В июле 2014 года во время боев за освобождение Славянская и Краматорска от боевиков и российских наемников в украинский военный самолет-разведчик попала вражеская ракета. Однако мужественные пилоты, асы выполнили задание, спасли самолет и свои жизни. «ФАКТАМ» удалось пообщаться с экипажем.
— Наша бригада тактической авиации была в полной боевой готовности еще с 1 марта 2014 года, — рассказал непосредственный участник событий — бывший военный авиатор, штурман 1-го класса, а ныне офицер запаса Александр Трошин. — А с апреля мы выполняли задачи с оперативных аэродромов в небе над Славянском и Краматорском Донетчины… Мы видели первые бои с врагом. Ощутили горечь первых потерь, узнав о гибели боевых товарищей из других подразделений военной авиации. В небе над Славянском уже были сбиты и погибли ребята из двух наших боевых вертолетов Ми-24. Впоследствии, 6 июня, был сбит Ан-30 Константина Могилко. Экипаж тогда проводил воздушную разведку (6 июня 2014-го Константин Могилко, которому посмертно присвоено звание Героя Украины, и его экипаж отвели подбитый самолет от населенных пунктов, спасая людей ценой собственных жизней. — Авт.). Мы ведь тоже работали именно на разведывательной модификации самолета Су-24. В нашей бригаде есть бомбардировщики Су-24М и разведчики Су-24МР.
— Как врагу удалось поразить самолет? И как вы не потеряли управление машиной?
— Су-24МР 1987 года выпуска — это самолет, который может вести аэроразведку в любое время суток и время года. Самолет очень мощный и надежный, достаточно скоростной. В конце июня и в начале июля 2014-го даже наши бомбардировщики часто летали в качестве разведчиков. По вражеским целям мы тогда работали редко и очень осторожно. Ведь местность густо заселена.
Вот так мы и летали с тогда еще пилотом 1-го класса, а ныне командиром нашей авиабригады Евгением Булациком. Он — пилот 1-го класса, я — штурман 1-го класса. Я должен найти цель, вылететь с аэродрома и вернуться на него даже с завязанными глазами! Мы знали, что у российских боевиков и военных на вооружении есть переносные зенитно-ракетные комплексы и люди, которые очень хорошо умеют ими пользоваться. Точно не «шахтеры»… Поэтому иногда мы вели разведку на высоте в сотню метров, чтобы ни одно средство противовоздушной обороны не обнаружило нас. Налетели на головы, отсняли все и быстро домой! Так и 1 июля около 17 часов. Мы работали на славянско-краматорском направлении. Незаметно подошли, зафиксировали, что надо, и быстро на аэродром… Но по нам открыли огонь из ПЗРК.
Я увидел, как в небо один за другим поднимаются ракеты… и летят к нам. На небе ни облачка, видно, как на ладони. Докладываю об этом командиру и начинаю быстро отстреливать тепловые ловушки. И вижу, как ракеты попадают в эти ловушки. Своевременный отстрел ловушек — это задача именно штурмана. Есть еще одна деталь… На истребителях МиГ-29 есть специальные зеркала, как в автомобилях зеркала заднего обзора. На наших самолетах таких зеркал не было. Ни одного! Вот в таком состоянии была наша авиация до 2014 года… Уже в начале войны ребята сняли эти зеркала с технически неисправных «29-х», которые не поднимались в небо. Приварили их к нашим «сушкам»… И мы тоже. Благодаря этим зеркалам я вовремя и заметил вражеские ракеты…
Читайте также: «Весной 2014-го мы были готовы полностью зачистить Донецк»
По нам стреляли четыре раза. Три ракеты были захвачены ловушками. Но четвертая таки попала в левый двигатель. Уже на земле мы увидели, что нам повредили и хвост. Тогда мы почувствовали, как самолет резко толкнуло вниз и повело… Поэтому вдвоем начали срочно спасать боевую машину и наши жизни. Командир держал штурвал. Выровняли! А потом набрали высоту примерно до тысячи метров, чтобы спрятаться от вражеских глаз и стрелков.
— И как вы вели себя в такой экстремальной ситуации?
— Мы коротко докладывали обстановку и как работают приборы. Страха не было, только максимальная сосредоточенность и собранность. Конечно, было не до каких-то эмоций. Про себя просили, чтобы друг-самолет не подвел! Кстати, приборы в кабине не вышли из строя. Что касается места попадания ракеты, то, к счастью, поврежденный двигатель не загорелся. Только «пил» топливо бешеными темпами… Словно работал все время на холостом ходу. Старая, но очень надежная, живучая и безотказная боевая машина не подвела даже в таких сверхтяжелых условиях.
Мы решили возвращаться на наш оперативный аэродром. Рассчитали, что горючего хватит. Лететь еще где-то триста километров. Помню, как мы шли над тогда еще оккупированным Краматорском… Обходили местный аэродром, который во враждебной осаде крепко держал со своими десантниками генерал Кривонос. Но сесть там мы не имели возможности. Позже ребята-десантники рассказывали, что видели наш самолет, за которым тянулся белый хвост. Держали кулаки и молились, чтобы мы нормально долетели.
— Вы были готовы катапультироваться?
— У нас был приказ — в случае крайней необходимости покинуть машину и катапультироваться. И бойцы на земле по приказу были готовы сразу нас спасать. Но, честно говоря, хотелось сохранить нашего верного боевого друга. А ведь еще оборудование, сверхважные материалы аэроразведки! Так и тянули на одном двигателе до аэродрома на Полтавщине. Летели около получаса. Но мы верили друг в друга и в наш самолет.
И вот наконец Миргород. Небо солнечное, ясное, без единого облачка. Так что примерно в 40 километрах заметили взлетную полосу. С Богом! Мы уже не имели возможности делать дополнительные круги над аэродромом. Пришлось садиться с первого раза, без права на ошибку. Еще переживали, а вдруг шасси не выйдет… Все могло быть. К тому же, когда мы шли на приземление, поврежденный двигатель еще и вспыхнул…
— Впрочем, Бог и судьба таки были на вашей стороне…
— Автоматическая система пожаротушения успешно локализовала пламя уже во время посадки. Командир просто ювелирно посадил нашу машину на полосу. Как на учениях. К нам быстро подъехали медики, пожарные, военные инженеры. Нашу машину залили пеной. Огонь уже окончательно потушили…
В воздухе мы не испытывали страха. Адреналин, защитная реакция организма. Но уже на земле я увидел, что по спине командира из-под куртки пот льется водопадом. Пожалуй, и у меня вид был не лучше… Мы внимательно осмотрели наш самолет, посмотрели друг другу в глаза и сказали только: «Мы все же вернулись домой!» Как только мы сели, прилетели другие наши ребята тоже после своих боевых задач. Когда они увидели нас, то сделали квадратные глаза: «Вот это вы слетали…» Да мы и сами были удивлены… И еще на взлетной полосе обняли нашу пыльную боевую машину, поцеловали ее и поблагодарили, как хорошего товарища… Боевая задача была выполнена. Вот так 1 июля мы с командиром отпраздновали свой второй день рождения…
Через несколько суток враг был выбит из Славянска и Краматорска. Поэтому в нашу общую победу мы тоже внесли свой вклад!
— Вам известно, из какого именно оружия попали по вашему самолету российские боевики?
— В фюзеляже и двигателе самолета впоследствии были найдены фрагменты ракеты. По заключению специалистов, это могла быть ракета от ПЗРК «Стрела-3». Поэтому то, что в нас стреляли не «шахтеры» и «рабочие», — это факт. После этого обстрела наш самолет три месяца стоял на ремонте. А мы потом пересели на другой разведчик. Эту МРку нам направили после капитального ремонта. Мы с Евгением Богдановичем продолжали летать.
В конце июля в небе над Луганщиной был сбит украинский транспортник Ан-26, которым командовал Дмитрий Майборода. Погибли он и второй пилот Дмитрий Шкарбун. Это мой однокашник… Мы общались с ним за трое суток до трагедии… А потом ребят не стало… Посмертно им присвоено звание Героев Украины… Я уверен, что ребят сбил российский истребитель. Потому что они доставляли грузы нашим бойцам, которые находились в оцеплении в Луганском аэропорту. Самолет был сбит на высоте 6 500 метров. Туда ни один ПЗРК или зенитная установка не достанет.
Еще один самолет из нашей бригады, бомбардировщик Су-24М, тоже был сбит на Луганщине в августе 2014 года. Тогда экипаж успел катапультироваться. Ребят ветром снесло в сторону врага. Но наших пилотов спасли бойцы добробата «Айдар». Тогда же был сбит еще один наш вертолет — Ми-24. Его экипаж погиб…
Но мы хорошо работали в то лето. Практически не вылезали из самолетов. Работали по колоннам вражеской техники, по его укреплениям, танкам, артиллерии, пехоте… Это была настоящая масштабная война. Работали так до первого этапа Минских соглашений, согласно которым боевой авиации запретили летать в 30-километровой зоне на Донбассе.
— А какой ваш бригада встретила войну еще весной 2014 года?
— Когда нашу бригаду тактической авиации перебросили с аэродрома базирования ближе к району боевых действий, в воздух могли подниматься только пять-шесть наших военных самолетов. Всё! А квалифицированных пилотов и штурманов, инженеров, техников, механиков и других специалистов военной авиации можно было на пальцах рук сосчитать. Потому что остальные самолеты ждали планового ремонта! И если бы не война, так и не дождались бы…
— Наши пилоты успешно выполнили ответственную и важную задачу, — сообщил «ФАКТАМ» руководитель службы по связям с общественностью Воздушных сил Вооруженных Сил Украины подполковник Юрий Игнат. — Потому что именно четкие снимки вражеской обороны помогли украинским воинам успешно освободить не только Славянск, Краматорск, но и другие оккупированные территории.
Читайте также: Роман Цимбалюк: «Не надо питать иллюзий, что общество не поддержит полномасштабного вторжения в нашу страну»
Ежегодно 1 июля побратимы и родные поздравляют Евгения Булацика и Александра Трошина со вторым днем рождения. За успешное выполнение задания в боевых условиях, проявленные выдержку и героизм экипаж был награжден орденами Богдана Хмельницкого 3-й степени. Прошло уже семь лет, но самолет до сих пор в строю, правда, на хранении и в случае необходимости готов к бою. К боевым задачам готов и командир бригады тактической авиации полковник Евгений Булацик.
Весной и летом 2014-го украинские военные летчики выполнили ряд очень важных и опасных боевых задач в небе над Донецкой и Луганской областями. С начала активных боевых действий в 2014 году благодаря авиации Воздушных сил российские оккупанты понесли огромные потери. В сентябре 2014 года Украина вынуждена была пойти на договоренности, где было прописано запрещение использования боевой авиации и артиллерии крупного калибра. Враг не ожидал точных и мощных воздушных ударов наших пилотов. Именно действия украинской авиации стали одним из «стимулирующих» факторов принуждения его к переговорам…
Читайте также: Дело «донецкого фермера»: почему спасение летчика Су-25 закончилось гибелью 10 спецназовцев
На фото в заголовке Летом 2014-го пилот 1-го класса, а ныне командир бригады тактической авиации полковник Евгений Булацик