Сегодня легендарному советскому фотокорреспонденту исполнилось бы 95 лет
Легенды о Якове Давидзоне ходят среди журналистов до сих пор. Одну из таких рассказал фотокорреспондент «ФАКТОВ» Сергей Даценко. В послевоенные годы фотокор газеты «Радянська Укращна» Яков Давидзон снимал участников партийного мероприятия. Высокому мужчине он скомандовал: «Эй ты, длинный, стань во второй ряд!.. » Впоследствии «длинный» стал первым секретарем ЦК Компартии Украины. Иногда, пребывая в добром расположении духа, Владимир Васильевич с улыбкой интересовался: «Ну как, Яша, тебе света хватает?»
Беседу с коллегой Якова Давид-зона, в прошлом — заведующим отделом редакции газеты «Радянська Укращна» Евгением Ямпольским мы начали с вопроса, могла ли на самом деле произойти подобная ситуация.
- То, что Яков Давидзон был экспрессивен, — это однозначно, — рассказывает заместитель главного редактора газеты «Демократична Укращна» Евгений Ямпольский. — Если он радовался, то на полную катушку, если работал, то заразительно, с азартом. Так что мог из толпы коллег крикнуть что-то панибратское Никите Хрущеву. Или, снимая у трибуны почетный президиум, сказать первому секретарю обкома: «Посмотри сюда!» Но, думаю, за рамки приличий в отношениях с первым секретарем Яков Борисович не выходил.
- Во всяком случае, когда Леонид Брежнев посещал Киев (даже с неофициальным визитом, например, возвращаясь из Крыма в Москву), Давидзона обязательно вызывали на съемку. Есть хорошие фотографии Брежнева, сделанные Яковом Борисовичем: в аэропорту «Борисполь», перед посадкой в самолет, Леонид Ильич рукой держит как бы под козырек, приветствуя своих киевских коллег. Когда-то это фото висело даже в коридоре нашей редакции.
Помню, как накануне очередного дня рождения Владимира Щербицкого, когда его соратники сбивались с ног, думая, что же подарить человеку, у которого есть несколько охотничьих ружей и столько же пар часов, приглашали Якова Борисовича, и он делал серию снимков первого секретаря ЦК КПУ. Есть прекрасные фотографии, где у окна сидит задумчивый Щербицкий, а в воздухе плывут кольца табачного дыма (Щербицкий тогда покуривал). После этого на книжной фабрике делали художественное оформление этих снимков. Получался альбом замечательного качества и оригинальный подарок.
- Официальная хроника советских времен пестрела снимками Якова Давидзона. Он был на привилегированном положении в «Радянке»?
- В первые послевоенные годы Давидзон работал в паре с Бэллой Бабановой. Позже его учеником стал Николай Белокопытов. Но Яков Борисович всегда сохранял свое старшинство. Постепенно Давидзон стал монопольным фотокором: он запросто появлялся в официальных кругах, обвешанный своими «лейками». Так же гордо стоял посреди Крещатика и высматривал цель…
- Профессиональные секреты у фотокора номер один имелись?
- Якову Борисовичу нравилось проходить туда, куда никого не пускали. И хотя у фотокора «Радянки» был пропуск со штампом «Проход всюду», он предпочитал не предъявлять удостоверение. Да это было и незачем — Давидзона знали практически все. Так, в дни парадов и демонстраций Яков Борисович легко пересекал кордоны оцепления на Крещатике и устраивался прямо у правительственной трибуны, чтобы лучше видеть и происходящее на трибуне, и поток людей. У легендарного фотокора было такое выражение: «Ну если Давидзона не пропустят, то зачем вообще этот парад?»
- Яков Борисович знал себе цену?
Но кульминацией жизни фотокора Давидзона были выезды на партийные съезды в Москву, куда он каким-то чудом аккредитовывался. Кроме него, никто из газетчиков на форумы не ездил. Он всегда считал себя более продвинутым в плане доступа в святая святых. И даже приобретя несколько инфарктов, все равно продолжал ездить.
В таких случаях Давидзон использовал особую технологию. В центре Москвы, в ТАСС, арендовал фотолабораторию. Чтобы успеть проявить свою дневную добычу, отобрать качественные снимки и передать конверт с бригадиром поезда «Москва-Киев» (тогда он отправлялся из столицы в девять вечера). Утром, опять же в девять часов, редакционный курьер встречал поезд, получал пакет и вез его в редакцию. Затем следовал еще один вояж, на улицу Орджоникидзе (сегодня Банковая. — Авт. ), в Центральный Комитет.
- Зачем?
- Снимки с изображением членов Политбюро подлежали обязательному утверждению. Ведь не всегда получались хорошие. Ну как можно, чтобы в одно и то же время 15 или более человек смотрели в объектив, никто не чесал за ухом и не спал!
Как-то Яков Давидзон вернулся из Москвы. Уже прошло несколько дней после съезда, все им переболели и успели забыть, как страшный сон. Давидзон, выйдя из-под этого гнета, собрал вокруг себя сотрудников. Вот он стоит — в светлой рубашке, подтяжках, еще пышущий жаром оперативной работы — и задает нам, не думающим на эту тему в данный момент, вопрос: «Что было самым важным для нашей делегации на съезде?» При этом уточняет: «Вы же знаете, Украина сидит в первом ряду, у прохода, то есть прямо на виду!»
Женщины подсказывают: «Наверное, хорошо выглядеть». Кто-то предположил: «Удачно выступить!» А Давидзон поднял палец вверх и провозгласил: «Не заснуть!» Потому что нет ничего хуже, когда великий Гнат Юра засыпал на второй минуте сессии Верховного Совета УССР. Народный артист СССР спал в роли депутата сочно и на самом видном месте. В этом случае Яков Борисович мог, проходя, не очень учтиво толкнуть знаменитость в плечо и сказать: «Гнат, не спи!»
- Кто же утвердит снимок из зала заседаний, на котором запечатлен спящий депутат! Еще и на следующий съезд могут не пустить.
- Таких случаев в биографии Давидзона не было. Он обязательно сопровождал делегации КПУ, хотя официальной заявки от редакции мы не подавали. Очевидно, у Якова Борисовича были устойчивые и прочные контакты на улице Орджоникидзе.
- Нелегко быть режиссером-постановщиком групповых снимков…
- У Давидзона была огромная нагрузка в этом плане. Потому что времени на такую съемку отводилось очень мало. Например, в последний день работы съезда КПУ делегации из 25 областей Украины по строжайшему графику фотографировались с членами Политбюро. Учтите, только из Донецкой области на съезд приезжали свыше сотни человек, примерно столько же из Ворошиловградской, Харьковской. То есть каждую областную «пирамиду Хеопса» Давидзону следовало «заселить», проинструктировать. В последний момент входили 12 «апостолов» и занимали свои места. И никто из них, выходя в 25 раз, не горел желанием перефотографироваться… Поэтому делать такие снимки — колоссальная ответственность! Но Якову Борисовичу эта работа нравилась.
- Вы хотите сказать, что это делалось безвозмездно, то есть без гонорара?
- Если съезд проходил хорошо, ЦК выплачивал своим сотрудникам премии. Может, за особые заслуги полагались какие-то памятные подарки… Мне трудно судить. Но наверху рассуждали так: пусть гордится, что допущен нас фотографировать. Никому другому в ЦК эту работу не доверяли, а вдруг запорет или еще что-нибудь… Эквивалента этой нагрузке в рублях не существовало. Да и Яков Борисович был бессребреником. Скорее он отказался бы от гонорара, чем от участия в событии.
- Яков Борисович рассказывал, как в партизанском рейде он не выполнил приказ уничтожить отснятую пленку?
- Он рассказывал о последних часах жизни одного из руководителей партизанского соединения Героя Советского Союза Николая Попудренко. Накануне фатального боя — через несколько часов Попудренко погиб — он очень строго разговаривал с каждым. Шансы выжить в этом бою практически равнялись нулю, и военному корреспонденту Якову Давидзону было поставлено железное требование: засветить пленку! Если бы она попала в руки полицаев или немцев, по ней тут же вычислили бы семьи партизан. Можно себе только представить ужас самого фоторепортера (Давидзон, кстати, называл себя репортером), оттого что весь его труд пойдет насмарку.
- Тогда речь шла о жизни или смерти, а он беспокоился о какой-то пленке…
- В войну у Давидзона было много ситуаций, которые могли плачевно закончиться. Тогда надо было выбирать: подчиниться приказу или рискнуть.
- И Яков Борисович рискнул, переложив пленку из фотоаппарата в бачок с фиксажем, который при
20-градусном морозе сохранил отснятый материал?
- У Давидзона есть снимок Попудренко за несколько часов до гибели. Он сидит на опушке и что-то говорит собравшимся. Мы не нарушим историческую правду, если скажем, что Яков Борисович не выполнил приказ.
Издателями газеты «За Радянську Укращну», которая выходила для населения оккупированных районов, были Александр Корнейчук, Ванда Василевская и Микола Бажан. Как-то Давидзон заснял выпуск газеты: известные писатели сидят в полном военном обмундировании, прямо под деревом разложены бумаги… Шикарный снимок!
- Когда в 1972 году Якову Давид-зону исполнилось 60 лет, он не захотел воспользоваться своим правом на отдых?
- О пенсии он и слышать не хотел. Это было для него оскорблением. Яша не признавал выходных, не ходил на рыбалку и даже на футбол. Был трудоголиком. Потерянным днем для Давидзона становился тот, когда газета выходила без его снимка. Несмотря на несколько инфарктов, он как-то выбирался из этих передряг. С трубочкой нитроглицерина в кармане ходил на работу.
- Как он воспринял перестройку?
- Наверное, так же, как и его кумир Владимир Щербицкий. С недоверием. Мир менялся. Было очевидно, что на митинги Руха Яков Давидзон не пойдет.
- Перед отъездом в США Яков Борисович прощался с «Радянкой»?
- Это был трагический момент в жизни Давидзона. Летом 1994 года Яков Борисович последний раз зашел в свою редакцию. В предбаннике его фотолаборатории раньше стояла огромная машина — какой-то прокатный стан в миниатюре — с никелированным валом, на котором Яша сушил снимки. По-моему, он не так часто им пользовался, но важно, чтобы это у него было. Вот в этой комнате мы экспромтом проводили коллегу. Выпили по сто граммов.
В Америке Якова Давидзона избрали почетным профессором одного из университетов. Но он не прожил за границей и четырех лет.