Пять лет назад на экраны вышел американский фильм о советских подводниках «К-19. Оставляющая вдов». Его консультант Сергей Апрелев — бывший командир подлодки и историк флота, капитан первого ранга запаса — рассказывает корреспонденту «ФАКТОВ» о своей работе в Голливуде
С Сергеем Апрелевым мы познакомились на состоявшемся этой осенью в Санкт-Петербурге съезде Международной ассоциации ветеранов военно-морского флота и подводников СНГ и стран Балтии. Сергей Вячеславович родился в 1951 году в Севастополе, где его отец, тоже потомственный моряк, служил флагманским штурманом дивизии крейсеров Черноморского флота.
После Ленинградского высшего военно-морского училища имени Фрунзе и командирских классов Апрелев-младший командовал подводной лодкой на Северном флоте, на Балтике, затем — субмариной С-28, переданной СССР Алжиру, где служил военным советником.
Окончил с отличием Военно-морскую академию, был ее преподавателем. Но даже став историком флота, писателем, обошедший мир морской волк и не мечтал, что ему придется выпивать со звездой американского кино Гаррисоном Фордом и препираться со знаменитым режиссером Кэтрин Бигелоу — бывшей супругой создателя «Титаника» Джеймса Камерона.
- Сергей, не кажется ли вам, что фильм «К-19. Оставляющая вдов», рассказывающий о трагедии и мужестве моряков во время ядерной аварии на борту советского подводного атомохода, производит двойственное впечатление? С одной стороны, картина интересная, и правда жизни иногда присутствует. И вместе с тем не покидает ощущение, что это агитка времен холодной войны. Иначе почему мастера Голливуда не воспели героизм американских моряков — ведь их атомная подводная лодка «Трешер» и другие пострадавшие от аварий лодки оставили вдов и сирот не меньше?
- Участие в съемках голливудской картины — трагическая страничка моей биографии. Ну хотя бы потому, что моим оппонентом (а консультант и режиссер очень часто оппоненты) была женщина. Кэтрин Бигелоу достойна Книги рекордов Гиннесса как режиссер самого дорогого фильма, когда-либо созданного женщиной. С бюджетом в 110 миллионов долларов у нее был шанс превзойти своего бывшего мужа Джеймса Камерона с его «Титаником».
- Вы считаете, что женщина-режиссер фильма о моряках примерно то же, что женщина на корабле? Почему же согласились с ней работать?
- Подобный фильм был просто обязан появиться в российском кинематографе. Но у нас, как всегда, не хватает денег. Или ума. А Кэтрин Бигелоу и Гаррисон Форд во время прилета в Москву в 2000 году на встрече с ветеранами флота проникновенно говорили о желании воспеть подвиг советских подводников с К-19, прозванной у нас «Хиросимой».
Не буду гадать насчет каких-либо идеологических целей заокеанских кинематографистов. Думаю, главная идеология у них — коммерческий успех. Но заметьте: командование военно-морских сил США сотрудничать с Голливудом наотрез отказалось. Наверное, американский обыватель и налогоплательщик должны быть уверены, что у них всегда с техникой все о'кей.
Меня же принимать участие в этом предприятии уговорили два бывших командира К-19: «Сережа, ты знаешь историю, ты командир лодки, ты с детства говоришь на английском… » Сам бы я не поехал.
Словом, растрогавшись от внимания, которым их обделила Родина, ветераны советского ВМФ даже преподнесли Форду пособие по… плотницкому делу (когда узнали о его бывшей профессии) и стали обращаться к нему «товарищ командир». Поддался этой эйфории и я.
- Но в фильме американские актеры обращаются к нему «товарищ капитан», словно действие происходит не на военном корабле, а на гражданском судне! Куда глядел товарищ консультант?
- Если бы только эти ляпы! Нам ведь сценарий не сразу показали. Как только я прочел его, появилось желание выброситься с 40-го этажа. Понял, что попал в нехорошую историю. Создатели фильма попытались представить советских моряков как агрессивных, невежественных фанатиков, к тому же вооруженных ядерным оружием. Злобные офицеры стегают стеком по рукам матросов, пытавшихся украсть апельсины. Пьяные моряки, забравшись на крышу, выводят огромными буквами, чтобы можно было прочитать со спутника, «FUCK USA!»… Я, конечно, требовал все это убрать. Увы…
- Где проводились съемки?
- В канадском городе Калгари. На берегу за четыре миллиона долларов построили полномасштабную копию К-19. Оборудование и приборы взяли настоящие, с купленной в России списанной атомной подлодки К-77. Лодки этого класса американцы называли «Джульетта».
Кстати, на К-77 весной 1976 года в Бискайском заливе произошла авария, похожая на случившуюся недавно на Дальнем Востоке во время испытаний российской лодки «Нерпа». Тогда по вине ремонтников в одном отсеке возник пожар, а фреон пошел в другой. Погибли два человека.
- В общем-то интерьер К-19 получился нормальный, — продолжает Сергей Вячеславович. — Пока не пришла режиссер. Она потребовала придать всему пошарпанный и убогий вид, даже детали и панели из нержавейки покрасить краской, имитирующей ржавчину: «Это же должна быть советская подлодка, а не космическая станция!» Дескать, у русских все возможно.
Сценарий мы переписывали тринадцать раз. Я увидел, что могу влиять на Голливуд, но опосредованно. Потому что один из главных продюсеров не выдержал: «Капитан, чем вы тут занимаетесь? Я выложил из своего кармана 70 миллионов в бюджет фильма не для того, чтобы ловить ваши замечания… »
Случались, конечно, и светлые моменты, но… После того как меня представили съемочной группе, я выступил с коротким спичем. Кэтрин Бигелоу воскликнула: «Хочу, чтобы все говорили с таким русским акцентом, как капитан Апрелев!» Но было поздно. Студия уже пригласила тренера по диалекту. Он не знал русского, но успешно имитировал местечковый акцент обитателей Брайтон-Бич, который в Америке считается эталонным русским. Получилось примерно так же, как при нашей имитации кавказской речи в анекдотах.
- Какой американцы предложили вам гонорар?
- За пять месяцев я заработал двадцать тысяч долларов. Половина этой суммы за время съемок была проедена, потрачена. Чтобы уменьшить степень моей язвительности, американцы были готовы увеличить гонорар в пять раз. Но я отказался.
- Вам приходилось общаться с Гаррисоном Фордом…
- С Фордом я работал рука об руку. Естественно, как человек, получивший 21 миллион долларов, он всех видел в белых тапочках. Но мои советы воспринимал с уважением. Хотя они зачастую исходили из моей убежденности, что главный мой враг в этом фильме — сценарий. Какой он был жуткий, я тебе рассказывал. Нет, ну представляешь, наш матрос, кок Андрюша, увидев, что на борту произошла авария, бросается в волны Гренландского моря и плывет навстречу свободе в виде появившегося на горизонте американского эсминца с возгласами «Кока-кола!», «Бейсбол!», «Мэрилин Монро!.. »
А всплытие лодки на Северном полюсе, воспроизведенное с помощью комбинированных съемок, американцы вообще превратили в анекдот. Вместо того чтобы найти полынью или пробить ее специальными торпедами, лодка ломает лед толщиной метра четыре своей рубкой, в которой находятся баллистические ракеты! Одна, видимо, очень впечатлительная чайка, наблюдавшая эту глупость, упала без чувств на палубу атомохода, ее подобрал матросик, начал воспитывать, дрессировать. Американцы не знали, что чайки дрессировке не подлежат…
Вскоре вижу, как по отсекам ходит какой-то дядя с соколом. Почуяв неладное, спрашиваю, где они взяли на Северном полюсе сокола. Мне ответили: капитан, вы хреново разбираетесь в орнитологии, не говоря уже о драматургии. Не надо навязывать нам ваши порочные социалистические идеи! Они сняли сцену, как советский матрос на Северном полюсе подружился с соколом. И забыли о ней. А через два месяца вспомнили, что этого сокола надо куда-то пристегнуть в сюжет, и обратились ко мне за подсказкой.
Я ответил: учитывая, что на лодке произошла радиационная авария, предлагаю найти труп сокола, а рядом — записку: «Я умер свободной птицей!.. Видишь, благословенная Америка?» После этого со мной никто целый день не разговаривал. Это был типичный образчик моей работы. Вернувшись в Россию, я сделал свой документальный фильм об этих безобразиях «Хиросима Голливуда».
- Ну да Бог с ними, с безобразиями. А что Гаррисон Форд?
- Ничего, в общем-то нормальный мужик. Я отношусь к нему с симпатией. Хотя случалось всякое. Ему тогда был 61 год, Гаррисон пользовался потрясающим успехом. За ним там ходили толпы восторженных дамочек и, что меня удивило, поклонников! Просили автографы.
- Как он выглядит? Ведь экран часто искажает. Подводники в основной массе невысокие крепыши…
- Высокий. Примерно как я. Метр восемьдесят пять. В первый день нашего знакомства мы сидели у него в трейлере. У каждой звезды там был свой домик-трейлер — три комнаты, все удобства, кондиционер. Когда бы к нему ни заходил, у него всегда стояла початая бутылка водки.
Выпили с ним по рюмке. Гаррисон говорит: «Сереж, мне так легко играть русского. Ведь я же русский… » — «Откуда ты русский?!» — удивленно спрашиваю. «У меня же бабка — еврейка из Тбилиси… » Отвечаю: «Ну-у, конечно, ты руса-ак!.. »
Мне удалось уговорить постановщиков убрать из сценария все истинные фамилии членов экипажа К-19, чтобы не порочить их. «Какие могут быть претензии? Это же не документальная, а художественная картина!» — пыталась сопротивляться Кэтрин Бигелоу. «Но речь-то идет о конкретной лодке!» — возражал я. «Тогда предлагайте свои, чтобы не было фамилий обитателей Брайтона… »
Теперь признаюсь — схулиганил: дал фамилии друзей, соседей, корешей. Один из них, мой однокашник по академии, сказал: «Гаррисон еще ответит за использование моей фамилии Востриков… »
Зато мое имя, значившееся в титрах, я потребовал убрать — ведь моих советов американцы приняли процентов 10-15. Я их вообще убил тем, что жил скромно, ничего не просил, кроме выполнения моих замечаний. Даже требовал изменить название фильма. Но это оказалось невозможным ввиду крупных затрат на предварительную рекламу.
И напрасно. Именно название «К-19» стало одной из причин кассового провала фильма в прокате, ибо невольно вызывало ассоциации с известной комедией «К-9» про умную овчарку с Джеймсом Белуши в главной роли.
А ты знаешь, кстати, мы сейчас говорим с тобой о фильме лишь благодаря тому, что там, в Голливуде, я не подписал ни одного контракта. Американцы хотели, например, чтобы я подписал соглашение о неразглашении тайн Голливуда, то есть до конца своей жизни не имел бы права рассказывать, что происходило на съемках. Я сказал им, что красные офицеры не подписывают бумаг, смысл которых им не понятен.
Гаррисону Форду нравилось мое упрямство. Но не в отношениях с ним. Конечно, он профессионал высочайшего класса. Играл то, что предписывалось режиссером. Скажут заплакать — заплачет.
У меня с ним случались конфликты. Однажды, когда зазвучал наш гимн, Гаррисон начал шутливо танцевать какой-то гопак-трепак. Я был вынужден сказать ему: «Гаррисон, еще одно па, и я прикурю от вашего флага!.. »
После моих замечаний он немножко замкнулся. Понял, что мне плевать на его миллионы. Американцы же его побаивались. Знали: если Форд посмотрит косо на кого-то из членов съемочной группы, его уволят. После каждого моего конфликта с Кэтрин Бигелоу все два-три часа боялись со мной контачить. А я требовал исторической правды.
Польза от голливудской картины все же была. Жена моего друга, тоже командира подводной лодки, прожившая с ним более двух десятков лет в северных гарнизонах, после просмотра фильма смахнула слезу: «Я не знала, что ваша служба была такой трудной!.. »
За содействие в организации статьи автор благодарит президента Всеукраинской ассоциации ветеранов подводного флота Александра Кузьмина.