Первого апреля легендарный журнал «Перець» отпразднует свое 85-летие
В советской Украине журнал «Перець» был невероятно популярен. Его тираж составлял 3 миллиона 200 тысяч экземпляров!
К сожалению, большинства из тех, кто стоял у истоков издания, давно нет — Остапа Вишни, Степана Олийныка, Павла Глазового, Федора Макивчука… Однако, к счастью, живы еще те, кому есть что вспомнить. Среди них — известный писатель-сатирик Евген Дудар, проработавший в «Перці» 15 лет — с 1965 по 1981 год.
- В Советском Союзе высшая мера наказания была 15 лет, — смеется Евген Дудар. — Потом уже смертная казнь. Так вот: я эти 15 лет — от звонка до звонка — проработал в «Перці». А главный редактор журнала Федор Макивчук — все сорок лет! Человек-легенда! Столько лет удержаться в кресле главного редактора сатирического издания — это было на грани фантастики. Мы ведь «шпарили» сплошные фельетоны. Героями становились большие начальники. Вплоть до министров!
- Но имена же не назывались!
- Как это не назывались! Назывались обяза-а-а-тельно! К примеру, я писал фельетон о министре сельского хозяйства СССР Мацкевиче и председателе всесоюзного объединения «Сельхозтехника» Ежевском — «Браконьерство на высшем уровне». И имена назывались, и место событий, и карикатуру на них поместили, изобразив высоких начальников в… тирольских шляпах. А повод был такой: эти два члена ЦК КПСС охотились на оленей на Бирючьем острове в заповедной зоне.
- Как вы узнали? От сотрудников заповедника на Херсонщине?
- Не-е-ет! Федору Макивчуку позвонил сам Петр Шелест (в те годы первый секретарь ЦК Компартии Украины. — Авт. ). Он был возмущен неимоверно: «Пошли туди хлопця, хай напише… » Вот Макивчук и дал мне задание…
- И как вас встречали на месте происшествия?
- Ну как? Я ведь никого не предупреждал, что приеду. И в то же время, чтобы проникнуть на территорию заповедника, где сплошь дачи членов Политбюро ЦК КПСС, нужно было иметь спецразрешение…
- А у вас его ведь не было?
- Конечно, не было! Но я действовал хитростью. Заручился поддержкой редактора местной газеты, который попросил знакомого председателя колхоза «одолжить» мне свою «Волгу» с водителем в придачу. Подъехали к заповеднику. «Я из журнала «Перець», — говорю охраннику. — У меня задание. Ты знаешь: сам бы я сюда не поехал. И понимаешь, что задание мне дал непростой человек». Он покрылся испариной. Открывает ворота. Мы преспокойно въезжаем на территорию. Нас встречают. Гадают: «шо то за цабе велике приїхало»? «Ой, ви такий худенький, ми вас відгодуємо», — шутят женщины.
И тут вдруг появляется главный егерь, майор КГБ: «Как вы сюда пробрались?» — негодует. «Как пробрался, так пробрался. Вы отвечайте на мои вопросы: охотились Мацкевич и Ежевский тут? Сколько оленей убили?» Егерь багровеет: «Я не имею права говорить». — «Как это не имеете права говорить? Вы же коммунист! Можете не скрывать. Я все знаю — женщины мне уже рассказали… »
- И что майор КГБ?
- Начал связываться по рации с начальством. А я наутек. Потому что могли на этом острове меня прибить, как того оленя, и следа бы не осталось! Мы мчались на всех парах, а в небе нас «сопровождал» вертолет. Я тогда здорово испугался. Но сообразил! «Ты, — говорю водителю, — не гони. Главное — держаться других машин. Ничего они нам не сделают!» А в аэропорту никаких билетов не покупал — шмыгнул в кабину к знакомым летчикам и улетел.
- Ежевского и Мацкевича сняли?
- Нет. Но на заседании Политбюро ЦК они получили такой нагоняй!..
- Так вас, гляжу, многие боялись не на шутку…
- Да, «Перець» ведь мог «ославить» на всю Украину! Вспоминаю, с каким пиететом встречали нашего главного редактора повсюду. К примеру, он очень любил рыбалку. Как-то договорился с директором рыбхоза о том, что приедет. Шофер привез на озеро Макивчука ра-а-аненько. Нужно сказать, росту Макивчук был маленького, внешности неброской. Сидит себе с удочкой да и сидит. А директор рыбхоза предупредил сторожа накануне: «Не пускайте на озеро нікого, бо Маківчук приїде, редактор «Перця». И вот обходит сторож «свои владения», смотрит: уже сидит кто-то… «Чого ти тут сидиш?» — подходит. «Рибу ловлю». — «А ну геть звідси, до чортової матері! Тут зараз редактор «Перця» має приїхати, а ти, бісова худоба, розсівся!» «Так я ж і є редактор!» — говорит Макивчук. «Ти редактор?» — рассмеялся сторож и, недолго думая, ш-шух Макивчука в воду! Потом извинялись — и сторож, и директор (смеется).
- Да, весело! А в редакции розыгрыши часто устраивали?
- Было дело. Приходит раз посетитель и говорит: «Я бы очень хотел попасть к главному редактору «Перця»! Мы говорим: «Хорошо. Только, когда он вас примет, кричите — он плохо слышит». А Макивчука предупредили: «К вам человек. Говорите громко — он почти глухой». И вот начался разговор. «Добрый день!» — кричит посетитель. «Добрый день! — горланит ему в ответ Макивчук. — Що ви хотіли?» А мы под дверью животы надрываем! Горланили они минут пять. Потом Макивчук вдруг спрашивает посетителя: «Чого ви кричите? Я що, глухий?» А тот отвечает: «А що, я глухий?» Вот так мы жили…
- Не обижались друг на друга за розыгрыши?
- Нет, у нас, кстати, была очень хорошая традиция. Если на кого-то обижаешься, приносишь ему бутылку коньяка, ставишь на стол, молча уходишь. Однажды я принес коньяк Макивчуку. Он сначала «недопетрав», потом заходит ко мне: «Зрозумів, зрозумів… »
- Что, пили в «Перці» много?
- И в этом плане есть что вспомнить (смеется). У нас даже традиция была. Кто последний поступил на работу, тот бегает за выпивкой в гастроном. Все сбрасываются, а ты бежишь. Независимо от должности — хоть ты завотделом, хоть замредактора…
- И вы бегали?
- А как же! Почти целый год! И вот такая история. Среди нас оказался «доносчик». Он писал в ЦК партии — на всех, и на меня в том числе, так как не мог пережить, что я много печатаюсь. И вот очередной донос: мол, в «Перце» пьют — не просыхают, а Дударя то и дело посылают в гастроном! Вызывают в ЦК Макивчука. Говорят: вот сигнал о том, что снова у вас пьют. А Дударя вы посылаете в гастроном. На что Макивчук отвечал: «А кого я пошлю? Білкуна, який без ноги?» (Билкун был в то время заместителем редактора. — Авт. ).
- Как же у вас в редакции было насчет закуски?
- Ну с этим дело обстояло хорошо. Очень хорошо! Мало какой ресторан мог бы с нами конкурировать. Куры, гуси, индюшки, колбасы — все у нас на столе. К нам ведь с утра с поездов прибывали ходоки, как к Ленину (смеется). Когда никто уже не мог решить вопрос, решал «Перець». Работу начинали в десять, но кто-то приезжал обязательно к восьми. Принимал «пайки».
- Взятки вам предлагали, чтоб фельетон не писали?
- Были такие, но мы не брали ни взяток, ни могорычей.
- Боялись, что могут отравить?
- Не-ет, такого тогда не было. Никаких террористов, никаких терактов. Не мы боялись, боялись нас (улыбается). Вот случай. Из Черкасской области пришло письмо, что первый секретарь райкома грубиян, бьет людей… Нонсенс! Я — «в разведку». Приехал утром рано, зашел к нему без всякого предупреждения. «А це що за чудо таке? Ти з ПТУ?» — спрашивает. «це редакції», — отвечаю. Он набирает номер редактора местной газеты: «Це твій шпінгалєт тут у мене?» И добавляет матерное слово. Прибегает редактор: «Не мій». «З області? — интересуется первый секретарь райкома. — З якої газети?» — «З журналу». — «По тваринництву?» — «Ні, по рослинництву! З «Перця»!» У него руки затряслись… «Пи… ц» — говорит. Тогда я впервые понял, какой силой обладает «Перець».
- Гонорары большие у вас были?
- Да, мы зарабатывали нормальные деньги. Я много писал, много печатался… У меня 20 тысяч рублей на книжке пропало! В то время доллар стоил 70 копеек. Правда, успел я купить «Запорожец» — красный, как пожарная машина! Помню, водитель редактора поехал куда-то по делам, а Макивчука вызвали в ЦК. Он просит: «Підкиньте мене на своєму «каділаці», тільки до самого ЦК не підвозьте». Я ж его высадил «під саміічнький ЦК». Объяснил: «Вибачте, не встиг зупинити».
- Красную икру могли себе позволить?
- И не раз. Когда в редакции перекусывали, а на столе была икра, Макивчук любил повторять: «Ніхто так ту ікру не любить, як я». И баночку к себе. Поближе.
- Часто перечитываете старые номера «Перця»?
- Храню их все у себя на даче. Иногда смеюсь до упаду. К примеру, карикатура. Милицейская будка. В ней милиционер. Пьяные валят будку. Милиционер кричит им: «Хлопці, не валяйте дурня» (улыбается).
- А что это была за история, как вас… похоронили?
- Это поэт Мыкола Сом посвятил мне эпитафию и опубликовал в «Вечернем Киеве»:
Рида весь хутір Мозамбік,
Ще й Україна-ненька:
Такий великий чоловік -
Така труна маленька.
Прости нам, Дударе, прости,
Як легко нам тебе нести…
Некоторые не понимают, что такое эпитафия, и подумали, что я… умер. Встречаю на улице знакомую. Она присматривается как-то так странно… Я говорю: «Добрий день». Она аж вздрогнула: «А ти хіба не помер?» — «Помер. Це тільки ти мене бачиш зараз».
Женщина опешила. Тут еще подходит знакомый, который в «курсе»: «Привіт, покійничку!» — говорит. Знакомую… как ветром сдуло!