Новый фильм о подвигах Джеймса Бонда «007: Не время умирать» стал лидером проката практически во всех странах, где состоялась его премьера. Картина возглавляет рейтинги по кассовым сборам в Великобритании, Германии, Франции, Японии, Южной Корее, Польше, Швеции, Норвегии, Украине и ряде других стран мира. Напомним, в США она выйдет в прокат 8 октября. Дата выхода в Китае пока согласовывается.
За первый уик-энд «007: Не время умирать» собрал свыше 119 миллионов долларов, и это без США, Канады и Китая, что является рекордным показателем за все время пандемии. Интерес к фильму огромен.
Неудивительно, что исполнитель роли агента 007 Дэниел Крэйг сейчас нарасхват. С актером хотят взять интервью ведущие печатные и интернет-издания. Пока это удалось сделать американской газете The New York Times. Беседа с Крэйгом была опубликована в ней 30 сентября. Дэниел ответил по телефону на вопросы известного журналиста Дэйва Итцкофф.
Они сразу вспомнили свою очную встречу, которая состоялась почти два года назад в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Предполагалось, что «007: Не время умирать» выйдет в прокат весной 2020 года. Однако помешала пандемия коронавируса. Актер и журналист отправились там же в ресторан Modern. Заняв столик, Дэниел предложил Дэйву свой спрей для дезинфекции рук. «Все время ношу с собой. Слушай, он стоит, как золотой песок! Люди сошли с ума. Он продается по 25 долларов за бутылочку», — признался актер. Тогда они еще не знали, что скоро такие спреи станут обязательным средством защиты и люди будут носить их с собой повсюду…
— Да, сейчас мы вспоминаем о допандемических временах с ностальгией, ты согласен, Дэниел?
— Безусловно. Пандемия многое изменила в нашей жизни.
— Если речь сразу зашла о воспоминаниях, скажи, ты помнишь, как проходил пробы на роль Джеймса Бонда?
— Я был уверен, что провалюсь.
— Почему?
— У меня перед глазами стоял Пирс Броснан, которому подыскивали тогда замену. Я совершенно не соответствовал его имиджу. Понимал, что мне не хватает элегантности. Я был слишком груб для Бонда. И слишком блондинист (смеется). А еще у меня было слишком худое портфолио — к тому моменту я успел сыграть не очень много ролей. Так что все говорило против меня. Я полагал, что меня пригласили на пробы в качестве пушечного мяса.
— Это как?
— Чтобы на моем фоне лучше разглядеть нужные качества других претендентов. Такое часто делают на киностудиях. Единственное, на что я рассчитывал, — получить роль злодея в итоге.
— А стал новым агентом 007! Причем самым успешным. Четыре фильма с твоим участием собрали в мировом прокате более 3 миллиардов долларов. Тем не менее после «Спектра» ты заявил, что скорее вскроешь себе вены осколком стекла, чем еще раз сыграешь Бонда. А потом взял и согласился сделать это в картине «Не время умирать». Почему?
— Не из-за денег. Мне вдруг показалось, что я не завершил историю моего Бонда, начатую в фильме «Казино «Рояль». Возможно, меня запомнят как самого ворчливого и капризного Бонда в истории. Не знаю. Но это мой агент 007. Таким я его вижу. И я теперь удовлетворен тем, что сделал.
— Съемки «Не время умирать» дались нелегко?
— Да уж. Я ведь был не только исполнителем главной роли, но и одним из продюсеров. Неприятности начались почти сразу. Мы уже приступили к работе, как вдруг Дэнни Бойл отказался снимать картину. Пришлось спешно искать ему замену. Новым режиссером стал Кэри Фукунага. Потом я травмировал голеностоп и мне пришлось делать операцию. Так что я вздохнул с большим облегчением, когда все закончилось. У меня появилась свобода выбора. Согласился играть в театральной постановке «Макбета» весной. Скоро приступаем к репетициям.
— Тебе нравится быть актером?
— Не буду вилять. Отвечу прямо: я выбрал эту профессию, чтобы обеспечить себе нормальную жизнь. Больше не хотел обслуживать столики в пабах, чем мне приходилось заниматься с 16 лет. Я сказал себе: если актерство поможет тебе оплачивать съемную квартиру и еду, значит, ты добился успеха. Так что моя мотивация была предельно приземленной.
— Какими были для тебя последние полтора года? Что стало иметь наибольшее значение?
— Полтора года? Они были настолько хорошими, насколько это возможно. Мне невероятно повезло с семьей. Она замечательная. И у нас есть дом, в котором мы можем уединиться и спастись от всеобщего сумасшествия. Мы с женой и детьми уехали туда еще 8 марта. Как раз на следующий день после того, как я снялся в очередном выпуске «В субботу вечером в прямом эфире». Это был тяжелый год для всех без исключения. Не слишком приятный. Но так бывает. И он подходит к концу.
— Тебя не смущает играть персонажей, которые способны творить невероятные вещи, спасать мир, все контролировать, а в реальной жизни сталкиваться с тем, что от тебя почти ничего не зависит и всем нам остается полагаться на милость неких высших сил?
— Знаешь, я о подобных вещах никогда не задумывался. Башка не выдержит. Большую часть времени я веду совершенно нормальный образ жизни и чувствую себя совершенно нормальным человеком. Не ощущаю никакой связи с персонажами, которых играю. Абсолютно никакой. Именно так обстоят дела. Безусловно, на происходящее с нами желательно смотреть в некой перспективе. Это правильно, это необходимо, чтобы хоть что-то понимать. Но мне кажется, что так поступают все люди.
— В Интернете стало вирусным видео твоей речи, когда ты прощался со съемочной группой «Не время умирать». У тебя появились слезы в конце. Лично мне это понравилось. Я понял, что ты нормальный человек, испытывающий эмоции…
— Да, я обычно не выставляю напоказ чувства, и это, видимо, не нравится поклонникам. Но это мой выбор. Когда-нибудь это принесет мне серьезные неприятности, но иначе я не могу. На самом деле я очень эмоционален, но никогда не стану показывать это на публике. Слушай, я же актер. Эмоции — мой хлеб. Я этим зарабатываю на жизнь. Но это эмоции моих персонажей, не мои. А видео, о котором ты говоришь, оно ведь особое. Это было подведение итогов 15 лет моей жизни. Я многое вложил в эту роль, в эти фильмы. Если бы я не поблагодарил всех этих людей, с которыми проработал бок о бок так долго, то меня смело можно было бы назвать социопатом. К счастью, я таковым не являюсь.
Читайте также: Дэниел Крэйг попрощался с Джеймсом Бондом: в Лондоне состоится громкая премьера «007: Не время умирать»
— Если бы эти полтора года шли так, как планировалось, ты смог бы в большей степени насладиться своим успехом?
— Если бы… Говоря сегодня о наших планах, нужно в конце каждого предложения ставить слово «ковид»! Я очень суеверен в данном вопросе. И счастлив, что мы живы и находимся на том этапе, которого смогли достичь. Бог знает, что случилось бы с нами, пойди хоть что-то немного не так. Мы живы, и это главное. А то, что люди снова возвращаются в кинотеатры и театры, что наша профессия осталась востребованной, что-то, что мы делаем, все еще кому-то нужно, так это невероятное счастье! Поэтому я очень хочу, чтобы наш фильм посмотрело как можно больше зрителей и чтобы он им понравился.
— Чего тебе будет не хватать без Бонда?
— Команды, с которой я работал над этими пятью фильмами. Особенно, над последним. Прошло почти пять лет с того момента, как мы взялись за этот проект. Да, было много разочарований и проблем. Иногда казалось, что мы никогда не закончим этот фильм. Но творческий процесс был невероятным. Вот его мне и будет не хватать. Да, у меня есть другие роли, над которыми я сейчас работаю. Другие фильмы, постановки. И это помогает мне. Но другого такого проекта, как бондиана, нет и не будет.
— Можешь сказать что-нибудь о самом персонаже?
— О Бонде? Я справился с ним. Отдал ему всего себя. И он всегда останется со мной. Мне так кажется. А там… Кто его знает? У меня нет очного ответа на этот вопрос.
— Ты являешься отцом. Как думаешь, Бонд будет что-то значить для твоих детей и их поколения?
— Если ты сможешь ответить на этот вопрос, я скажу, что ты все знаешь о детях и заслуживаешь профессорского звания (смеется). Лично я так хорошо детей не понимаю. Они для меня являются загадкой, энигмой. Если они извлекут что-то полезное для себя из этих фильмов в будущем, я буду только рад. Но это будет их собственный опыт. Без меня, без моего вмешательства.
— Ты каким-то образом участвуешь в поиске преемника на роль Бонда?
— Никоим образом.
— Это был твой выбор или просто таковы правила?
— Ко мне это не имеет никакого отношения. Кого бы ни выбрали на эту роль, пожелаю ему удачи. И надеюсь, что он получит удовольствие, как я, снимаясь в бондиане. И им удастся снять интересные достойные фильмы.
— Весной компания Amazon заявила, что покупает студию MGM, которая снимает бондиану. И это может поставить на карту будущее этой киносерии…
— Слушай, могу только сказать следующее — удачи! Мне понравилось работать с людьми из MGM. Не хочу вмешиваться в их политику. Ко мне это больше не имеет отношения.
— Ты попрощался с Бондом и тут же влез в новый долгоиграющий проект с частным детективом Бенуа Бланком, которого сыграл в фильме «Ножи наголо». Он ведь тоже превращается в успешную франшизу, правильно? Тебе не напоминает это ситуацию, в которой оказался Майкл Корлеоне в третьей части «Крестного отца»? Он там говорит: «Как только я подумал, что вышел из дела, они затянули меня снова».
— Знаешь, пиши, что хочешь. Можешь написать, что я считаю себя счастливчиком. Мне выпал шанс поработать с чертовски талантливым режиссером Райаном Джонсоном над тем, что действительно невероятно интересно и захватывает зрителей. Так почему я должен от этого отказываться?!
— В Бенуа Бланке есть некая игривая неуловимость, что делает этот персонаж приятнее по сравнению с жестким Бондом. Как думаешь, эта особенность может стать залогом того, что ты будешь играть Бланка гораздо дольше, чем Бонда?
— Это всего лишь природа персонажа. Бонд — тот, кто он есть. Бенуа совершенно иной. А моя работа актера заключается как раз в том, чтобы играть разные роли. Мне очень понравился сценарий «Ножи наголо». Он был чудесным. Но мне также понравился и сценарий «Казино «Рояль».
— Ты упомянул в начале нашего разговора свое участие в шоу «В субботу вечером в прямом эфире». Ты знаешь, что это видео уже стало вирусным?
— Неужели?
— Да, миллионы людей смеются. Всем стало ясно, что ты понятия не имеешь, кто такой The Weeknd. Представляя этого мегапопулярного певца, ты произносишь его имя как уик-энд и явно не понимаешь, почему ты должен по сценарию говорить о выходных днях.
— Господи, я рад, что так повеселил столько людей! Признаю, это моя оплошность. Мне нужно было посмотреть в Google, кто такой The Weeknd. Надеюсь, он на меня не обиделся. Зато получился смешной экспромт.
— Ты сказал, что в следующем году возвращаешься на театральную сцену и будешь играть в «Макбете». Что именно привлекло тебя в этой пьесе?
— То, что это единственная пьеса Шекспира, которую я прочитал (смеется)! Шучу. На самом деле «Макбет» всегда был одним из моих самых любимых произведений. Это очень сложная глубокая вещь. При этом не растянутая. События в ней развиваются очень быстро. Театр сегодня переживает кризис, как, впрочем, и многие другие виды искусства. И мне кажется, что именно такие пьесы, как «Макбет», могут встряхнуть Бродвей. Они дают возможность поставить на сцене нечто по-настоящему магическое.
— Как вы готовитесь к постановке?
— Сначала нужно выучить слова (смеется). На данном этапе мы все делимся своими идеями. Их очень много, и это хорошо. Затем в ноябре будут две недели напряженных чтений. Репетиции начнутся уже в новом году. В ходе чтений часть идей будет неизбежно отвергнута. И это тоже естественно.
— В конце года должен выйти новый фильм «Макбет» с Дензелом Вашингтоном в главной роли. Ты не считаешь, что киноверсия будет конкурировать с вашей постановкой?
— Прости меня, Господи, если я когда-нибудь осмелюсь конкурировать с Дензелом Вашингтоном! Иисусе! Не считаю себя достойным даже мысли такой. Уверен, оба проекта будут очень разными. Как по мне, чем больше будет «Макбетов», тем лучше для зрителей.
— Ты уже играл на сцене Яго в «Отелло». Есть еще идеи относительно шекспировских героев?
— Не хочу заглядывать далеко вперед. Но играть Шекспира мечтает, наверное, каждый актер.
— Как насчет Фальстафа?
— Несите костюм толстяка!
Читайте также: Королевский гламур: принц Уильям с Кейт Миддлтон и Чарльз с Камиллой посетили премьеру фильма «Не время умирать»
Перевод Игоря КОЗЛОВА, «ФАКТЫ» (оригинал Dave Itzkoff / The New York Times)
Фото в заголовке The New York Times