В минувшее воскресенье, 14 декабря, известному коллекционеру Николаю Пономаренко исполнилось бы 62 года. По роковой случайности он погиб в тот день, когда из одесского музея была похищена картина Караваджо «Взятие Христа под стражу»
Об этом громком деле — убийстве известного в СНГ коллекционера Николая Пономаренко — «ФАКТЫ» уже сообщали. Преступление было раскрыто правоохранителями в ходе поисков похищенной картины Караваджо. Страсти вокруг пропавшего шедевра не затихают вот уже пятый месяц, уголовное дело по факту кражи насчитывает 18 томов. По одной из версий известный антиквар из Харькова мог быть причастен к преступлению. Свое доброе имя коллекционер вернул себе в буквальном смысле слова ценой собственной жизни. Оказалось, пропавший в день исчезновения картины антиквар не скрылся вместе с шедевром, а был убит сыном известного харьковского художника. Шумиха, связанная с Николаем Пономаренко, не утихла и после его смерти. Бывшая жена коллекционера, с которой он прожил почти 30 лет, и его единственная дочь начали борьбу за наследство, стоимость которого, по предварительным данным, составляет шесть миллионов гривен.
Дочь Николая Пономаренко Марина считает, что ее отца убили с единственной целью: завладеть его уникальной коллекцией. Ведь во все времена антиквариат был одним из лучших способов вложения капитала. Несмотря ни на какие экономические кризисы, растущие цены на предметы старины компенсируют любые затраты. Настоящие коллекционеры неохотно афишируют свои имена и почти не раскрывают специфику увлечения, которое становится целью их жизни, — слишком опасно это прибыльное дело. Убийство Николая Пономаренко в очередной раз подтвердило печальную истину.
Тело исчезнувшего 31 июля 2008 года коллекционера пятого декабря нашли в поселке Жихарь Харьковской области. По одной из версий его убил 28-летний сын харьковского художника. Задержанный уже признался милиции, что убил пожилого человека из-за денег — 80 тысяч долларов, которые задолжал коллекционеру.
Комментируя обстоятельства раскрытия этого громкого убийства, начальник ГУ МВД в Харьковской области Виктор Развадовский заявил журналистам, что 28-летний мужчина помогал Пономаренко в реставрации картин. Они познакомились несколько лет назад. Потом он продал Пономаренко картины якобы из коллекции своего отца, оказавшиеся подделками. Когда встал вопрос возврата денег, парень сказал, что не имеет необходимой суммы, и предложил одну из картин из коллекции своего отца, которая находилась на даче — в поселке Жихарь. Он привез коллекционера в свой частный дом. Но вместо обещанной картины нанес Пономаренко удар молотком по голове, после чего спрятал тело в металлическом контейнере. Спустя два дня преступник вернулся, завернул убитого в полиэтиленовый мешок и закопал в огороде. После задержания подозреваемый сказал, что утопил тело в озере. Но водолазы ничего не нашли, и преступник признался, где на самом деле спрятал тело.
В ходе обыска в доме у молодого человека нашли вещи Николая Пономаренко — ключи от квартиры и машины коллекционера, а также картину «Наши овцы», которую погибший получил накануне после реставрации.
- Когда произошла роковая встреча, отец почему-то в жаркий летний день надел костюм, — говорит дочь убитого Марина Пономаренко. — Не знаю, случайно или нет, но, выходя из квартиры, не поставил ее на сигнализацию. Поехал вместе с убийцей, с которым его тоже познакомили случайно, в село, где и был убит. Папину машину преступник перегнал на улицу Соколова. И совсем уж непонятная «случайность», когда находятся более десяти человек, которые видели отца на этой улице в тот день и час, когда он уже был убит! Десять лет назад на папу было совершено покушение. Завели уголовное дело, но до конца его не довели. По странному стечению обстоятельств, изначально дело по факту исчезновения отца вел тот же следователь, что и десять лет назад. Мой папа был глубоко порядочным и добрейшим человеком, обладающим уникальными знаниями в области искусства. Он не мог купить подделку.
С того дня, как исчез отец, меня не покидает подозрение, что в этом деле все было сделано только для того, чтобы начать охоту за его коллекцией. В августе, через две недели после исчезновения папы, я решила съездить в Одессу, где у отца была еще одна квартира. Там и началась цепь неприятных сюрпризов, к которым я совершенно не была готова. Стала свидетельницей обыска, производимого в квартире местными правоохранителями. Мне объяснили, что в доме моего отца искали похищенную из музея картину Караваджо. При этом были совершенно не понятны действия следователя: если искали полотно Караваджо, на каком основании изъяли другие картины?
После обыска из квартиры пропали три картины и три иконы. Я сразу отправила заявление в прокуратуру о пропаже картин. Потом, опасаясь за судьбу коллекции, решила нанять машину и перевезти ценные вещи в Харьков. Но доехать мне удалось только до Кировограда, где машину остановили сотрудники ГАИ. Обнаружив в микроавтобусе картины, мне тут же предложили поделиться. Я не согласилась, и тогда все отправили в местный райотдел, мотивируя тем, что нужно проверить, не ворованные ли эти произведения искусства.
Старинные работы, многие из которых требуют бережного отношения и определенной температуры хранения, выгрузили в одном из помещений Кировоградского райотдела, где ужасно пахло мочой и бензином. Очень скоро примчалась следователь из Одессы, занимавшаяся поисками полотна Караваджо, и всю коллекцию, а также папины личные вещи: дубленки, рубашки, брюки, книги, опечатали, погрузили в машину и вернули в Одессу. Где картины находятся теперь, мне не известно. Не понятно также, на каком основании была опечатана квартира и какой сейчас процессуальный статус моего убитого отца по делу о краже картины из одесского музея? Я написала соответствующее заявление в прокуратуру Одесской области, но ответа до сих не получила.
Если милиция и прокуратура ищут украденное полотно Караваджо, то почему вывозят в неизвестном направлении семейную коллекцию и личные вещи отца? Считаю, что все это делается с единственной целью: незаконно завладеть его имуществом. У меня совсем нет гарантии, что вернут оригиналы картин, а не их копии.
Теперь завладеть имуществом отца, единственной наследницей которого являюсь я, пытаются многие. Мне хочется спросить у бывшей жены папы, с которой он фактически расстался еще семь лет назад, почему спустя 20 дней после его исчезновения она вдруг пишет заявление в суд о разделе имущества? Почему она не предъявляла иск к моему отцу на протяжении всех этих лет, в конце концов, в мае или июне этого года? И где она была все эти четыре месяца и пять дней, когда я разыскивала отца? А к чему было устраивать на кладбище показательные поминки на следующий день после похорон? Меня спрашивали, почему не пригласила на похороны? Это что, свадьба? Тем более что за все время поисков папы никто не предложил свою помощь. Разве это друзья? Смерть близкого человека — это не шоу. Все, что нужно было, я сделала: просто и скромно похоронила папу рядом с его матерью в селе, где он родился.
Бывшая жена Пономаренко Людмила Ковалева рассказала, что никогда не решилась бы на подобные заявления в газете, если бы не грязь, которую ей приходится читать о себе в последнее время.
- Я практически не сплю ночами, — призналась Людмила Ковалева. — Чего только о себе не прочитала в газетах: и алчная, и незаконно делю имущество. Скажите, почему незаконно, если я прожила с бывшим мужем 30 лет. Эту коллекцию мы собирали вместе. Он начинал с торговли книгами. Приезжая в незнакомый город, мы первым делом шли в музей и книжный магазин. Потом он начал возить книги из Москвы и Питера. Затем его познакомили с известными в Советском Союзе коллекционерами. Старые собиратели, умирая, в своих завещаниях советовали родственникам все продавать Коле — знали, что он никого не обманет. Муж пользовался доверием — был человеком слова. Сейчас таких людей мало уже осталось. Поэтому, когда мы разошлись, я не хотела подавать на раздел имущества. Во-первых, знала, что для него значила коллекция, а во-вторых, он обещал, что никогда не оставит меня без средств. Кто же думал, что он уйдет первым.
Мы с Колей познакомились в 1978 году в санатории. Уже на третий вечер он предложил выйти за него замуж. Помню, рассмеялась тогда: какие вы, мужчины, быстрые. К тому же я была старше на целых семь лет. Но через год мы расписались. Всю жизнь я была ему и женой, и матерью, и помощницей. Узнав о смерти Коли, почти всю ночь просидела на балконе: плакала и курила, хотя бросила курить уже давно. Общих детей у нас не было, и мы всю жизнь опекали его дочь Марину и Сашу — сына рано умершего старшего брата Коли. Однажды Коля сказал: «Если я умру, разделите все на троих: тебе, Марине и Саше». Я тогда отмахнулась: «Господь с тобой».
Казню себя за то, что ушла от Коли в 2006 году. Неудобно говорить, он все-таки умер, но признаюсь, что просто устала терпеть его увлечения женщинами и девушками. Знаете, как это бывает: «седина в бороду, бес — в ребро». Вот так и у нас получилось.
Совместную жизнь мы с Колей начинали очень скромно. Я пришла к нему в однокомнатную квартиру на окраине, а за время нашей семейной жизни поменяли шесть квартир. Покупали жилье большей площади, расположенное ближе к центру. Когда появились средства, приобрели жилье в Одессе, большую квартиру в Харькове, отдельно трехкомнатную для Марины. При покупке этой квартиры оформили ее на бывшую жену Николая, чтобы муж Марины в случае развода не смог претендовать на эту жилплощадь. К тому времени она вышла замуж уже в третий раз. Вообще, с дочерью у Коли были непростые отношения — до 17 лет они практически не общались. А папой она его назвала только в 21 год. Бывшая жена не разрешала им видеться, отчего Коля очень страдал. Поэтому, когда Марина появилась в его жизни (а произошло это после того, как он стал обеспеченным человеком), муж очень обрадовался.
Не могу сказать, что в наших отношениях после развода что-то серьезно изменилось — мы продолжали общаться. Коля помогал мне, дарил подарки. Наши общие друзья передавали мне, что после моего ухода Коля стал какой-то подавленный. Он очень жалел, что мы разошлись. Думаю, понял, что ему нельзя оставаться одному — для коллекционера это было очень опасно. Когда мы жили вместе, все знали, что мой родственник работает в СБУ. Была хоть какая-то защита.
В последнее время Коля предчувствовал, что его могут убить — слишком опасен был его бизнес. Но коллекционирование — страсть, от которой невозможно избавиться.
Когда он пропал, я спросила своего адвоката, как искать бывшего мужа? Хотя к тому времени юридически была для него никем, все права перешли к Марине. Она писала заявление о его пропаже, а я только ждала и молилась. Потом пошли слухи о краже из одесского музея, и адвокат посоветовал мне, чтобы подавала на раздел имущества — ведь после развода прошло всего 10 месяцев. Я пыталась сопротивляться, но мне объяснили, что нужно отбросить ложную скромность и забрать то, что принадлежит по закону. Я не хочу ничего лишнего — что суд присудит, то и мое.
Когда-то Коля меня предупредил: «Если со мной что-то случится, бывшая жена и дочь тебя просто разорвут». Я не поверила, а оказалось — зря. Марина даже не сказала мне, когда будет хоронить отца. Друзья Коли звонили, хотели попрощаться с ним. Я предложила Марине: «Давай забудем все распри и похороним отца по-человечески». Она ответила, что отец еще в морге. Я предложила отвезти Колю в Пантелеймоновский храм, который он очень любил при жизни, чтобы его там отпели, с ним бы попрощались друзья. Она сказала: «Подумаю». А на следующий день я узнала, что он уже похоронен — просто тихо зарыт. Поэтому прощаться с ним пришлось через день после похорон. Мы не могли не приехать туда, а его дочь обвинила меня в «показательных выступлениях». Вот поэтому сейчас у меня в жизни только одна надежда — на суд.