Впервые за восемь лет в Украину с единственной в Европе цирковой программой «Белые медведи на коньках» приехали московские дрессировщики Юлия Денисенко и Юрий Хохлов, родители и дети которых живут в Киеве
С дрессировщиками Юлией Денисенко и Юрием Хохловым меня познакомил директор донецкого цирка «Космос» Юрий Кукузенко. «На украинской арене белые медведи не выступали уже лет восемь. Это для нас событие! Приходите, не пожалеете!» — пригласил Юрий Николаевич.
— Да, свой номер мы последний раз показывали в Украине восемь лет назад, хотя в Киеве бываем регулярно, ведь я родом из Киева, — рассказал Юрий Хохлов. — Мои родители и Юлин папа и сейчас живут в столице Украины, а наши дочери учатся там. Старшей 11 лет, младшей — семь. Но у нас с Юлей, как и у наших лохматых артистов, московская прописка.
— Не хочу, чтобы девочки привыкали к гастролям — цирк затягивает, — вступает в разговор жена Юрия Юлия Денисенко. — Пусть получат более спокойную и менее опасную профессию.
— Юля, но сами-то вы по стопам родителей пошли, мир повидали.
— Родителям просто не на кого было меня оставить. Когда после тяжелой болезни умерла мама, мне исполнилось только 15 лет. Папе кто-то же должен был помогать на арене.
— Как ему удалось сохранить такое «поголовье» во время перестройки?
— Августовский путч в Москве застал нас во Франции. По контракту мы отработали там год, уже собирались возвращаться, и я позвонила в Союзгосцирк (организация в Москве, которой подчинялись артисты цирков союзных республик. — Авт. ). «Оставайтесь во Франции, нам сказали не выходить на работу — на крыше дежурят снайперы!» — прокричала в трубку знакомая. Самый тяжелый переломный год для страны мы провели за границей — контракт нам охотно продлили. А наши подопечные страдали там скорее не от голода, а от… переедания. Памятуя привычку советских поставщиков закупать мясо не на всю оговоренную сумму, мы потребовали для зверей рацион посытнее. И нам его предоставили по евростандарту на все 100 процентов!
А медведю нужно предоставить семь килограммов мяса (обычно приобретаем им заднюю часть коровы) и три-пять кило рыбки в день, сладкие яблочки, морковку и сахарное печенье для прикорма на сцене. Рацион нашей пушистой труппы обходится до 500 долларов в день. Интересно, что мясо медведи предпочитают отечественное. Однажды купили импортное, так пришлось его рыбьим жиром поливать, чтобы ели, поскольку оно оказалось без вкуса и запаха. Впрочем, если медведь не хочет работать — может и голодовку объявить. Как-то наша медведица Дора такую акцию протеста демонстрировала месяца два, когда не хотела учиться сидеть. Даже похудела, но есть не просила.
— (Юрий смеется. )Не знаю, у кого она позаимствовала такую вульгарную походку — моя супруга так не ходит. Научить передвигаться на задних лапах белых медведей непросто — они даже в природе такую стойку не принимают. В течение месяца мишка проходит только два-три круга на манеже, пока у него не укрепятся мышцы. Кульбит — тоже целая морока. Медведь должен наловчиться так перекатывать свой торс, чтобы ничего себе не сломать. А на коньки, если вы заметили, удалось поставить далеко не всю нашу лохматую труппу — катаются только Айка и Лапа. Поэтому десять лет назад номер с белыми медведями на коньках вошел в Книгу рекордов Гиннесса как единственный в Европе в жанре дрессировки.
С белыми медведями вообще работать сложнее, чем с бурыми. Они общаются только друг с другом. Поэтому всех, кто хочет сфотографироваться рядом с белым и пушистым мишкой, я предупреждаю об опасности и интересуюсь: «На памятник снимаетесь?» Ударом лапы этот зверь способен пробить 20-сантиметровый слой льда. Не зря же во время выступлений по периметру арены натягивают высокую сетку. Даже мы подходим к своим артистам очень осторожно и лишь в привычной для них одежде. Однажды, чтобы не замерзнуть под кондиционерами, я на репетицию надел теплое пальто вместо трех курток, и мишки сразу занервничали. Пришлось срочно переодеваться.
— Нужно аж три куртки, чтобы спастись от холода на ледовой арене?
— Арктические медведи, конечно, любят холод. Их любимый трюк «коврик» — распластаться, как шкура, на льду. Кстати, мишки очень боятся сквозняков, сразу же простужаются, кашляют. В этом случае необходимо сразу врача вызывать. Даже ночуем вместе с медведями, когда они болеют. Они ведь не рычат, не воют, в отличие от своих бурых собратьев, все тяготы переносят молча. А три куртки нужны на тот случай, если кому-то из зверей вздумается поиграть. У них когти, как кинжалы.
— Вас тоже рвали игривые мишки?
— Со слишком игривыми животными или заядлыми охотниками, которые хватают все, что движется, пришлось расстаться (Юля вздыхает). Но одного удалось перевоспитать… ломом. Не волнуйтесь. Это человек от такого удара по голове умер бы, а у нашего белого громилы шишка на башке исчезла через неделю. Буквально в тот же день работал на манеже как ни в чем не бывало. Мы зверей обычно не бьем. Но папа, с которым я, будучи еще 18-летней девчонкой, начинала выступать на арене, был вынужден пойти на такую крайнюю меру. Два медведя катали колесо, в котором находилась я. Один вдруг перестал подталкивать колесо, и оно завалилось. А другой хищник стал наваливаться на меня всеми своими 400 килограммами, полностью подмяв меня под себя. Он уже не игрался — в хищнике проснулся инстинкт охотника.
Вот отец его и отвлек!.. Когда я выкарабкалась из-под медведя, в первую очередь подумала: «Он же мне колготки порвал!» Тогда все циркачки работали на колготки, они в советские времена были дефицитом. К счастью, мне в тот раз мишка ничего всерьез не повредил.
— И, побывав в объятиях медведя, вы не побоялись выйти на манеж? Еще и мужа в логово к хищникам втянули?
— (Юрий улыбается. ) В цирк меня втянули с согласия моего папы, который 27 лет проработал в киевской ГАИ. Отец был отличным гонщиком. Любил спорт и, конечно, хотел, чтобы я тоже наращивал бицепсы и трицепсы, которыми в детстве не мог похвастаться. Знакомый тренер посоветовал отцу: «Ну куда возьмут такого доходягу? Только в цирк. Можно в воздушные гимнасты». Я к моменту поступления в цирковое училище уже и жонглировать научился. А к медведям пошел, когда мы с Юлей поженились. Ее отец на пенсию вышел. Не бросать же любимую женщину наедине с хищниками? В таком номере всегда должны быть глаза «на затылке» и сильные мужские руки на подхвате.
— А хищники не тоскуют по свободе в своих тесных клетках?
— (Юля спешит защитить своих подопечных. ) Во-первых, в отдельной клетке содержится только единственный в нашей труппе самец Грэм. Он самый старый, его еще мой папа с севера привез. 23 года назад полярники подобрали медвежонка без мамы. Кстати, если бы целенаправленный отлов медвежат, оставшихся без опеки, не производился, поголовье белых медведей было бы значительно меньше. Малышей до двух лет подстерегают многочисленные опасности: они могут провалиться под лед, не найти себе корм, да и оголодавшие взрослые особи способны их сожрать. Четыре молоденькие семилетние самки у нас содержатся все вместе — им не скучно.
Во-вторых, медведь — не волк, в лес не смотрит. Ни один из наших артистов никогда не стремился вырваться на свободу. Помню, на гастролях в Гонконге в цирк нагрянули «зеленые». Ретивые защитники природы заявили, что, по их мнению, в жилищах наших хищников тесно. Они привезли просторную клетку для самца, отвечавшую нормам содержания белых медведей. Клетку с Грэмом краном подтащили к его новой «квартире». Мы открыли дверцу и стали заманивать медведя в новое жилье. Не тут-то было! Медведь недоуменно посмотрел на «зеленых» и забился в угол, всем своим видом показывая, что покидать старую «берлогу» не намерен.
— Не боитесь целоваться с мишкой на манеже?
— Подрастая в неволе, медвежата позволяют нам валятся с ними за кулисами и «целоваться» — это у них высшая степень проявления доверия. У Грэма, с которым я целуюсь, из пасти ничем не пахнет, что бы он ни ел! Но нужно внимательно следить за настроением зверя, видеть его глаза. Однажды Грэм, верхом на котором я выезжаю на арену, показал мне, если он не в настроении, то найдет способ избавиться от работы. Несколько дней он был не в духе и пытался меня сбросить. Потом на репетиции вроде согласился меня везти. Появляемся мы на манеже, и вдруг Грэм резко тормозит, упирается лбом в пол, а я, естественно, сползаю по нему прямо на лед! За такую выходку он свою порцию печенья не получил. Но вечером мы его пожалели. Медведи хоть и на своей волне, но мы, люди, к ним привязываемся.