Исполнилось 100 лет со дня рождения гениального музыканта — уроженца Одессы
«Замечательное искусство Ойстраха завоевало мир, — писал о своем друге выдающийся композитор Дмитрий Шостакович. — Ойстрах и скрипка, Ойстрах и музыка — эти понятия стали неразрывны. Сочетание огромного таланта и непрестанного труда, соединение вдохновения и отточенного мастерства принесли ему славу короля скрипачей». В канун 100-летнего юбилея гениального музыканта своими воспоминаниями о нем поделились с «ФАКТАМИ» его ученица — заслуженная артистка России Татьяна Беркуль, а также друг — выдающийся гроссмейстер Марк Тайманов.
— К Ойстраху мне удалось попасть без всякой протекции,- рассказывает доцент Московской государственной консерватории и заведующая отделом скрипки специальной музыкальной школы имени Гнесиных, вице-президент благотворительного фонда имени Давида Ойстраха Татьяна Беркуль. — Я тогда заканчивала десятилетку при Киевской консерватории и хотела продолжать свое обучение в Москве. Нашла телефон Давида Федоровича, позвонила и попросила меня прослушать. Ойстрах, казалось, нисколько не удивился и пригласил меня к себе домой сразу же после новогодних праздников — на 10 часов утра второго января. Помню, в то утро я не могла заставить себя позавтракать. Так тряслась от страха, что кусок в горло не лез. Зашли в подъезд сталинского дома на улице Чкалова (ныне Земляной Вал) минут за 25 до назначенного времени. Я стояла на лестничной клетке, отогревая замерзшие пальцы. Играла ему полчаса, и Давид Федорович сказал, чтобы я поступала в Московскую консерваторию в его класс.
Сегодня вспоминаю это как сон. Мне, 18-летней, казалось невероятным, что я дышу одним воздухом с гением. Нас, студентов Давида Федоровича, было десять человек, и мы буквально благоговели перед своим преподавателем. Называли его Царь Давид. Ойстрах действительно был царем. Одевался всегда элегантно: строгие костюмы, вязаные жилетки, любил носить береты.
— Не мешала студентам большая разница в возрасте находить общий язык с Ойстрахом?
— Давид Федорович был очень добрым человеком. Заметив, что у меня плохой смычок, он одолжил мне свой, которым я играла в течение года. Другим студентам наш наставник давал играть на своих старинных итальянских скрипках, абсолютно не беспокоясь при этом об их сохранности. Сувенирами из заграничных поездок Ойстрах нас не баловал, но когда кому-то из его учеников было нужно, дарил струны или канифоль.
Ездил он на «Волге», а потом пересел на новенькие «Жигули», которые тогда только начали выпускать. Несмотря на тяжелую болезнь, Ойстрах был очень мужественным человеком и работал с нами буквально на износ. Он перенес несколько инфарктов, страдал от сахарного диабета. Часто ложился в Кремлевскую больницу. Когда Давид Федорович болел или уезжал на гастроли, то просил своих бывших учеников заниматься с нами. Несколько уроков дал мне его сын Игорь. Они часто выступали вместе.
— Давид Федорович повышал голос на нерадивых учеников?
Давид Федорович любил хорошо поесть, обожал сладкое. Моя коллега и ученица Ойстраха Нина Бейлина вспоминала, как во время прогулок по эстонскому городу Пярну (сейчас там каждый год проводятся музыкальные фестивали памяти Ойстраха) Давид Федорович любил приглашать ее в кафе. Поскольку жена строго-настрого запрещала ему есть сладкое, Ойстрах заказывал два кофе и одно пирожное для девушки. «А затем с моей тарелочки потихонечку все уплетал, — смеялась Нина. — Ну не могла же я перечить своему педагогу!»
Блистательный гроссмейстер и концертирующий пианист — уроженец Харькова Марк Тайманов много лет дружил с Давидом Ойстрахом. Сейчас Тайманову 82 года, живет он в Санкт-Петербурге.
Еще через год в Московском клубе мастеров искусств состоялся шахматный матч между Ойстрахом и Прокофьевым, организация которого не уступала поединкам самого высокого ранга.
Один из пунктов регламента того поединка гласил, что проигравший (им со счетом 4:3 оказался Прокофьев) обязуется выступить с концертом для мастеров искусств. Случилось иначе, и в торжественном концерте участвовали оба музыканта.
— Когда состоялось ваше первое знакомство с великим музыкантом?
— 54 года назад в Буэнос-Айресе. В дни шахматного матча сборных СССР и Аргентины Ойстрах регулярно болел за нас в зале театра «Сервантес», и мы шутя предложили Давиду Федоровичу стать запасным членом нашей команды. А гроссмейстеры — поклонники искусства замечательного скрипача — были рады возможности в свободный день послушать его концерт в крупнейшем амфитеатре аргентинской столицы. А после выступления Ойстрах направился в шахматный клуб и за историческим столиком, на котором в борьбе за первенство мира в 1927 году сражались Капабланка и Алехин, не без успеха сыграл несколько блиц-партий с одним из сильнейших зарубежных шахматистов Мигелем Найдорфом.
Помню, мы как-то встретились в Лондоне, где у Ойстраха с огромным успехом прошли гастроли, и посол Советского Союза давал прием в его честь. Было много высоких гостей из сфер политики и искусства. И вот к Ойстраху подошел молодой человек, атташе по культуре и, рассыпаясь в комплиментах, обратился с вопросом: «Дорогой Давид Федорович, вы так хорошо играете на скрипке, но я давно хотел спросить, а кто вы по профессии?» Ошарашенный Ойстрах только и сумел вымолвить: «Я — скрипач». «Конечно, конечно, — смутился атташе по культуре. — А кто же ваш тренер?» Мы с Давидом Федоровичем потом долго смеялись.
— А сами вы сражались за шахматной доской с Ойстрахом?
— Со мной ему приходилось нелегко, но порой удавалось сделать почетную ничью. Когда же Давид Федорович, к великой его радости, сумел победить, он обратился ко мне со словами: «Все, Марк, больше играть не будем. Хочу, чтобы эта партия осталась символичной и самой памятной».
Кстати, об увлечении Ойстраха шахматами знали и коронованные особы. Бельгийская королева Елизавета, большая поклонница творчества Давида Федоровича, однажды написала ему: «Дорогой Давид Ойстрах! Я знаю, что вы страстный шахматист. Поэтому с пожеланиями счастливого пути шлю вам немного сладостей для успеха в шахматных баталиях».
— Ойстрах был еще и дирижером?
— Да, увлекся на склоне скрипичной карьеры. Нетрудно представить, как воспринимали каждое указание великого маэстро оркестранты, когда он становился за пульт. Разумеется, его дирижерская техника уступала виртуозной скрипичной, но концерты вызывали неизменный интерес. А главное, Ойстрах очень любил эту форму самовыражения. Как-то он признался: «Знаете, Маркуша, поймал себя на неожиданном ощущении. Обычно в день выступления я после обеда отдыхаю и часок сплю, затем беру скрипку и начинаю понемногу разыгрываться. А вчера, поднявшись с кровати, потянулся было за инструментом и вдруг вспомнил. Ба! Да я же сегодня дирижирую. И так хорошо стало на душе».
— Давид Федорович зарабатывал неплохо и, наверное, обстановка в его доме была шикарной? — интересуюсь у Татьяны Беркуль.
— По советским меркам Ойстрах считался обеспеченным человеком, был народным артистом СССР, лауреатом многочисленных премий и конкурсов, часто выезжал за границу. Но никакой роскоши в его трехкомнатной квартире не было. В кабинете висел большой портрет его кумира — Паганини, а на рабочем столе стоял бюст Бетховена. Однажды квартиру Давида Федоровича ограбили (об этой краже, а также о похищении скрипки Страдивари, принадлежащей Ойстраху, писали «СОБЫТИЯ». — Авт. ). Какие-то вещи нашли, какие-то нет.
— Ойстрах часто выезжал за границу. Он не боялся, что может стать жертвой сталинского режима?
— Конечно же боялся. Давид Федорович рассказывал, что в 30-е годы у него всегда наготове стоял чемоданчик с самыми необходимыми для тюрьмы вещами. Только он из всех жильцов своего дома избежал ареста. С нами, студентами, Ойстрах говорил об этом полушепотом и очень скупо.
Давид Федорович не был инакомыслящим, как Ростропович, а вполне лояльным к советской власти гражданином. Свое отношение к происходящему он старался выражать музыкой. В 1967 году Ойстрах отказался подписать обращение деятелей культуры в газету «Правда», осуждающее «агрессию Израиля на Ближнем Востоке», после чего его 60-летие советскими властями официально не отмечалось.
— Известно, что музыканты должны беречь свои пальцы. Кто решал все бытовые проблемы знаменитого скрипача?
— По дому Давид Федорович действительно мало что делал. Весь его быт изумительно обустраивала жена — Тамара Ивановна. Она была его ангелом-хранителем и сопровождала во всех поездках. И в Голландию осенью 1974 года они, как всегда, отправились вместе. Последний день жизни гения — 24 октября — начался как обычно. После завтрака Ойстрах вышел за утренними газетами, чтобы узнать, как закончилась очередная партия шахматного матча между Анатолием Карповым и Виктором Корчным. Вечером отыграл концерт. Лег спать и… уже не проснулся. В аэропорту «Шереметьево» мы, студенты, плакали навзрыд, встречая гроб с телом своего учителя.
Тамара Ивановна прожила после смерти Давида Федоровича всего один год. Говорили, что она отравилась, не в силах перенести потерю мужа. Но я ничего такого не знаю. Могу лишь сказать, что Ойстрах был смыслом всей ее жизни.
Давид Ойстрах родился в Одессе 30 сентября 1908 года в семье купца второй гильдии Фишеля (Федора) Ойстраха и его жены Бейлы, певшей в хоре Одесского оперного театра. С пяти лет обучался игре на скрипке и альте. Еще будучи студентом консерватории, выступал с Одесским симфоническим оркестром как солист и дирижер. В 1928 году приехал с сольными концертами в Москву и вскоре перебрался туда на постоянное место жительства. В 1935 году скрипач победил на первом Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей, через два года выиграл конкурс имени Эжена Изаи в Брюсселе. Был народным артистом СССР (1953 г. ), почетным членом Королевской академии музыки в Лондоне, Американской академии наук и искусств, Национальной академии «Санта-Чечилия» в Риме, членом-корреспондентом Немецкой академии искусств в Берлине, почетным доктором Кембриджского университета.