Уникальному столичному мосту имени Патона исполнилось 55 лет
Символично, что юбилей моста имени Патона (его отметили 5 ноября) совпал с испытаниями нового Гаванского мостового перехода в Киеве, в которых были задействованы самосвалы, груженные строительным мусором (вес каждого 25 тонн).
А вот в 1953 году для проверки надежности уникального детища академика Евгения Оскаровича Патона — первого цельносварного моста — использовали самоходные орудия и танки. Время ведь было тяжелое, послевоенное. Грузовых автомобилей недоставало, зато боевой техники — в изобилии. (Тогда, кстати, даже в колхозах трофейные немецкие танки приспосабливали для сельхозработ. )
Колонна многотонных боевых машин заполонила полуторакилометровый мост. К сожалению, создателю этого беспрецедентного сооружения не суждено было увидеть столь впечатляющее зрелище. Евгений Оскарович умер, не дожив всего трех месяцев до открытия последнего в своей жизни моста, названного впоследствии его именем.
«Нагрузка на него в несколько раз превышает проектную, — заявил «ФАКТАМ» председатель правления института «УкрНИИпроектстальконструкция» профессор Александр Шимановский. — Однако главные балки и сегодня находятся в хорошем состоянии. Патон, кстати, заставлял контролировать чуть ли не каждый сварной шов».
Просто диву даешься тому, откуда Евгений Оскарович нашел силы взвалить на себя проект по созданию грандиозного сооружения, не имевшего тогда аналогов в мире. Ведь в конце
1940-х, когда начались работы, ученому было без малого 80 лет! При этом ему приходилось преодолевать сопротивление коллег, заявлявших, что построить полуторакилометровый сварной мост невозможно.
— Мостами он занимался с молодости, — говорит директор музея Института электросварки имени Евгения Патона Ольга Сильвестрова. — Уже в 34 года его избрали профессором Киевского политехнического института. Он получил блестящее образование — окончил Дрезденский политехнический институт и Петербургский институт инженеров путей сообщения.
О годах своего детства и юности Патон писал: «Я родился в семье русского консула в Ницце. В семье царила железная дисциплина. Нас, детей, было семеро — пять братьев и две сестры. Больше всего отец не терпел лени и праздности. Девочкам еще делались поблажки, но с мальчиков спрашивал по всей строгости. Отец требовал, чтобы дома говорили по-русски, но он же настоял, чтобы все мы, кроме родного языка, изучили еще французский, английский и немецкий. За это я был благодарен отцу через десятки лет».
Первым Патоновским мостом в Киеве стал построенный в начале XX века так называемый Чертов, или мост влюбленных на Парковой аллее, что в парке за Мариинским дворцом. Название Чертов он получил из-за легенды, согласно которой некий юноша бросился с него — парня погубила несчастная любовь. В советские годы замечательное своей красотой сооружение хотели было снести, заменив железобетонным, но, к счастью, вмешался Институт электросварки: по его инициативе создали точную копию Патоновского творения.
Это было делом непростым — ведь сооружение клепаное. А мастеров-клепальщиков (на инженерном сленге «глухарей») к 1970-м годам практически не осталось. Но бригаду набрать все же удалось — из пенсионеров.
В начале XX века по проектам Евгения Патона возвели мосты через Куру в Тбилиси, через Рось в Корсуни, речку Тясмин в Звенигородке… Однако, несмотря на столь впечатляющие успехи, у Евгения Оскаровича случился серьезный душевный кризис. В 1913-м ученый ушел в отставку.
«Мне было тогда 43 года, но я решил отойти от активной деятельности, — писал Патон. — Это был переломный момент в моей жизни. Осмотрелся и вдруг увидел, что я чужой в своей среде, белая ворона… Решил отойти от жизни, поселиться в Крыму, отдаться семье, книгам, природе».
Исследователь биографии Евгения Патона Игорь Малишевский считает, что причиной кризиса, вероятно, стали неурядицы в личной жизни ученого. Мол, удалось найти документы, свидетельствовавшие, что в 23 года Евгений Патон женился на вдове, которая была старше его на 18 лет. Развод с ней, видимо, и стал причиной ухода со службы, переезда в Крым, а затем поездки на длительное лечение во Францию.
Грянула Первая мировая война 1914 года. Она стала для Евгения Оскаровича своего рода встряской, заставившей вновь взяться за работу и вернуться на родину. Сложилась и семейная жизнь ученого — он женился на Наталье Будде, воспитаннице Фребелевского женского педагогического института. А в революционном 1917-м в семье родился первенец. Мальчика назвали Владимиром. Евгению Оскаровичу было уже 47 лет. На следующий год на свет появился второй сын — Борис, который ныне возглавляет Национальную академию наук Украины и Институт электросварки имени Патона. 27 ноября Борису Евгеньевичу исполнится 90 лет.
Второй мост, созданный по проекту Евгения Оскаровича в 1924 году в Киеве, носил имя революционерки Евгении Бош. Прежде на этом месте (примерно там, где ныне находится мост Метро) стоял Николаевский цепной, который служил своего рода визитной карточкой дореволюционного Киева. К сожалению, не сохранился и мост имени Евгении Бош — его пришлось взорвать в сентябре 1941 года при отступлении советских войск.
… Проектировать уникальный сварной мост Евгений Патон начал еще до войны, в 1940 году. Как назло, в Бельгии тогда рухнул 75-метровый сварной мост через канал Альберта. Коллеги набросились на Патона с новыми порциями критики. Они настаивали, что новый мост должен быть клепаным: эта технология, мол, давно испытана и показала себя надежно. Но ведь если использовать сварку, то времени, металла и денег понадобится гораздо меньше, пояснял свою позицию Патон. Ему возражали: больших сварных мостов еще никто в мире не строил, как бы не завалить дело. А за это в те годы наказывали более чем сурово. Ситуацию спас тогдашний лидер Советской Украины Никита Хрущев, на свой страх и риск поддержавший академика Патона. В июне 1941-го первые конструкции уникального моста были готовы для отправки с днепропетровского завода в Киев. Но началась война…
В эвакуации на Урале Патон со своим коллективом сделали, казалось бы, невозможное — в январе 1942-го построили первый в мире цельносварной танк, изготовленный методом автоматической сварки под флюсом. Благодаря этому высокоскоростному методу СССР в годы войны выпустил больше боевых машин, чем все остальные воюющие страны, вместе взятые.
В Киев Патон с семьей вернулся из эвакуации в 1944 году. И вновь занялся уникальным мостом. Специально для него создали новую марку стали. А в ходе строительства пришлось даже немного скорректировать русло реки, соорудив искусственные кладки бревен. Для монтажа металлических конструкций на правом берегу Днепра насыпали площадку, на которой ныне разбит парк имени Примакова.
Семье ученого предоставили квартиру в новом академическом доме поблизости от «красного» корпуса университета. На работу Евгений Оскарович ездил на «Линкольне», автомобиле, подаренном Хрущевым. А сыновья Патона Владимир и Борис добирались на общественном транспорте — редкие поездки с отцом на автомобиле служили своего рода премией за хорошую работу.
Патон, будучи сам образцом воспитанности, строго следил за трудовой дисциплиной в Институте электросварки. Бывало, даже лично проверял, приходят ли сотрудники на работу вовремя. Сумел наладить и жесточайший контроль за качеством строительства своего детища.
Здоровье академика в те годы стало ухудшаться. Летом он переезжал на дачу в поселок Буча под Киевом и ежедневно принимал там доклады сотрудников о ходе строительства моста. Игорь Малишевский, которому довелось много общаться с учеными, работавшими с Евгением Оскаровичем, замечает: «В записках, которыми Патон раздавал задания подчиненным, была целая градация обращений. Если перед именем и отчеством стояло «уважаемый», это означало: работой вполне доволен. Если просто имя и отчество — доволен, но не очень. Если же сухо «тов. такому-то», значит, результатами недоволен вовсе. Кстати, сотрудники между собой называли Патона Батей.
… В последний раз Евгений Оскарович наблюдал, как ведут работы на мосту, в июле 1953-го. Умер Патон 12 августа.
Институт «УкрНИИпроектстальконструкция» создал проект реконструкции, которая позволит увеличить ширину проезжей части этого так нужного столице мостового перехода до восьми полос.
— Проектом предусмотрено заменить тяжелую железобетонную плиту с асфальтобетонным покрытием легкой металлической — своего рода пустотелым коробом с ребрами жесткости внутри, — объяснил «ФАКТАМ» начальник отдела института Виктор Лысов. — И пропускная способность моста увеличится почти в два раза.