Мама 17-летнего школьника из Львовской области теперь глазам своим не верит: в Донецком ожоговом центре сын встал на ноги — в буквальном смысле этого слова!
Три недели назад чартерным авиарейсом из Львова в Донецк привезли 17-летнего Мишу Бабия. Школьника доставили в отдел термических поражений и пластической хирургии Государственного института неотложной и восстановительной хирургии (ИНВХ) имени В. К. Гусака Академии медицинских наук Украины. Открытые раны на бедре и голени левой ноги были такими глубокими, как будто парень попал под разделочный нож мясника. Но уже после двух операций Миша смог встать на обе ноги. А после третьей его стали готовить к выписке.
— Миша, ну улыбнись! Ты всегда такой серьезный или тебе еще плохо? — прошу стоящего передо мной богатыря ростом 186 сантиметров попозировать для снимка.
— Нi, менi вже давно добре, — на родном для него украинском языке говорит Миша, давая понять, что ему просто неловко позировать перед фотоаппаратом в нижнем белье.
Миша уже после первой операции начал чувствовать ногу, шевелить пальцами. Мама парня Ирина Бабий не может поверить, что сын встает с постели! А ведь не прошло и месяца с тех пор, как мальчику предрекали ампутацию конечности.
— Меня предупредили: чтобы сохранить сыну жизнь, придется ампутировать ногу, — вспоминает Ирина.
Как рассказала женщина, за три дня до беды ей приснился вещий сон. Обычно во сне «предупреждает» Ирину о предстоящих проблемах ее свекровь, которая живет в Канаде. В ту ночь Ирине Бабий снилось, что свекровь приехала к ним без предупреждения, сказав, что погостит лишь три дня: хочет подлечиться. Ирина попыталась присесть рядом с нежданной гостьей на кровать. Но та ее остановила: «Не садись сюда, тут… пороблено!»
На следующий день умер родственник семьи. А еще через день, 14 октября, сын получил травму.
Несчастье случилось на поле возле села Нагоряны Пустомытовского района Львовской области, где проживает семья фермера Игоря Бабия. В тот день отец Михаила, руководитель частного сельскохозяйственного предприятия, попросил сына проконтролировать работу нового комбайна для уборки картофеля.
— Я тот комбайн еще и в глаза не видела — только купили, да и Михайло долго задерживаться возле него не собирался, — вспоминает Ирина.
Папин помощник встал на площадку, на уровне которой в стороне от него вращались малые и большие валы, передвигавшие транспортерную ленту с собранной картошкой, и, осмотрев технику, решил снять траву, набившуюся на механизм. Юноша даже не понял, как все произошло. Он предполагает, что шнурок от его ботинка затянуло между подшипниками. Потом в пространство между большими, под два метра в диаметре, валами втянуло и штанину. В мгновение ока левая нога Михаила (и голень, и бедро) практически полностью оказалась зажата между валами, зазор между которыми был не больше 20 сантиметров.
— Я едва успел правую ногу отвести в сторону, а то и ее втянуло бы, — вспоминает Миша. — Обувь со шнурками я больше покупать не буду.
К счастью, комбайн не успел «сжевать» ногу юного фермера — поблизости оказался тракторист, который выключил машину. Благо, на поле трудились люди, которые предприняли все меры, чтобы как можно скорее освободить ногу пострадавшего.
— Обычно такие «капканы», как я знаю, разрезают сварочным аппаратом, да его под рукой не было, — вспоминает мама Миши. — Ребята мгновенно сориентировались и вручную минут за 40 раскрутили-развинтили весь комбайн, сняли валы. Но нога Миши все равно около часа была сильно сдавлена…
— Я посмотрел, что крови нет, и решил, что сейчас меня освободят, я встану и пойду, — вспоминает 17-летний Миша. — Разрывов не было, кровь выступила лишь на ссадинах на бедре — там, где валки травы меня оцарапали.
Рентген и УЗИ, сделанные в районной больнице, куда сначала привезли пострадавшего, показали, что ни одна кость у парня не переломана и сухожилия тоже целы! На вид повреждения на ноге выглядели как большие синяки. Но не прошло и недели, как последствия долговременного сдавливания и размозжения мягких тканей заявили о себе.
Врачи львовской городской больницы, куда перевезли школьника, ставили ему капельницы с противовоспалительными препаратами, накладывали мази на поврежденные места. Объем ноги зафиксировали нитью-»индикатором», объяснив матери юноши: «Если нога не распухнет, через неделю выпишем». Она поначалу и не опухала, но в поврежденных тканях начался воспалительный процесс, под кожей «аж хлюпало» — там скопился гной. Было принято решение образовавшиеся абсцессы вскрыть.
Длинные надрезы, в виде лампасов, по обеим сторонам поврежденных бедра и голени, беспрерывно сочились гнойными выделениями. Как рассказала мама Михаила, повязка на ноге сына была весом не меньше двух килограммов и ее часто были вынуждены менять — она промокала. Вероятно, в раны попала инфекция. Миша не видел своих ран — от начавшегося сепсиса у него постоянно держалась высокая температура, сознание его было затуманенным. Большие дозы антибиотиков поддерживали пациента, но воспалительный процесс не прекращался. И только сейчас, когда все самое страшное уже миновало, Ирина призналась сыну, что тогда врачи предложили единственный вариант спасения Миши: «Или нога, или сын». Правда, почистив рану, доктора смягчили вердикт: подождем с месяц, пока прекратится выделение гноя, может быть, удастся сохранить и жизнь, и ногу.
Но, видя, что состояние сына не улучшается, Ирина решила попытать счастья в другом медучреждении — в Донецком институте неотложной и восстановительной хирургии, где, как ей рассказала ее знакомая из Донецка, имеют большой опыт лечения подобных травм. Отец мальчика созвонился с завотделом пластической хирургии и термических поражений, а директор института доктор медицинских наук Владислав Гринь дал добро на перевод львовянина в Донецк. И чартерным авиарейсом в ночь на воскресенье 27 октября больного привезли в отдел пластической хирургии и термических поражений. А уже во вторник ему сделали первую операцию.
— Раневая поверхность у поступившего к нам пациента была площадью примерно тысячу квадратных сантиметров, но сложность заключалась не только в том, что раны обширные, — рассказал «ФАКТАМ» заведующий отделом пластической хирургии и термических поражений ИНВХ доктор медицинских наук Эмиль Фисталь. — Развившийся сепсис привел к тому, что поражения были очень глубокими: мягкие ткани над мышцами — кожа, жировая клетчатка — омертвели. Погибли даже фасцы — образно выражаясь, тканевые «футляры», в которые «упакованы» мышцы человека.
Первая операция, которую Михаилу сделали в Донецке, была самой сложной: ему удалили все нежизнеспособные ткани и, используя принципы пластической хирургии, закрыли 50 процентов ран местными тканями пациента. Грубо говоря, раны зашили, поставив два дренажа для отвода. Доступ инфекции в организм извне прекратился, и высокая температура у Миши спала. Показатели крови стали приходить в норму. Перед третьей операцией дренажи сняли.
Через три дня Мишу снова прооперировали, сделав пересадку собственной кожи в тех местах, где это было необходимо. Первая же перевязка показала, что пересаженная кожа отлично прижилась.
— Эмиль Яковлевич успокаивал меня, ничего определенного не обещал ни после первой, ни сразу после второй операции, но я видела, что сыну стало лучше, что он уже шевелит ногой, — поделилась своей радостью Ирина Бабий. — А уже после перевязки профессор сказал: «Будет ходить» — и попросил Мишу подняться. Сын, хоть и с трудом, встал с кровати на обе ноги!
Третью операцию Мише сделали в минувшую пятницу, седьмого ноября. Парню удалили жидкость, скопившуюся за это время в тканях, и закрыли оставшиеся раны, взяв для этого тонкий лоскут кожи с его правого, не пострадавшего, бедра.
— Учитывая возможности молодого организма, значительных видимых дефектов на поврежденной ноге у парня не будет, а главное, Миша будет передвигаться на своих ногах самостоятельно, без костыля, — заверил профессор Фисталь. — Можно было бы выписать парня домой уже сейчас, но мы решили, что он побудет у нас еще неделю — чтобы первый этап курса восстановительной терапии прошел под нашим наблюдением. Честно говоря, я хочу, чтобы Миша уехал от нас не на носилках, а на своих ногах, которые к тому времени окрепнут.
По словам директора ИНВХ Владислава Гриня, пластическая хирургия, в частности лечение ран мягких тканей и сочетанных ран (в том числе с повреждением костей), не менее важный раздел работы, чем лечение в ожоговом центре.
— Пациенты с таким ранами, которые явились результатом травм или заболеваний, поступают в институт постоянно, — отметил Владислав Гринь. — На базе ожогового центра существует кафедра комбустиологии (лечения ожоговых заболеваний) и пластической хирургии, которую возглавляет профессор Фисталь.
… Ирина Бабий, услышав о том, что сын не останется инвалидом, тут же облегченно вздохнула: они с мужем, известным во Львовской области фермером (его даже приглашали поделиться своим опытом хозяйствования в Канаду), мечтают о том, чтобы их дети — 20-летняя дочь Наташа и младший сын Миша, а также уже наметившийся в семье зять продолжили их дело и тоже работали на земле.
— У нас 500 гектаров земли, свиноферма, птичник, лошади. Так что хотят дети оставаться в селе или нет, а помогать нам им придется, — считает Ирина. — Мишу, правда, пока до школы кто-нибудь будет подвозить, а там и его машину починят…
Оказывается, родители еще несколько лет назад доверили руль подростку, но с условием: за околицу села не выезжать. Миша, разумеется, не единственный юный водитель в Нагорянах: сельские парни с детства осваивают технику.