога стала заметно короче другой.
Фото в заголовке из семейного альбома
На фото в заголовке: В младших классах Петя (справа) был гораздо меньше одноклассников. А в одиннадцать лет отставание от возрастной нормы составляло уже почти 40 сантиметров