Пандемия коронавируса вторглась в нашу жизнь внезапно и, судя по всему, пока не намерена отступать. Но не стоит роптать на судьбу. Зачастую кризис открывает новые возможности.
«ФАКТЫ» предлагают читателям проект «Мир после пандемии» — серию интервью с известными людьми и лидерами отраслей о том, что, по их мнению, нас ждет впереди. Своими мыслями по этому поводу поделились писатель Андрей Курков, первая ракетка Украины Элина Свитолина, музыкант Андрей Макаревич, журналисты Дмитрий Гордон и Андрей Куликов, сатирик Михаил Жванецкий, ресторатор Дима Борисов.
Сегодня наша собеседница — известный медиаэксперт, шеф-редактор портала «Детектор медиа» Наталья Лигачева.
— Наталья, ваше издание держит руку на пульсе того, что происходит в СМИ сегодня. А что, с вашей точки зрения, ждет медиа после пандемии?
— Сейчас очень сложно прогнозировать, потому что все в такой динамике, много неожиданных вещей… Очень сильно упал рекламный рынок, и у меня большие сомнения, что в ближайшее время он восстановится. Мы не знаем, когда пандемия пойдет на спад. Даже если это случится скоро, удар по экономике нанесен очень большой. И первое, что бизнес вычеркивает в кризисной ситуации из своих бюджетов, это расходы на рекламу. Года два с ней будет напряженка. Поэтому, мне кажется, пандемия ускорит переход медиа на платный контент. Нынешний кризис создаст для этого предпосылки. Во время карантина люди стали активнее потреблять медиапродукты, так как появилось больше свободного времени. И, возможно, эта тенденция сохранится, так как можно предположить, что после нынешнего опыта дистанционной работы многие будут работать на дому. Таким образом освободится время, которое тратилось на переезды, перекуры, появится больше возможностей для медипотребления, а отсюда и готовность платить за интересующий контент. Роль же рекламы в медийных бизнес-планах будет, возможно, снижаться.
— Еще до ситуации с коронавирусом информационное пространство захлестнула «пандемия» фейков. А сейчас они стали появляться как грибы после дождя.
— Недостоверной информации стало больше, но и критичность аудитории сегодня выше. Поскольку коронавирус — явление совершенно новое, особенно в начале пандемии многие медиа были вынуждены оперировать данными (даже из уст медиков), которые базировались на предположениях. Это касалось, например, лекарственных препаратов. Ни у кого не было уверенности, что они помогают, тем не менее о них говорили. Таким образом снизился уровень достоверности и точности информации. А если учитывать, сколько на этой волне появилось откровенных фейков… Один из вопиющих — о том, что якобы коронавирус можно вылечить горячей водой с лимоном и содой и так его лечат в Израиле. Или сообщение о том, что 31-го мая в Киеве откроется метро. Эту «информацию» медиа подхватили из телеграм-канала якобы Киевского метрополитена, которого на самом деле у столичного метро нет! Это просто разгильдяйство, когда журналисты не потрудились проверить информацию. В результате такого потока дезинформации о вещах, предельно важных для каждого из нас, у аудитории СМИ появилась объективная потребность разобраться, чему можно доверять, чему нет, как искать достоверные источники. Думаю, медиагигиена теперь скорее войдет в нашу жизнь — как привычка тщательно мыть руки.
— Есть ли шанс, что медиапространство очистится от фейков?
— Такого не произойдет, поэтому возрастает необходимость критического мышления читателей. Ну и, конечно, роль профессиональных СМИ, предоставляющих качественную информацию.
— Читала, что недавно принц Гарри и Меган Маркл отказались иметь дело с крупнейшими британскими таблоидами, не желая быть валютой в погоне прессы за просмотрами с целью привлечь рекламу. Как считаете, после пандемии эта безумная гонка за кликами в СМИ сохранится?
— Если основным источником дохода медиа со временем станет не реклама, а платный контент, кликабельность отойдет на второй план. Потребитель будет платить за информацию, которой доверяет.
— К слову, несколько сайтов крупных украинских изданий, приняв во внимание опыт ведущих СМИ мира, попросили читателей материально поддержать качественную журналистику. И тысячи людей откликнулись.
— Этого можно было ожидать, потому что данные издания — пример качественной журналистики, и они имеют продвинутую аудиторию. Я и сама подписалась таким образом на несколько из них. Все должно иметь свою цену. И это понимание сейчас приходит. Базовая информация должна быть общедоступной, а если хочешь получить чуть больше, за это нужно заплатить.
— Несколько лет назад на международном форуме «Медиа будущего» я общалась с главным редактором The Guardian Аланом Расбриджером. Запомнились его слова о том, что будущее за эксклюзивом. А что вы думаете по этому поводу?
— Эксклюзив — то, к чему издания всегда должны стремиться. Думаю, мы приближаемся к ситуации, когда качественный контент сможет должным образом монетизироваться.
— Как вы считаете, какие тематические ниши станут в журналистике особо актуальны?
— Понятно, что длительное время повышенным спросом будет пользоваться все, что касается здоровья. На первый план выйдет и тема семейного досуга, так как люди будут вынуждены поменять свои привычки и, конечно, места отдыха, ведь в туристической отрасли произойдут глобальные изменения. То есть будет востребована полезная информация прикладного характера, которая нужна в повседневной жизни.
— Мне кажется, что медиатрендом станет экологическая журналистика. Три года назад я общалась с лауреатом Нобелевской премии мира Раджендрой Пачаури. В интервью ученый предупреждал, что глобальное потепление может привести к живучести вирусов и возникновению новых болезней. А сегодня человечество оказалось в заложниках у коронавируса.
— Предполагаю, в мире экологическая тематика будет более востребована, чем у нас. В Украине наверняка многие будут считать проблемы окружающей среды второстепенными на фоне экономических, что, конечно, неправильно, ведь все это взаимосвязано.
— Как вы думаете, найдется ли в новой реальности место бумажным изданиям?
— Конечно, тенденция такова, что все переходит в онлайн. Но… Моя дочь и ее парень, которым нет еще тридцати, видите ли, электронным книгам предпочитают бумажные. Я им говорю: «Сколько денег вы тратите!», но они продолжают это делать. На самом деле я тоже люблю читать с листа бумаги. Но в новых реалиях бумажным уже не будет издание, которое прочитал и тут же выбросил. Имеет шанс на выживание только то, что захочется сохранить.
— Будут ли иметь перспективу специализированные издания — на ресторанную, флористическую, интерьерную, автомобильную тематики?
— В онлайне все это, конечно, будет.
— С интересом читаю «Детектор медиа». Наталья, в чем вы черпаете вдохновение в столь непростое время?
— Меня не то, чтобы что-то вдохновляло, у меня нет передыха (улыбается). Работы очень много — мы рассказываем о качестве того, что продуцируют медиа. В принципе у нас в издании ничего не изменилось, кроме того, что мы перестали ходить в офис. Я даже злюсь иногда: вроде и дома сидишь — и в то же время пашешь. Но, с другой стороны, это хорошо — нет времени для хандры. Когда его у человека слишком много, появляются ненужные мысли. А так встала — и вперед! Я вообще трудоголик, и меня на плаву всегда держит увлеченность своей работой. У меня безусловная любовь к тому, чем я занимаюсь.
— После пандемии, по вашему мнению, жизнь станет иной?
— Мы входим в другое время — нестабильности. Нам предстоит жить в бесконечно меняющемся, непредсказуемом мире. В чем-то пандемия, безусловно, изменит наш образ жизни. Поздравляя меня с Пасхой, одна коллега сказала: «Желаю, чтобы мы опять начали воспринимать людей как людей, а не носителей вируса». С одной стороны, нынешняя ситуация способна повысить ценность человеческого контакта, а с другой — социальное дистанцирование может войти в норму. И тогда мы уже не вернемся ко многому из того, что было раньше.
— Что же должно для себя понять человечество и каждый из нас?
— Наверное, то, что все мы в одной лодке и зависим друг от друга. Мы ответственны за все происходящее не только в нашем доме, но во всем мире.
Фото из альбома Натальи Лигачевой