Алена родилась с единственной почкой, но выяснилось это не сразу, а лишь когда девочке исполнилось 13 лет.
— Однажды у меня появилась боль в правом боку, и врачи заподозрили, что воспалился аппендикс, — рассказывает Алена Повстянко. — Диагноз «аппендицит» не подтвердился, а вот на УЗИ специалисты увидели лишь одну почку. Второй не было… Сделали рентген, чтобы убедиться, что не ошиблись. И когда вторую почку все же не нашли, родителей предупредили, что мне надо беречься — не переохлаждаться, не болеть, не носить тяжелого, не есть соленого, жареного, жирного и контролировать состояние организма. Так я и делала. Но мы жили в селе, вся семья тяжело работала, и я старалась помогать. Затем получила профессию бухгалтера, поработала продавцом. Когда мы начали встречаться с будущим мужем, я сразу рассказала ему о проблемах с почками. Но его это не испугало. И раньше, и сейчас он меня очень поддерживает. Живем душа в душу.
— Давно почка у вас перестала работать?
— Четыре года назад. Очень плохо себя почувствовала, пришлось вызвать «скорую», а в больнице выяснилось, что почка отказала. Так как процедуру очистки крови мне приходится делать три раза в неделю, а центр гемодиализа работает в Виннице, мы сняли квартиру в этом городе. Муж нашел работу на предприятии, а я уже не работаю. Все же почечная недостаточность диагноз серьезный.
— Когда вы почувствовали, что у вас проблемы с сердцем?
— Год назад началась одышка, одолевала слабость. Вот тогда мне и сделали УЗИ сердца. Как оказалось, у меня врожденный порок, о котором ни родители, ни я не знали. Постепенно на клапане оседали соли кальция, и со временем он перестал работать.
Читайте также: «После двух микроинсультов и трансплантации почки я научилась играть в футбол»: невероятная история жительницы Запорожья
— Вам предложили операцию?
— Сказали, что она необходима, но никто из кардиохирургов не решался ее сделать. К кому ни обратимся, ответ один: «Вы же на гемодиализе, значит, риск операции большой». Наконец, осенью прошлого года я побывала на консультации в Киеве, в Институте сердечно-сосудистой хирургии имени Амосова. Вот где золотые врачи! Мне заказали искусственный клапан. Правда, пришлось подождать, пока государство сделает закупки. Но, как только институт получил клапан, меня вызвали на операцию. Очень важно, что здесь, в институте, есть возможность проходить гемодиализ. Если бы не это, я и на несколько дней не могла бы уехать из Винницы.
Оперировавший Алену Повстянко врач Богдан Черпак рассказал, что оптимальным вариантом для женщины была замена клапана щадящим методом.
— Клапан, изготовленный для конкретного пациента, находится в сложенном виде, и его можно доставить прямо в сердце с помощью катетера, не вскрывая грудную клетку, — говорит рентген-хирург отделения эндоваскулярной хирургии Института сердечно-сосудистой хирургии имени Н. М. Амосова НАМН Украины Богдан Черпак. — Делаем прокол в бедренной артерии, вводим зонд с клапаном и под рентген-контролем продвигаем его по сосуду к месту назначения.
— Поврежденный клапан не удаляете?
— Нет. Прижимаем его створки к стенкам сосуда, а на освободившееся место устанавливаем новый.
— Как же удается зафиксировать клапан?
— В этом нет проблемы. Размеры клапана должны быть заранее просчитаны. Тогда кровоток плотно его прижимает. А в дальнейшем клапан «прирастет». Сердце воспринимает его как собственный.
После сделанной Алене операции прошло больше двух недель.
— Я уже и в магазин хожу, и в парикмахерской побывала, — говорит женщина. — Чувствую себя нормально. Сама удивилась, как быстро идет восстановление после такой серьезной операции на сердце. Одышки практически нет, сил прибавилось. Мы с мужем каждый день ходим на прогулку. Стараюсь постепенно увеличивать нагрузку. Радуюсь каждому мгновению. Понимаю, что мне спасли жизнь.
Рассказывая об эндоваскулярном методе замены сердечного клапана, Богдан Черпак говорит, что впервые в Украине его применили в 2012 году именно амосовцы. Метод можно было бы использовать и шире, но количество предоставляемых по государственной программе искусственных клапанов ограничено.
— Пациентов, для которых именно такая операция является жизнеспасающей, отбирает комиссия, — продолжает Богдан Черпак. — Если у человека есть сопутствующие заболевания и риск открытой операции слишком велик, делается эндоваскулярная. Во многих странах с высокоразвитой медициной эндоваскулярная замена клапана выполняется всем пациентам старше 70 лет. В августе нынешнего года мы в течение одной недели прооперировали трех пациентов со стенозом аорты. Установили аортальный клапан 87-летнему мужчине, который быстро пошел на поправку, 71-летней женщине и 37-летней пациентке с почечной недостаточностью — Алене Повстянко. Они легко перенесли эндоваскулярные вмешательства, результат у всех хороший.
— Алене со временем понадобится замена клапана?
— Считается, что он может прослужить 10—12 лет.
— Из какого материала изготавливается клапан?
— Есть два вида клапанов: синтетические (из полимерных материалов) и биологические, которые сделаны из обработанного бычьего перикарда. Биологические иногда кальцинируются быстрее. Но так бывает достаточно редко.
Читайте также: «Отдала почку сыну, чтобы избавиться от самого большого страха: однажды утром узнать, что его больше нет…»
— Вам приходилось менять вашим пациентам искусственный клапан?
— Пока нет. Тех, кого мы прооперировали щадящим методом, продолжаем наблюдать. Могу сказать, что пациенты, которым вовремя выполнили операцию, чувствуют себя хорошо, качество жизни им удается сохранить.
Чтобы щадящие методы вмешательств активно внедрялись, надо решить множество организационных и финансовых вопросов, о которых пациенты даже не догадываются. А ведь от того, владеют ли врачи новыми методами, в каком объеме государство возьмет на себя расходы, зависит спасение пациентов, страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями.
— Эндоваскулярная замена сердечного клапана — прогрессивная и современная технология, — говорит директор Национального института сердечно-сосудистой хирургии имени Н. М. Амосова Национальной академии медицинских наук Украины академик Василий Лазоришинец. — К сожалению, в Украине делается не больше десяти таких операций в год. Для сравнения: в Польше ежегодно выполняется восемь тысяч, в Германии 17—18 тысяч.
— Такое маленькое число щадящих операций у нас связано с финансированием?
— Да. Стоимость эндоваскулярного клапана около 26 тысяч долларов. Купить его за свои деньги большинство людей, нуждающихся в таких операциях, не могут. Но, заметьте, за границей такая операция обходится в несколько раз дороже — 70—75 тысяч долларов. Поэтому для государства было бы выгодно развивать это направление. Мы участвуем в пилотном проекте Национальной академии медицинских наук, который финансируется за бюджетные деньги. Кроме нас, финансирование в рамках этого проекта получают еще три академических института: Институт нейрохирургии имени академика Ромоданова, Институт кардиологии имени Стражеско и Институт хирургии и трансплантологии имени Шалимова. Надеемся, что со временем пилотный проект, доказав свою эффективность, станет основой для широкого внедрения современных щадящих методов.
— Алена Повстянко, молодая женщина с почечной недостаточностью, говорит: «Мне так повезло, что клапан заменили, а открытой операции удалось избежать!» Она видела, как тяжело переносили послеоперационный период те, у кого была открытая операция.
— И нам непросто выхаживать пациентов после открытых операций. Послеоперационное ведение в реанимации занимает трое-четверо суток. Приблизительно месяц идет реабилитация. А после эндоваскулярной операции через четыре часа пациента уже можно переводить в отделение, через двое-трое суток выписывать. При этом речь идет о тяжелых пациентах, которые не перенесли бы открытую операцию. А так они буквально оживают на глазах. Ведь до операции сердце у них плохо перекачивало кровь, они задыхались, потому что организм недополучал кислород. А когда кровообращение нормализуется, самочувствие становится гораздо лучше.
— Какие еще направления развиваются в институте?
— Например, акушерская кардиология. Работаем вместе со специалистами Института педиатрии, акушерства и гинекологии НАМН Украины. Если у беременной женщины возникают проблемы с сердцем и нужна хирургическая помощь, оказываем ее у нас в институте. Иногда приходится и родоразрешать у нас в операционной. Но это уже работа гинекологов, затем — неонатологов. В Европе наш центр признан экспертным в области акушерской кардиологии. Мы провели около ста операций женщинам с кардиопатологией.
Занимаемся также эндоваскулярным лечением врожденных пороков сердца у детей, выполняя больше 500 операций в год. На эти операции нашему институту уже второй год выделяется целевое финансирование. Выполняем эндоваскулярное лечение аневризмы аорты, при которой человеку нужна срочная операция. Аорта — главный сосуд, который идет от сердца до стопы. Бывает, что ее участок по какой-то причине расширяется и может лопнуть из-за резкого скачка давления. Если человек не погиб мгновенно, ему нужна срочная операция. Классическая — открытая — является очень сложной, может длиться шесть — восемь часов, требуется реабилитация в течение месяца и больше. Мы же выполняем эндоваскулярное вмешательство — устанавливаем специальный стент, подводя его по сосуду к месту повреждения, и таким образом спасаем пациента.
За прошлый год было выполнено больше 50 таких процедур. Это, конечно, не весь перечень щадящих вмешательств, которыми в последние годы овладели наши хирурги. Работа продолжается, продолжается и научный поиск в этом направлении. Думаю, процент инновационных операций будет расти. Ведь задача врача — спасти жизнь пациенту, причинив минимум страданий.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали о первом за 15 лет пациенте в Украине, которому отечественные хирурги провели трансплантацию сердца. Читайте об этом в статье «Раньше пару метров не мог преодолеть без страшной одышки, а сейчас спокойно поднимаюсь по лестнице».
На фото в заголовке: «На следующий день после операции я уже могла ходить, одышка не беспокоила, самочувствие стало гораздо лучше, — говорит Алена. — А спустя две недели прогуливаемся с мужем, постепенно увеличивая нагрузку» (Фото из семейного альбома)