В Полтавской области открылся единственный в Украине Музей свадьбы
Зачем жениха с невестой сажали в былые времена на кожух? И почему так далеко от стола? Что символизируют перевязанные вместе красной лентой две ложки и две рюмки? Признаюсь, некоторые ответы на эти вопросы меня удивили. Ну, с кожухом понятно — он всегда отождествлялся с достатком. Если молодожены посидят на нем, то будут жить в богатстве. А связанные столовые приборы — не символ верности, как можно было предположить. Оказывается, это запрет на еду и напитки во время свадебного застолья.
— Считалось, что через продукты гости могли наслать порчу на молодых, поэтому жениха с невестой сажали так далеко от стола, чтобы они не могли до него дотянуться, — объясняет заведующая Великобудищанским Домом культуры Диканьского района Полтавской области Оксана Трипольская. — А ложки и рюмки связывали, чтобы молодожены ничего не ели и не пили. Им разрешалось только миловаться и целоваться. Поесть они имели право, лишь оставшись наедине. Если на улице было тепло, их отправляли на ночь в клуню и приносили туда кошелку с едой.
Оксана Борисовна сознается, что сама выходила замуж без соблюдения народных традиций, но мечтала поучаствовать в каком-то необычном обряде. Когда стала бабушкой, ее мечта сбылась — в селе открылся Музей свадьбы.
Первая запись о регистрации брака, которая попала в музей, датирована 1926 годом. Сколько здесь экспонатов, даже заведующая точно не знает. Люди, узнав об открытии уникального музея, выгребают бабкины сундуки и каждый день приносят что-то новое: рушники, сорочки-вышиванки, старинные туфли, свадебные фотографии. По снимкам можно сделать вывод, что в Великих Будищах — бывшем сотенном казачьем поселении — раньше жили настоящие модницы. Ходили в приталенных пиджачках с белыми рюшечками и сапогах-румынках на высоких каблуках. На туфли и кожаные сапоги в слякоть надевали резиновые калоши.
— Богатой невестой считалась та, в приданом которой было не менее двенадцати сорочек, — рассказывает Оксана Трипольская. — Рабочие и праздничные с богатой вышивкой, летние и зимние без вышивки, поскольку ее все равно закрывала корсетка. В сундук с вещами клали обереги и монеты.
В просторной, но довольно прохладной комнате на втором этаже Дома культуры теперь проходят свадебные торжества. Правда, жениху попасть сюда непросто. После регистрации брака сначала пропускают невесту и усаживают на стульчик возле зеркала, где она прихорашивается. Подушечку, на которой сидит молодая, перед этим долго взбивают, чтобы жизнь в замужестве была мягкой. Жениха невеста ожидает, пересев на лавку, застеленную кожухом. Чтобы пройти к молодой жене, он должен трижды откупиться. Сначала выставить магарыч парням, стоящим у ворот. Затем заплатить деньги девчатам-дружкам, ожидающим его возле входной двери. И наконец отдать выкуп — деньги или подарки (в зависимости от предварительной договоренности) — одному из братьев невесты, обычно младшему, поскольку в Украине было принято жениться и выходить замуж по старшинству. Брат сидел с макогоном, обвязанным лентами, за столом и только после получения выкупа уступал место жениху.
Инсценировки свадьбы проходят очень весело. Молодая и ухваты в руки берет, обучаясь управляться возле печки (ее сложил Владимир, муж Оксаны Борисовны), и за прялку садится, и ребенка (плачущую куклу, лежащую в колыбели) укачивает… Обряд сопровождается свадебными песнями в исполнении фольклорного ансамбля «Берегиня», состоящего из пяти сельчанок. Одна из них, 79-летняя Ольга Кравченко, и положила начало музею, передав сюда свое подвенечное платье.
Ольга Ивановна вышла замуж за Степана в 1949 году. Хоть и жили тогда очень скромно, и Ольга была седьмым ребенком у родителей, ее мама где-то достала маленький кусочек синего крепдешина. Невесте шел тогда двадцать первый год, и была она тоненькой, как тростинка. Материи требовалось немного, а сельская модистка такой фасон платья подобрала, что даже маленькие кусочки в ход пошли — из них она слепила рукава. По тем временам этот скромный наряд выглядел очень богатым.
— Обратите внимание на наружные швы, которыми вшиты рукава, — показывает платье Оксана Трипольская. — Сейчас такие снова в моде.
Под голубое платье невеста надела черные туфли, которые теперь тоже являются экспонатом музея. Фата, к сожалению, не сохранилась — слишком хрупкой была.
— Степан приехал за мной на коне, — вспоминает Ольга Ивановна. — Родителей мужа сразу стала звать мамой и папой, и они меня приняли как свою дочку. Внучек моих, когда замуж выходили, подружки отговаривали: «Зачем чужих людей называть мамой и папой?» Но я говорила им: «Эти люди вырастили вам мужей, поэтому для вас они не чужие». Слава Богу, внучки прислушались к моим словам. В их семьях все ладится.
Сорок пять лет в любви и согласии прожила Ольга Ивановна со своим мужем.
— В семейной жизни нужно быть артисткой: вместо того, чтобы крикнуть на мужа, улыбнитесь ему, — советует женщина. — Когда он сердитый, лучше не начинать серьезный разговор. Отойдет, тогда и расскажете ему все, что хотели. Уж какой у меня был муж горячий, но нас соседи никогда не разнимали, как других. Когда Степа заводился, я сдерживала его, и он остывал.
После смерти мужа я целый год не пела. Вот уже четырнадцать лет его нет, а я никак не могу в это поверить. Очень тяжело одной. Люблю его, как прежде, и не проходит любовь. До сих пор разговариваю с ним, советуюсь по любому пустяку. Он часто снится мне, подсказывая, как дальше жить. Пожаловалась ему как-то во сне на тяжкую вдовью судьбу: «Сломалась у меня швейная машинка, некому исправить». «Не переживай, я все сделаю», — успокоил Степан. Через несколько дней решила посмотреть на машинку, а она… работает.
О Степане Кравченко осталась в Великих Будищах светлая память. Он был мастером на все руки, дома строил людям. А для собственной семьи аж три хаты возвел на одном подворье. Но дочка вышла замуж в Киеве, а сын хоть и в Будищах живет, но тоже отдельно. Теперь люди смеются: «В которой из трех хат Ольгу Ивановну искать?» Она отвечает: «А ведь замуж бедной выходила и за бедного».