Участнику этих событий, майору Госпогранслужбы Игорю Лизогубу, 31 год. Он родился в семье пограничника. И Игорь, и его старший брат Александр окончили Академию пограничной службы в Хмельницком. Игорь сразу был направлен в Донецкую область, где служит и сегодня, а брата перевели на Донбасс накануне войны. Когда начались боевые действия, Александр служил на пункте пропуска «Успенка» в Амвросиевском районе Донетчины. А Игорь был заместителем по работе с персоналом начальника отдела пограничной службы «Новоазовск». Он рассказал «ФАКТАМ» о том, как происходило вторжение россиян на нашу территорию.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали о подвиге 28-летнего пограничника Андрея Матвиенко, который погиб 7 августа 2014 года, спасая раненых товарищей. Орден «За мужество» III степени, которым герой был удостоен посмертно, вручили его маленькой дочке.
— Игорь, пограничники ведь не могли не знать о готовящемся вторжении россиян на нашу территорию?
— О колонах военной техники, которые двигались к нашей границе, граждане, въезжающие в Украину через пункт пропуска «Новоазовск», сигнализировали еще в марте 2014 года, — говорит Игорь Лизогуб. — Водители, у которых в автомобилях были видеорегистраторы, демонстрировали и видеозаписи: «Смотрите, сколько их идет в сторону Мариуполя и в сторону Новоазовска». Люди рассказывали об аналогичных передвижениях техники и на других участках государственной границы с Россией. Да мы и сами наблюдали, как вдоль границы ежедневно барражировали российские вертолеты. Наше командование едва ли не ежедневно предупреждало все подразделения о необходимости быть готовыми к вторжению. На фоне событий, развивавшихся в Крыму, напряжение на границе с Россией росло.
Кстати, накануне фейкового «референдума» на полуострове мы задержали в зеленой полосе возле границы корреспондента российской газеты «Аргументы и Факты». Он утверждал, что шел из села в село и, мол, сам того не ведая, случайно забрел в пограничную полосу. А когда мы обнаружили его удостоверение и фотоаппарат, сознался, что намеревался в Новоазовске сесть в автобус, идущий в Крым, так как получил задание освещать «референдум». Мы выдворили его, запретив въезд в Украину на длительный срок.
— Почему журналист не пересек границу как положено?
— Потому что из-за событий в Крыму руководство страны вынуждено было ограничить въезд россиян на нашу территорию. Если до этого для граждан России указанная в нашем законодательстве необходимость подтвердить цель визита в Украину была формальной (мы таких документов почти ни у кого не просили), то с конца февраля 2014 года начали требовать приглашения. В итоге по 500—800 россиян ежедневно возвращались восвояси. Конечно, в наш адрес неслось: «Фашисты, киевская хунта». Однако поток граждан, въезжающих к нам из России, значительно уменьшился.
Читайте также: Первый бой в Донецком аэропорту начался с моего выстрела и длился три дня, — рассказ «киборга»
— Какой была обстановка в самом Новоазовске перед так называемым референдумом, прошедшим 11 мая на Донбассе?
— Россияне активизировали свою «пятую колонну» здесь точно так же, как и в Крыму. Напряжение росло, поэтому в конце февраля к нам на усиление направили на стажировку курсантов Академии пограничной службы из Хмельницкого. Это были молодые ребята, в основном из западных регионов Украины.
Так совпало, что 16 марта наш отдел направился на учения в Амвросиевский район. Почему-то местные жители связали эти два события — прибытие курсантов и наши учения — и стали распространять небылицы о том, что «своих» пограничников (то есть нас) меняют на «правосеков» из Западной Украины. В итоге люди заблокировали отдел погранслужбы в Новоазовске, устроив там пикет. Выдвинули требование, чтобы «наших» пограничников никуда не переводили, а «чужих» забрали. Однако когда в тот же день мы вернулись с учений, все успокоились. Но видео об этом пикете успели показать российские телеканалы.
Вскоре жители установили в районе поста ГАИ на въезде в Новоазовск блокпост, заявив: «Чужих» пускать не будем". Баррикада из шин простояла одну ночь, после чего «постовые» разошлись по домам, убедившись, что «задерживать» им некого. А мы тем временем усиливали наряды, которые несли службу на границе, и рыли оборонительный ров. Но в искривленной картинке росТВ это преподносили так: «украинцы от России-матушки отгораживаются, поля вспахать мешают». Хотя никаких полей там, где прорыли ров, не было. А вот озеро с дамбой было. Это единственный участок на границе под Новоазовском, где невозможно прокопать ров. И именно по этой дамбе в конце августа и пошла колона российских танков.
5 апреля была попытка провести в Новоазовске акцию с лозунгом: «ДНР», бери границу под свой контроль!" Но стоит отдать должное нашим правоохранителям и местным властям: подвоз «массовки» из Мариуполя в малонаселенный Новоазовск сорвался — перевозчиков убедили не содействовать организаторам этого мероприятия.
Читайте также: При выходе нашей части из Донецка никто не погиб, а склады с оружием пылали три дня, — подполковник Колмык (фото)
В конце апреля немногочисленный митинг возле Новоазовской райадминистрации все же прошел. Его участники поменяли на зданиях нескольких местных гос-органов флаги на «дээнэровские», однако провисели они недолго. Были какие-то слабые акции и во время так называемого референдума. Затем все затихло.
После освобождения Мариуполя обстановка в Новоазовске ненадолго стабилизировалась, но напряжение на границе сохранялось.
— Как вы готовились к возможному вторжению, чем были вооружены?
— Стрелковым оружием и гранатометами. У подразделения ВСУ, несшего службу в этом районе, были пара броневиков с пулеметами и одна зенитка. Мало кто из нас имел бронежилеты, а каски у всех были советского образца 1943 года.
Я осознавал, что вторжение российской армии — совершенно очевидная перспектива. К тому времени успел съездить на пункт пропуска «Мариновка» (в Шахтерском районе Донецкой области) — после того, как 5 июня наши пограничники приняли там бой и смогли пресечь попытку захвата. В июне был обстрелян из тяжелых орудий и пункт пропуска «Должанское» в Луганской области.
Читайте также: Подполковник Демченко: «Со стороны России нас постоянно обстреливали из „Градов“. Один снаряд убил сразу четырех наших бойцов…»
Когда в ночь с 1 на 2 июля диверсионная группа обстреляла из миномета пункт пропуска «Новоазовск» и подразделение 9-го батальона территориальной обороны, у нас был один убитый и восемь раненых пограничников, один из которых скончался в больнице. Четверо ребят получили ранения, неся службу в наряде неподалеку от пункта пропуска: в «зеленке» их атаковала диверсионная группа. А четверо — на пункте пропуска. Также был ранен один гражданский — водитель большегруза, пересекавший границу. Под обстрел попал и рейсовый автобус, в котором чудом никто не пострадал.
Когда вражеские минометчики отошли, мы побывали на месте их дислокации, а также там, где устроила засаду группа прикрытия. В итоге убедились в том, что действовали профи: диверсанты стреляли из пулемета с укороченной лентой — такую используют для кратковременного огневого контакта и маневренного оперативного отхода. То есть операция была грамотно спланирована и профессионально исполнена.
После нападения на «Новоазовск» понимание неотвратимости войны с Россией появилось почти у всех моих коллег. Хотя мы еще продолжали надеяться, что ситуацию удастся удержать под контролем.
— После этого нападения обстрелы продолжались?
— Да. В ночь с 4 на 5 июля пункт технического наблюдения «Обрыв» был уничтожен российскими десантниками (они высадились из двух маломерных катеров). Их было примерно 15 человек. А наших, включая прибывших на помощь наряду, дежурившему на «Обрыве», — девять. Мы приехали с автоматами, а по нам вели огонь из станкового гранатомета. Один пограничник погиб на месте, четверо были ранены (один из них позже умер в больнице). «Обрыв» превратился в груду обломков, пострадали здания сельской почты и фельдшерского пункта.
Нет сомнений в том, что российский десант атаковал «Обрыв» со стороны моря. Никакие «ополченцы» не могли подобраться к нему по речкам со стороны Донецка. Действовали диверсанты профессионально.
Мы стали прикрывать морской участок мобильным радиотехническим комплексом, организовали мобильные наряды. Попутно возводили на берегу оборонительные укрепления. Вторую попытку высадки вражеского десанта нам тогда удалось вовремя заметить и пресечь.
Читайте также: «Люди не были готовы к такой мясорубке»: как 5 лет назад проходил победный штурм Саур-Могилы (фото)
Весь июль пограничные и армейские подразделения, дислоцировавшиеся в Новоазовском районе, обстреливали по ночам. С 25 на 26 июля с территории РФ обстреляли из миномета пункт пропуска «Новоазовск» и позиции ВСУ, располагавшиеся неподалеку, а из «Града» — пограничный наряд, дежуривший в селе Холодное. Я в момент того обстрела находился в наряде — мы осматривали прибрежную полосу границы, передвигаясь на Land Rover. Сидел на переднем пассажирском сиденье, высунув в окно руку. По ней ударили комки земли, поднятые в воздух разорвавшейся неподалеку гранатой из подствольного гранатомета. Под огонь мы попали, возвращаясь в «Новоазовск». Вступили в бой и смогли пресечь попытку диверсантов занять позиции. У нас были раненые…
С этого дня нас обстреливали с территории России из минометов и переносных «Градов-П» не только по ночам, но и днем. Будто прощупывали. Мы стали нести службу, рассредоточившись, чтобы в случае нападения прикрыть друг друга.
— Отвечали на огонь противника?
— Нет. У нас был строгий приказ в сторону России не стрелять, чтобы не спровоцировать международный конфликт.
— Автомобильный пункт пропуска «Новоазовск» все еще работал?
— Да. Он работал и в ночь с 22 на 23 августа, когда по нему со стороны РФ ударили из «Градов» и ствольной артиллерии. Одновременно нанесли удар и по позициям наших военных.
Ответить на артудар нам было нечем, поэтому оставалось лишь наблюдать за происходящим из укрытия. На фоне ночного неба было отчетливо видно, что огненные стрелы «Градов» летят на наш пункт пропуска со стороны Российской Федерации. Когда загорелась трава, небо заволокло дымом настолько, что луну не было видно. В воздухе стоял запах гари.
На рассвете мы увидели, что пункт пропуска сильно поврежден. У нас в наряде был один легкораненый. А двое пограничников, дежуривших в ту ночь на пункте пропуска, получили серьезные осколочные ранения.
23 августа «Новоазовск» фактически прекратил свою работу — выпускали только тех, кто выезжал. Часть пограничников была передислоцирована на другие участки.
Хочу отдать должное тогдашнему губернатору Донецкой области Сергею Таруте: он сделал все, чтобы этот инцидент не замолчали, пригласил в Новоазовск журналистов. Я как раз сопровождал группы СМИ, снимавшие разрушения.
Новоазовск был лишь одной точкой на карте наступления российской армии. С 23 августа вся граница, проходившая по Донбассу, «посыпалась» под напором армии страны-агрессора.
— Я покинул опустевший после обстрела город в числе последних военных, — продолжает Игорь. — 24 августа, когда россияне снова обстреляли нас из тяжелой артиллерии, находился в наряде. А на следующий день сидел один в отделе и вслушивался в гнетущую тишину, понимая всю безысходность ситуации — наши силы с противником были неравны.
В тот день и началось вторжение российской армии в Новоазовский район. Первая их танковая колонна прошла по дамбе со стороны села Ковское. Подразделение ВСУ, вооруженное автоматами и противотанковым гранатометом, которое на «Газели» охраняло дамбу, было не в силах остановить бронетехнику. Ребятам пришлось отступать. И это было единственно верным решением. К счастью, им удалось уйти от погони без потерь.
Пограничники пытались удерживаться в Новоазовском районе до 27 августа. Но нам не давали закрепиться. Едва мы занимали какой-то рубеж и пытались там окопаться, нас оттуда выбивали, начиная обстреливать через 15—20 минут.
27 августа россияне зашли с территории РФ в прибрежный поселок Седово. Одновременно — со стороны Донецка — был захвачен ряд поселков в глубине района.
Мы отступили. Сначала на окраину уже почти полностью захваченного Новоазовска. Затем ушли в сторону Безыменного, Саханки, Широкино, сдерживая продвижение российских войск к Мариуполю. Но в начале сентября таки вынуждены были передислоцироваться практически в Мариуполь.
— На новое место дислокации прибыли все?
— Это больной вопрос. В городе осталась примерно половина сотрудников. В подразделении ведь работали более ста человек. Вывезти их на трех УАЗиках, которыми мы располагали, было нереально. Причины остаться у всех были разные. Кто-то говорил, что нужно присматривать за пожилыми родителями, кто-то вообще не отвечал на наши звонки. Позже я узнал, что некоторые бывшие коллеги влились в ряды боевиков, причем со своим оружием. Другие нашли себе мирные занятия и оружие оккупантам не передали.
Мы сами до ноября жили в полевых условиях — в блиндажах и палатках за городом, затем стали арендовать жилье. До последнего не верили что граница, проходящая по Донбассу, а это около четырехсот километров, будет захвачена. До последнего ждали помощи — авиаудара или поддержки артиллерии. Но не дождались.
Как сообщали ранее «ФАКТЫ», пять лет назад, 24 июля 2014 года, украинские войска в ходе интенсивных боев освободили Лисичанск. Как все происходило, читайте в публикациях «Цветов и объятий не было, все сидели по подвалам — как Лисичанск освобождали от «русского мира» и «Я многое видел, но это был ужас».