Кинозвезда Кэтрин Зета-Джонс относится к так называемой голливудской аристократии. Она не скрывает, что вошла в этот узкий круг благодаря браку с Майклом Дугласом. Поклонники 51-летней актрисы уверены, что Кэтрин была создана для большого экрана, для сцены, для величественных проходов по красной дорожке. В ней есть тот шик и элегантность, которые были присущи звездам середины прошлого века, например Элизабет Тейлор.
Кэтрин не скрывает, что ей льстит такая оценка. Вместе с тем она подчеркивает, что не считает себя небожителем и не теряет связь с реальностью. Именно так она воспитывала и своих детей — 20-летнего Дилана и 18-летнюю Кэрис.
О своей карьере, личной жизни, новых проектах и многом другом знаменитая актриса откровенно рассказала в интервью британской газете The Telegraph. А еще Кэтрин раскрыла секреты своей красоты. С кинозвездой беседовала по телефону журналистка Соня Хариа.
— Здравствуйте, Кэтрин! Спасибо, что нашли для меня время! Знаю, что у вас сейчас много работы, связанной с продвижением бренда Casa Zeta-Jones…
— Добрый день! Я действительно с головой окунулась в этот проект. Это моя вторая страсть после актерства.
— И что выпускает Casa Zeta-Jones?
— Косметику на основе артезианской воды, кофе, предметы домашнего обихода. Я обожаю дизайн! Сама шью шторы, подушки и многое другое. Вот теперь все это пригодилось.
— А косметика?
— Признаюсь, я просто помешана на ней! Совместно с компанией Wunder2 мы решили создать линейку средств с интенсивной формулой. Я уже в том возрасте, когда прекрасно понимаю, какая косметика нужна мне. А значит, и моим ровесницам. Голливудский блеск всегда вызывал у меня восхищение. Уверена, что важнейшую роль для каждой женщины играют ее глаза.
Лично я считаю свои глаза слишком маленькими и всегда стараюсь акцентировать на них внимание. Поэтому я помешана на тенях и подводках для глаз. С этого начинается каждый мой день. В буквальном смысле. Я ничего не могу делать, пока немного не подведу себе глаза. И не вижу в этом ничего плохого. Уверена, мне довелось работать с лучшими в мире визажистами и гримерами. Я не отношусь к тем актрисам, которые наносят макияж только перед съемкой. Но я и не тот тип красоток, которые превращаются в рекламное лицо какого-то одного бренда и только с ним и ассоциируются. Думаю, я попробовала на своем лице все лучшие косметические средства в мире! Говоря коротко, я помешана на макияже!
— Так было всегда?
— Нет. Я ведь родилась и выросла в семье, не имевшей никакого отношения к шоу-бизнесу. Маленькая валлийская девчонка из Суонси. Моему отцу принадлежал кондитерский цех. Мама была простой швеей. Но именно она заметила мой интерес к танцам. Мне было четыре года, когда мама купила мне балетки и отвела в танцевальную школу. Это придало мне уверенности. Мама верила в меня и не возражала, когда я захотела пойти на пробы для постановки мюзикла «Энни» в Вест-Энде. И меня взяли! Родители не могли понять, откуда во мне все это.
Я была и остаюсь довольно замкнутым человеком. Дорожу своим личным пространством. Но поставьте меня на сцену и направьте на меня свет, как все тут же изменится! Сыграв небольшую роль в «Энни», я уже не могла остановиться. Я снова и снова ездила в Лондон и обивала пороги в очередях на прослушивания и пробы под дождем, чтобы услышать «нет». И я не жалею. Отказ делает нас сильнее. Закаляет характер. Помогает потом справиться с любым испытанием…
Мне было 15, когда я решила бросить школу и полностью сосредоточиться на актерской карьере. Спустя три года я уже играла главную роль в мюзикле «42-я улица». В 1991 году получила роль в телесериале «Нежные майские цветы»…
— О, я его прекрасно помню! Это был один из самых рейтинговых британских сериалов начала 90-х.
— Мне приятно это слышать. Именно он превратил меня в знаменитость в Британии. Это было необычное ощущение — проснуться телезвездой! Еще вчера я была театральной актрисой с амплуа инженю, а тут вдруг стала сексапильной красоткой. Именно такую роль мне дали в сериале. Я удивилась, но постаралась стать такой, какой меня хотели видеть режиссер и продюсер.
— И после успеха «Нежных майских цветов» вы отправились покорять Голливуд?
— Так и было. Купила билет на самолет и полетела в Лос-Анджелес. Примерно пять лет довольствовалась там небольшими ролями в сериалах. Прорыв наступил благодаря фильму «Маска Зорро» в 1998 году. На главную женскую роль меня утвердил Стивен Спилберг. Он был продюсером этой картины. Я оказалась рядом на площадке с Энтони Хопкинсом, который, кстати, тоже валлиец, и Антонио Бандерасом. Даже не знаю, с кем из них было интереснее играть. Затем последовали больше роли в «Западне» с Шоном Коннери и «Траффике»…
— С Майклом Дугласом!
— Да.
— Эта роль принесла вам первую номинацию…
— На «Золотой глобус». Но премию я тогда не получила. Главную награду мне принесла роль в «Чикаго». И я вижу в этом некую справедливость — я начинала свою карьеру с мюзиклов. И роль в мюзикле принесла мне «Оскар».
— Но роль в «Траффике» свела вас с будущим мужем!
— Если быть предельно точной, с Майклом мы познакомились благодаря «Маске Зорро». Нас свели общие друзья, в том числе Антонио Бандерас и Мелани Гриффит. Они тогда была женаты. Конечно, меня пугала разница в возрасте — Майкл на 25 лет старше. Но я не устояла перед его очарованием. Все-таки это сын Кирка Дугласа! Та же улыбка, та же ямочка на подбородке… Он познакомил меня с отцом и второй женой Кирка Энн Дуглас. Мне их сегодня очень не хватает (Кирк Дуглас умер 5 февраля 2020 года в возрасте 103 лет, Энн Дуглас скончалась 29 апреля 2021 года в возрасте 102 лет. — Ред.). Энн была замечательной женщиной. Она заменила мне бабушку. Я так и называла ее — Ома. Уверена, сейчас она вместе с Кирком на небесах.
— И вы согласились выйти замуж за Майкла через два года после вашего знакомства…
— Его возлюбленной я стала немного раньше (смеется). В августе 2000 года у нас родился Дилан, а в ноябре того же года мы сыграли свадьбу в отеле Plaza в Нью-Йорке. Тот еще был вечерок! Говорят, работники Plaza до сих пор его вспоминают. Они утверждают, что это была самая долгая свадьба в истории отеля. У нас ресторан был заказан до шести вечера. А гости разошлись только в шесть утра!
— В «Чикаго» вы играли, будучи беременной…
— Это правда. Когда вышла получать «Оскар», думала, рожу прямо в прямом эфире! Бог миловал.
После появления на свет Кэрис мы с Майклом приняли решение уехать из Лос-Анджелеса. Мы прожили 12 лет на Бермудах. Майкл обожает эти острова. Его мать родом оттуда. Это идеальное место для тех, кто хочет избежать встречи с папарацци. А еще мы хотели, чтобы наши дети росли в нормальной обстановке, чтобы их не фотографировали каждый день по дороге в школу и обратно. Мы не нанимали нянек, гувернанток, домашних учителей. Сами занимались воспитанием и обучением. Если у меня были съемки, Майкл сидел с детьми дома. Если ему нужно было лететь в Лос-Анджелес или Нью-Йорк, я откладывала все свои дела. Мы быстро научились согласовывать наши графики. Никаких ссор, недопониманий, обид.
Я всегда стремилась к тому, чтобы мои дети не считали себя особенными, потому что их родители знамениты. Мне хотелось, чтобы Дилан и Кэрис не утратили связь с реальностью, если хотите, были приземленными, ощущали свои корни. Для меня лучшим комплиментом сегодня являются слова удивления, когда люди говорят: «Какие у вас неиспорченные дети!» И я знаю, что они стали такими, потому что не росли в Голливуде. Потому что наслаждались нормальным детством гораздо дольше, чем их ровесники из семей знаменитостей.
— После весьма успешных фильмов «Двенадцать друзей Оушена» и «Терминал» вы взяли длительный перерыв в карьере. Это было вызвано болезнью мужа?
— Да, в 2010 году у Майкла обнаружили рак. Ему нужна была моя поддержка, забота. Это куда важнее, чем роли, успех, слава. Болезнь отступала и вдруг возвращалась. Признаюсь, мы пережили тогда очень сложный и тяжелый период.
— А как ваша семья пережила нынешнюю пандемию?
— Как и большинство других семей — в самоизоляции. Конечно, локдаун поначалу стал шоком. Но потом я нашла в этой ситуации много положительного. В начале пандемии Дилан прервал свое обучение в колледже и приехал домой. Кэрис вернулась по той же причине из Европы, где она учится в частной школе. И вся наша семья оказалась в сборе. Мне это напомнило счастливые годы, проведенные на Бермудах. Мы вместе завтракали, обедали, ужинали. Вместе смотрели телевизор, новые и старые фильмы. Давно уже я не ощущала так явственно, насколько тесны семейные узы.
— Вы строго соблюдали все предписания и ограничения?
— Безусловно. Знаете, я на личном опыте знаю, насколько опасны вирусные заболевания. Я перенесла одно из них в раннем детстве. До сих пор испытываю затруднения с дыханием. Мне было тогда полтора года. Пришлось делать трахеотомию. Я едва не умерла. Все это серьезно повредило капилляры кожи лица. Кстати, эта одна из причин, по которым я использую макияж и уделяю так много внимания косметическим средствам. Еще усерднее я стала следить за кожей, волосами, ногтями после того, как мне исполнилось 40 лет.
— Можете раскрыть секреты того, как вы ухаживаете за кожей?
— В этом нет никакой тайны. Все довольно просто. Стараюсь использовать кремы и скрабы, не перенасыщенные ароматами. Дело в том, что у меня экзема. Ежедневный уход состоит из умывания. Для этого использую средства, которые не сушат кожу. Затем делаю массаж лица и беру скраб. Кстати, один из немногих минусов самоизоляции заключался в том, что я не могла посещать своего косметолога. Регулярное отшелушивание крайне важно. И, говоря по правде, ее массаж куда лучше моего (смеется).
Каждое воскресенье делаю себе маску для лица, маникюр и педикюр. Для волос при этом использую специальное горячее масло с кондиционирующим эффектом. Да, я избалованная девочка (смеется)! Люблю доставить себе немного удовольствия. Моя ванная — это мое святилище. Я помешана на всяких лосьонах, масках. Если кто-то посоветует мне какое-нибудь средство и скажет, что оно хорошее, обязательно куплю себе. Ничего не могу с этим поделать.
— А что насчет процедур по омоложению?
— Скажу так. Как любая женщина, я не идеальна. У меня тоже есть недостатки. И мне важно быть уверенной в себе, когда я появляюсь на публике. Каждый проход по красной дорожке — это вызов, испытание. Вызов, который я бросаю сама себе. Внутренняя уверенность наполняет любую женщину невероятной силой. И если терапия, направленная против старения, делает вас такой, то почему нет? Полный вперед! Главное — не перестараться.
— Что вы понимаете под этим — не перестараться?
— Не выглядеть после процедур так, словно ты только что прилетела с Марса!
— Какие советы вы в плане макияжа и ухода за собой даете вашей дочери?
— Слушайте, меня серьезно тревожат нынешние стандарты красоты, которые девочкам навязывают все эти соцсети! Мне искренне жаль поколение, к которому принадлежит Кэрис. И я ей об этом честно говорю. Объясняю ей, что вся эта «красота» фальшивая. Так не может в реальном мире выглядеть ни одна женщина! Все это достигается специальными фильтрами, компьютерными штучками. И я говорю Кэрис то, что мне когда-то говорила моя мама. Я никогда не считала себя великой красавицей. И мама соглашалась со мной. Но всегда добавляла: «Используй наилучшим образом то, что дала тебе природа». Согласитесь, это в корне отличается от новомодных фильтров! Знаете, какой комплимент моему лицу я считаю лучшим? Однажды замечательная гримерша сказала мне: «Твое лицо как чистый холст! Оно идеально для меня, потому что с помощью небольшого макияжа я могу сегодня превратить тебя в жгучую латиноамериканку, завтра ты станешь загадочной азиаткой, а еще через день я сделаю из тебя нежную английскую розу!» Разве это не комплимент?!
— Пандемия не помешала вам сниматься. С удовольствием смотрю сериал «Блудный сын», в котором вы играете «плохого доктора»…
— Спасибо! Я долго сомневалась, соглашаться на эту роль или нет. Во время пандемии так не хочется играть сумасшедшего плохого врача! Люди должны доверять медикам. Но идея сериала мне очень понравилась. К тому же это была возможность поработать в Британию. Я редко отказываюсь от таких предложений. И еще мне всегда хотелось сыграть вместе с Майклом Шином. Он тоже родом из Суонси! А мы до «Блудного сына» ни разу с ним не пересекались на съемочной площадке. Это было здорово! Майкл знает многих моих старых знакомых. Оказалось, что в детстве он, бывало, покупал сладости, которые делали в цехе моего отца. Мы болтали с ним без умолку, вспоминая родной город и тех, кого мы знаем.
— Вы скучаете по Британии?
— Я скучаю по Уэльсу. Когда представляется возможность прилететь в Британию, я ни секунды не задерживаюсь в Лондоне, а сразу отправляюсь в Суонси. Мои друзья до сих пор называют меня Кэт. Для них я осталась прежней. Никакой кинозвезды, никакой голливудской аристократии. Кэт приехала! И я жадно слушаю их новости, сплетни. Для меня это крайне важно. Это мои корни. Если их перерубить, меня не станет.
— Ваша мама живет в Уэльсе?
— Да. И категорически отказывается переезжать к нам в Штаты. Мы с ней разговариваем каждый день. Нет, вру, звоню ей по три раза на день. Для меня это важно. Или я уже это говорила? Ну и пусть! Мама, старые друзья — это олицетворение той жизни, которая была у меня прежде. Это словно два полушария, две стороны одного мира. Заберите одну из них, и мир рухнет. Поэтому я не хочу становиться знаменитостью в обычном понимании этого слова. Не хочу никаких безумств, потому что это и есть безумство само по себе.
— И все же вы — звезда Голливуда. Такой статус дает вам право и возможность более разборчиво относиться к предложениям. Какой критерий выбора сценария для вас имеет сегодня главное значение?
— Настало время, когда я сразу отбрасываю прочь сценарий, где характеристика предлагаемого мне персонажа начинается со слов «сексапильная, красивая, великолепная». Меня сегодня интересуют роли драматические, полные страсти и настоящих эмоций. Но есть еще один, как вы сказали, критерий. Больше не хочу работать с придурками и засранцами! Хочу, чтобы меня на съемочной площадке окружали по-настоящему хорошие люди.
Перевод Игоря КОЗЛОВА, «ФАКТЫ» (оригинал Sonia Haria/The Telegraph)
Фото в заголовке The Telegraph
Читайте также: При знакомстве Майкл Дуглас сказал: «Я хотел бы стать отцом твоих детей», — Кэтрин Зета-Джонс