5 сентября 2014-го в столице Беларуси было подписано первое соглашение о временном перемирии. Это событие произошло в тяжелые для Украины времена — в конце июля регулярные части армии страны-агрессора нагло вторглись на нашу территорию. Именно поэтому захлебнулось успешное наступление сил АТО, которые тогда имели все шансы освободить Донецк, Луганск и взять под контроль границу. Россияне и их наемники захватили Иловайск и Новоазовск, под угрозой вновь оказался Мариуполь. Ежедневно оккупанты убивали десятки украинских мирных граждан и военных. Надо было немедленно прекратить огонь и горячую фазу войны…
Минский протокол был подписан полномочным представителем Украины, вторым президентом Леонидом Кучмой, послом РФ в Украине Михаилом Зурабовым и послом ОБСЕ Хайди Тальявини. Поскольку в тексте не было ни слова о так называемых «народных республиках», тогдашние главари боевиков Захарченко и Плотницкий подписали его как частные лица по требованию Путина.
Главные пункты «Минска-1» были следующими:
Однако даже первый пункт этих соглашений (как и «Минска-2», подписанного 12 февраля 2015 также в сложных условиях, связанных с отступлением из-под Дебальцево) до сих пор не выполнен — враг постоянно обстреливает наши позиции, погибают и получают ранения защитники Украины. Хотя все уже давно сбились со счета, сколько было этих «режимов тишины»… Украина так и не получила контроль над рядом населенных пунктов, которые должны немедленно перейти, согласно обоим «Минскам» (например, Докучаевск и Дебальцево).
Что касается имплементации Минских соглашений, на всех уровнях настаивают на необходимости их полного выполнения. Но фактически этим занимается только украинская сторона. Кремль и руководимые им боевики демонстрируют сплошной саботаж взятых обязательств. Поэтому войне на Донбассе нет конца… А накануне 30-й годовщины Независимости Украины Россия в очередной раз активизировала свои войска, увеличив интенсивность обстрелов.
О драматических событиях, которые происходили семь лет назад, «ФАКТАМ» рассказала уполномоченная президента Украины по мирному урегулированию ситуации в Донецкой и Луганской областях в 2014—2019 годах Ирина Геращенко.
— Ирина, в экспертной среде до сих пор ведут дискуссии, был «Минск-1» единственно возможным механизмом сдерживания агрессора или он стал ловушкой для Украины. Некоторые аналитики считают, что подписанные тогда документы ничтожны с правовой точки зрения, что это была сдача Донбасса, поскольку достигнутые договоренности могли привести к появлению украинского Приднестровья.
- Я очень хорошо помню первую встречу в Минске, которая состоялась сразу после Дня независимости 2014 года. Когда 26 августа Петр Порошенко, канцлер Германии Ангела Меркель, верховная представительница Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон и Владимир Путин проводили переговоры, у членов украинской делегации разрывались телефоны. Нам звонили военные руководители и ребята с фронта и рассказывали о катастрофической ситуации в Иловайске. Порошенко обратился к Путину с требованием прекратить расстрелы украинских военных (у нас были подтверждения, что российские оккупационные войска вторглись на территорию Донбасса). Там же договорились о зеленом коридоре. Порошенко требовал от Путина гарантий и ответственности за свои слова.
Путин сказал, что он даст такую команду, но все время стоял на позиции, что Украина должна говорить с так называемыми «республиками».
Тогдашняя встреча проходила драматично. Недавно Лукашенко на своей пресс-конференции нес что-то о минских переговорах — кто там улыбался, кто с кем здоровался, кто с кем и о чем говорил. Меня это очень удивило, ведь он не был ни на каких закрытых встречах. Его роль свелась к встречающей стороне. Тогда Украина и ЕС дали Лукашенко шанс оторваться от РФ, вернуться в круг цивилизованных стран, поэтому выбрали Минск для встречи между президентами Украины и РФ. Лукашенко очень гордился и радовался, что этот новый помпезный холодный президентский дворец, построенный из мрамора и позолоты, впервые встречал высоких иностранных гостей. Роль Лукашенко сводилась к присутствию на официальном фото. Он не мог знать никаких деталей переговоров. Разве что по словам самого Путина, которым грош цена.
Читайте также: Роман Цимбалюк: «Кремлевская пропаганда внушает людям, что в отношениях с Украиной Россия — пострадавшая сторона»
Встреча 26 августа стала фактически прелюдией для подписания Минских соглашений. Тогда мы впервые осознали жесткую и агрессивную тактику Путина, когда накануне важных переговоров он поднимал градус военного напряжения, усиливал давление и шантаж, бряцал оружием, пугал массовыми убийствами, чтобы заставить всех пойти на уступки и принять его правила игры. Наши европейские партнеры были откровенно напуганы, они призывали Украину к компромиссу, чтобы мы были более податливыми. События в Иловайске — это массированная артподготовка Путина к этим переговорам. Он убийца. И никогда не считается с человеческими жизнями ради достижения своих имперских целей — возвращения Украины в постсоветское стойло.
Когда кто-то говорит, что это была сдача Украины… Хочу напомнить, что в это время мы уже освободили 70 процентов оккупированного Донбасса, украинская армия подошла вплотную к Луганскому аэропорту, где российские оккупационные войска расстреливали наших воинов. Об этих трагических событиях почему-то часто забывают.
Читайте также: Генерал Виктор Назаров: «Трагедия с малайзийским „Боингом“ спутала планы ВСУ»
Тогда Путин перекинул несколько российских дивизий, в том числе танковых, на Донбасс. Силы, действительно, были очень неравны. Путин давно готовился к захвату Украины. Причем не только наращивая мощь своей армии, а и разваливая украинскую. Мы помним, что 2014 год мы встретили с совершенно небоеспособной армией, которой руководили предатели, российские агенты и граждане Российской Федерации с погонами российских спецслужб. Армия была распроданная, растрепанная, голодная, не одетая. И только благодаря тем, кто не предал присягу, а также добровольцам, которые встали рядом с нашими воинами, и волонтерам нам удалось тогда выстоять. Все диванные эксперты, рассказывающие о сдаче Украины в 2014 году, точно не воевали. Кто воевал, знает, что наши ребята выгрызали тогда каждый метр украинской земли.
Конечно, мы всегда осознавали, что первый и второй Минские протоколы не являются идеальными. Для нас было очень важно внести туда пункт о границах. Этот вопрос был принципиальный. Но все это происходило на фоне такого обострения на фронте, что наши международные партнеры, к сожалению, занимали недальновидную, компромиссную и лояльную РФ позицию: «Сейчас сосредоточьтесь в первую очередь на прекращении огня и освобождении заложников, а затем, после выборов, граница и так будет передана украинской власти», — давили они на Украину. А Путин при слове «граница» неистовствовал. На встрече в Минске в феврале 2015 года он вообще вышел из комнаты переговоров и пошел отдыхать. Он брал партнеров измором.
Мы осознавали все недостатки подписанных документов, поэтому наша цель была — выиграть время и дать армии шанс нарастить мышцы. Сразу после подписания второго Минского протокола Порошенко начал очень активно продвигать тему миротворческой миссии на Донбассе, которая должна была провести демилитаризацию, получить широкие полномочия временной администрации, провести подготовку региона к выборам, взять временный контроль над границей и передать ее украинским пограничникам.
У нашей команды было три задачи: прекратить горячую фазу войны, выиграть время для армии, усилить дипломатический фронт, создать антипутинскую коалицию, добиться санкционного давления на РФ. Давайте вспомним, что после аннексии двадцати процентов территории Грузии никакие санкции в отношении Путина-Медведева и их камарильи не ввели.
— Первый пункт обоих «Минсков» — это прекращение огня. Вы часто ездите в прифронтовую зону. На следующий день после праздников тоже уехали. Какая там ситуация сейчас?
— Когда я была уполномоченной президента по мирному урегулированию, ездила туда едва ли не еженедельно, чтобы в деталях знать ситуацию и профессионально представлять позицию Украины в гуманитарной подгруппе ТКГ на переговорах.
Командировка на этой неделе — это уже моя 104-я поездка. Большую часть этих визитов мы осуществляли совместно с международными делегациями. Уверена, наши партнеры будут активнее поддерживать Украину, если воочию увидят последствия «русского мира».
Восемь населенных пунктов вблизи линии соприкосновения в Донецкой области уничтожены полностью и не подлежат восстановлению. Там надо будет все снести, разминировать, что займет годы, и после этого заново построить. Одно из таких мест — это некогда очень богатое курортное село Широкино, расположенное в 15 километрах от Мариуполя.
Я побывала там впервые в мае 2015 года. Была шокирована. Добротные, дорогие, из красного кирпича и черепицы модерновые дома на первой линии моря, зелень, цветы, клумбы. И все это изуродовано, в стенах дыры от мин, везде валяются книги, детские игрушки, обувь, одежда. Видно, что хозяева покидали эти дома, не имея времени даже собрать вещи… Сейчас от домов остались скелеты, все заросло кустарниками, все вокруг заминировано.
Режим тишины на фронте нарушается ежедневно. За этот год так называемого перемирия у нас десятки убитых и раненых украинских воинов. Наши военные слышат по перехватам, что всеми вооруженными группировками боевиков руководят кадровые российские офицеры.
Читайте также: «Во время затишья на что-то присел. Потом понял, что это были тела погибших ребят»: рассказ очевидца Иловайской трагедии
Характер войны сейчас меняется. Россия говорит, мол, перемирие продолжается, ведь тяжелое оружие не применяется. В то же время на Донбасс, как на сафари, заезжают группы российских снайперов, которые там в условиях реальной войны оттачивают свою квалификацию. Сегодня большинство убийств наших военных осуществляют снайперы. Вторая угроза — это мины, которые сбрасывают с беспилотников или закладывают ДРГ. Поэтому очень важно сейчас власти, которая иногда, как мне кажется, живет в своем мире, где войны уже нет — она закончилась, осознавать эти новые риски и предупреждать их. Не устаю настаивать, что мы должны вдоль всей линии соприкосновения установить систему современного видеонаблюдения.
Одним из наиболее опасных участков на фронте был участок, который сейчас контролирует 10-я бригада. За год снайперы убили там семь военных. После того как Порошенко передал этой бригаде систему современного видеонаблюдения (которой оборудовали десять процентов линии соприкосновения), там нет ни одного погибшего. Недавно оккупанты уничтожили одну камеру. Ничего, мы купим туда три новых.
Для меня важно быть на линии фронта не только для того, чтобы поблагодарить и поддержать наших военных, но и чтобы понимать потребности ВСУ.
На этот раз мы были в Широкино с эстонскими депутатами. Председатель их комитета иностранных дел пятый раз в Донбассе. А «слуги» туда съездили один раз — на экскурсию накануне местных выборов прошлой осенью. Это абсолютный позор и популизм.
И когда Зеленский в интервью олигархическому каналу рассказывает, что его достижение — это армия, то если бы напротив сидела журналистка, а не пропагандистка, она задала бы немало уточняющих вопросов. Почему Зеленский два года блокировал военные парады, рассказывая, что это очень дорого, что это расточительство, но находил деньги на концерты, где пели о шлепках и танцевали зайчики в шортах? Почему два года блокируются и не выполняются государственные оборонные заказы? Почему сегодня задерживают социальные выплаты, отпуска, больничные? Почему военным не поднимают зарплату уже два года? Почему вся техника на нынешнем замечательном военном параде была отремонтирована, закуплена, модернизирована, создана, поставлена ВСУ во времена Порошенко, как и форма, в которой шагали военные? Почему остановлены ракетные и другие программы модернизации и создания украинского техники?
Поддержка украинской армии — это должен быть объединяющий фактор для украинского парламента. Здесь не может быть власти и оппозиции. Мы серьезно и искренне помогаем армии чем можем, но возможности оппозиции и власти разные априори.
— Вы участвовали в переговорах Трехсторонней контактной группы. Что происходило за кулисами?
— Всегда представители Российской Федерации и ее марионетки устраивали дешевое шапито. Их цель — дискредитация нормандского формата и работы минских групп, постоянный их срыв, ложь, блокирование освобождения заложников. Я уже рассказывала когда-то, что не было, пожалуй, ни одной встречи, когда бы Леонид Данилович и вся делегация не пили валерьянку, чтобы с каменными лицами выслушивать всю ту чушь и спокойно реагировать на провокации.
Самыми страшными для нашей делегации были дни, когда срывались освобождения и режим тишины, когда подонки бросили нашей делегации окровавленный паспорт Василия Слепака… С другой стороны, за время перемирия действительно уменьшалась интенсивность обстрелов. Поэтому эти переговоры, какими бы тяжелыми они ни были, важны с точки зрения нескольких вещей. Первое — это время, чтобы нарастить мышцы украинской армии. Второе — к невыполнению Россией соглашений привязаны санкции. Третье — это площадка для решения гуманитарных проблем и вопросов, в том числе освобождение заложников.
Для меня было удивительно, что нынешняя команда с таким неуважением отнеслась к институциональной памяти, которую наша команда готова была передать. Сразу после инаугурации меня пригласили в Офис президента. На встрече с Зеленским речь шла о работе минских групп. Я очень откровенно и искренне передала всю информацию о заложниках, все списки, все детали о каждом, кто в то время оставался в тюрьмах оккупированного Донбасса или в Российской Федерации. И подчеркнула, что искренне желаю Зеленскому и его команде успеха в вопросах, касающихся реинтеграции и территориальной целостности Украины и освобождения заложников. Мы точно в этом вопросе являемся союзниками и готовы помогать и передавать опыт.
Считаю вообще, что едва ли не единственное хорошее, что сделал Зеленский, это освобождение нескольких десятков украинцев. Второй вопрос, что, когда он отдал Цемаха и «беркутовцев», на этом интерес Путина к теме освобождения вообще исчез.
Мы жестко критиковали действия Банковой, когда та подыгрывала РФ в желании завоевать расположение Путина. Когда в марте 2020 года в Минске Ермак вместе с Козаком подписали соглашение о создании так называемого координационного совета, они, по сути, едва не легализовали так называемые «республики». Только жесткая реакция оппозиции и общества тогда остановила это безумие.
Читайте также: Внутри президентской вертикали теперь никто не балансирует влияние Ермака на Зеленского, — Алексей Гарань
Меня беспокоит, что власть иногда подыгрывает Российской Федерации. Обратите внимание, даже в выступлении на Майдане во время торжеств в речи Зеленского не прозвучало слово «Россия». Мы с марсианами воюем или с кем? По Крещатику шла армия, которая сегодня дает отпор русским оккупационным войскам, а верховный главнокомандующий даже не вспомнил, так кто же убивает украинских военных и гражданских. «Та сторона» или же РФ и Путин? Не бойтесь называть вещи своими именами. Не бойтесь этого слова, все равно в Кремле уже вам не дадут в глаза заглядывать. Меня это поразило.
— Не только вас.
— И армию это больно поразило. А когда награждают героев и одновременно дают звания представителям шоу-бизнеса? Как можно смешать все вместе? Наградите своих коллег по сцене в Мариинском дворце, на закрытом концерте Бочелли, когда вы автозаками оцепили весь парк. Кстати, на концерте, который был объявлен бесплатным, не было ни раненых, ни военных, зато были все «слуги» и весь шоу-бизнес. Вы забыли в День независимости о тех, благодаря кому вы на мягких стульях слушали Бочелли? Это вызывает справедливое возмущение общества.
Но вернемся в Минск. В нашу маленькую команду входили аксакалы политики — Кучма, Марчук, Горбулин, Безсмертный. Они умели говорить с россиянами жестко, бескомпромиссно отстаивая украинские национальные интересы. И для меня была большая честь находиться в этой команде, учиться, видеть, как те, кто создавал украинскую государственность, работали на этих трудных переговорах. А напротив сидели россияне, в частности тот же Грызлов, возглавлявший российскую делегацию. Их задачи, месседжи позиция неизменны все эти годы: «У вас гражданская война, внутренний конфликт, разговаривайте, пожалуйста, с представителями так называемых «республик».
Читайте также: Тревога медленно накапливается: что говорил Евгений Марчук об Украине, России и Минских переговорах
Вот я горжусь тем, что, несмотря на неприятие «Минска» (сколько мы выдержали тогда критики внутри страны!) наша маленькая переговорная группа не отдала ни одного сантиметра украинской земли и не сдала украинские интересы. Знаете, когда меня сегодня в эфире олигархических каналов упрекают, что мы не так освобождали заложников, о`кей, освободите так! Мы освободили сотни людей, при этом не отдали ни «беркутовцев», ни Цемаха.
Кстати, Зеленский гордился, что в Париже в декабре 2019 года прошел такой успешный саммит, где договорились о допуске международного комитета Красного Креста ко всем оккупированным территориям, об освобождении всех на всех, об открытии новых КПВВ. Ни один пункт не выполнен. Поэтому у меня вопрос: почему об этом забыли? Очевидно, что ответственность за невыполнение решений парижского саммита лежит на Путине, но почему украинская сторона об этом молчит?
Читайте также: Павел Климкин: «Путин в Женеве изложил российскую логику — это фактическая оккупация и аннексия Донбасса»
И когда сегодня нам с таким же пафосом рассказывают о Крымской платформе, хочу сказать, что мы ее поддерживаем, как и все усилия власти по деоккупации полуострова. Украина должна оставаться в мировой повестке дня, который в первую очередь сейчас сосредоточен на ситуации в Афганистане и на постковидних проблемах. Это хорошо, когда нам удается напомнить мировым лидерам об оккупированном Крыме. Но, когда Зеленский рассказывает, что он первый, кто поднимает крымскую проблематику, это невежество, которое перечеркивает не только все, что сделано Украиной, но и нашими союзниками. А как же тогда декларация Помпео по Крыму, которая является важнейшим документом нашего стратегического партнера о непризнании оккупации? А решение Генеральной ассамблеи ООН? Поэтому давайте мы о Крымской платформе поговорим в конце года, когда увидим стоящие за этими декларациями реальные дела.
Я не хотела бы, чтобы все завершилось только созданием Офиса платформы. Очень важно ее наполнение. Приехало 43 делегации — супер, мы всех приветствуем, это очень хорошо. Теперь важно, чтобы эта декларация легла в основу новой резолюции Генеральной ассамблеи ООН, чтобы за нее проголосовало не менее ста стран, как это было во времена Порошенко, чтобы Киев подавал новые иски в международные суды против страны-агрессора, качественно их сопровождал и выигрывал.
Чего мне не хватало в рамках Крымской платформы от первых лиц государства? Темы заложников. Она вообще исчезла из повестки дня. Кого мы освобождаем? Сколько людей? Их фамилии? Военные они или гражданские? Никто ничего не знает. И об этом власть молчит.
Очевидно, что ответственность за блокирование освобождения лежит на Путине. Но об этом нужно громко говорить.
Читайте также: Евстратий Зоря: «Единство украинцев и русских — имперский миф»
Вторая тема — блокада нашего мореплавания в Керченском проливе и в акватории Азовского моря. Мы с эстонской делегацией выходили в море на малых бронированных катерах, созданных в 2018 году в «Кузне на Рыбальском» и взятых на вооружение ВСУ. Именно за такие корабли сейчас судят генерала Павловского и директора завода Шандру (Государственное бюро расследований подозревает боевого генерала, двух экс-начальников департамента Минобороны и председателя правления предприятия в сговоре и в организации снабжения армии в 2016—2018 годах некачественными военными катерами. — Авт .). Никаких других не закуплено и не поставлено. Абсурд полный.
И вот мы вышли на этих катерах и увидели российские корабли, которые «бороздят просторы Азовского моря». Россияне утверждают, что, «согласно международному праву и соглашениям, акватория Азовского моря — это общее пространство, поэтому мы будем здесь на правах хозяев». То есть «это все мое», а ваше — где-то за Карпатскими горами. Понимаете позицию Российской Федерации? Эта блокада наносит сегодня огромный экономический ущерб. Об этом нужно тоже громко говорить.
И третья тема — это выборы в Госдуму, которые Российская Федерация готовится незаконно проводить в аннексированном Крыму и на оккупированном Донбассе, где сегодня абсолютно незаконно идет принудительная паспортизация жителей. Обратите внимание на фразу Зеленского: «Можно создать тупик и заставить получать паспорта, но нельзя паспортизовать их украинские сердца». Это все замечательно. Единственное, что надо, — апеллировать к миру еще и публично, пользуясь тем, что наш парад и Крымскую платформу смотрели миллионы людей во всем мире, с призывом не признавать эти выборы и не признавать Госдуму. Было ли об этом заявление? Нет…