52-летней Галине Несмачной в столичном Институте сердечно-сосудистой хирургии провели сложнейшее хирургическое вмешательство, спасшее женщине жизнь. В исправлении сложных пороков сердца, которые возникли как осложнения после других заболеваний, ежегодно нуждается свыше пяти тысяч жителей Украины. К сожалению, люди часто обращаются к врачу, когда болезнь уже запущена
- «Жить вам осталось три месяца… », — когда я поняла истинный смысл этих слов, сказанных доктором, тогда решилась на операцию, — вспоминает Галина Несмачная. — А ведь до этого о своем пороке сердца я знала уже около 27 лет. Диагноз мне поставили во время беременности. Даже предложили прервать ее, но я не согласилась. Родила здорового ребенка, была безмерно счастлива. Но о второй беременности, как сказали врачи, не могло быть и речи. Настаивали на операции на сердце, я же боялась делать ее, все откладывала. Хотя кто знает, чем могла бы закончиться для меня операция двадцать лет назад. Теперь ведь и оперируют по-другому, и лекарства появились более эффективные. У оперировавшего меня врача — кардиохирурга Владимира Попова огромный опыт. Я безмерно благодарна этому человеку. Он полностью перекроил мое сердце. Из-за того, что клапаны плохо работали, сердечная мышца растянулась до размера… футбольного мяча. Ее удалось в ходе одной операции уменьшить почти в два раза, наложить заплату размером восемь на четыре сантиметра, заменить два клапана. Я перестала задыхаться и сейчас чувствую себя бодрой, полной сил.
- Сердце у Галины Несмачной было, как говорят врачи, «запредельных размеров»: весило целый килограмм, а должно 300-350 граммов, — объясняет доктор медицинских наук Владимир Попов, руководитель отдела хирургии приобретенных пороков сердца Национального института сердечно-сосудистой хирургии имени Н. М. Амосова Академии медицинских наук Украины. — В США, например, столь запущенных пациентов не найдешь, потому и операции такой сложности не нужны. А у нас каждый третий обращается, когда операция имеет высокую степень риска, когда стаж порока — несколько десятилетий! Вот и вытаскиваем пациентов буквально с того света. Бывает, что и отказываем, потому что видим: не перенесет больной оперативного вмешательства, погибнет на столе. Хочется крикнуть: «Почему же раньше не обратились? Почему страх перед операцией оказался сильнее страха смерти?» Конечно, видеть живым и здоровым человека, которого ты оперировал и спас, большое счастье для хирурга. Галина Несмачная относится к числу таких людей.
- Когда я приехала на обследование в областную больницу, мне назначили УЗИ сердца, — продолжает Галина Несмачная. — Врач, посмотрев снимки, горько сказал: «Вам нужна срочная операция. У вас диаметр сосуда, идущего к сердцу, один миллиметр, а должен быть 4,8. Решайтесь. Сейчас или никогда, иначе умрете». И меня направили в Киев, в Институт сердечно-сосудистой хирургии. Когда я вошла в палату, увидела в углу две пары тапочек, стоящих носками к окну. Соседки по палате объяснили: такая традиция. Это значит, что двух пациенток забрали в операционную, и они хотят сюда вернуться.
Доктор Попов сразу предупредил, что мне предстоит очень тяжелая, сложная операция. Перед ней взяли расписку: мол, в случае летального исхода у родственников ни к кому никаких претензий не будет. Я понимала всю серьезность положения, но верила в лучшее. Да как не верить, если обо мне так беспокоились и сын, и муж, и сестра мужа, и свекровь. Друзья и сотрудники (я много лет проработала на предприятии «Ольвия» в селе Парутино Николаевской области) очень поддерживали, переживали. Теперь я понимаю, насколько благосклонной ко мне была судьба. Специалисты говорят, что таких пациентов, как я, в мире можно сосчитать по пальцам. Мое ветхое больное сердце хирургам удалось сделать практически здоровым! До операции почти не могла ходить, задыхалась, муж возил меня на работу и с работы. Теперь как заново родилась! Свободно поднимаюсь на четвертый этаж без всякой одышки, могу пройти полтора-два километра пешком, ни разу не остановившись на отдых. Но самое главное — это состояние души: ты чувствуешь, что здорова, полна сил, энергии — кажется, жизнь только начинается!
В медицинской карточке Галины Несмачной по минутам расписан ход операции. Оказывается, длилась она пять с половиной часов. На 181 минуту сердце отключили, и 205 минут сердечная мышца была на искусственном кровообращении.
- За это время мы провели комплексную реконструкцию сердца, — говорит Владимир Попов. — Кардиохирург должен выполнить операцию так, чтобы после нее человек не чувствовал себя инвалидом, мог нормально жить и работать. Это современный подход. Раньше мы могли, например, заменить клапан, чем немного улучшить состояние пациента, но если в сердце произошли серьезные изменения, ждать хороших результатов не приходилось. Теперь же, благодаря тому что кардиохирургия развивается, что у нас есть возможность обмениваться опытом с зарубежными коллегами, проходить стажировки, результаты стали гораздо лучше. Наши пациенты признаются, что и надеяться не смели на то, что к ним когда-нибудь вернется хорошее самочувствие.
Конечно, любая операция — это риск. Но уровень смертности в нашей клинике не выше, чем в самых известных кардиохирургических клиниках мира, — в пределах 2,5 процента. А ведь у нас пациенты клинически более тяжелые. В исправлении сложных пороков сердца, которые возникли как осложнения после других заболеваний, ежегодно нуждается свыше пяти тысяч жителей Украины. К сожалению, люди часто обращаются, когда болезнь очень запущена, но мы беремся им помогать. На консультацию в наш институт можно приехать даже без направления и предварительной записи. В тот же день человека обязательно обследуют. Тех, кто перенес операцию, наши кардиохирурги консультируют пожизненно. Стараемся полностью обеспечивать пациентов клапанами и оксигенаторами бесплатно. Их выделяют нам согласно государственной программе, которая действует уже четыре года.
В год проводим около тысячи клапанных операций в условиях искусственного кровообращения, а готовы увеличить их число в два раза. Лично я каждый день выполняю две-три операции. И вот что интересно: та, которую делал Галине Несмачной, впервые потребовала от меня одновременного применения множества приемов, которые не раз приходилось использовать у разных пациентов. Галине мы не только заменили два клапана сердца, но и уменьшили размеры левого предсердия, а восходящую аорту реконструировали с помощью заплаты четыре на восемь сантиметров.
Отправляя жену на операцию в Киев, Анатолий Несмачный переживал, да так сильно, что на нервной почве даже голос потерял. Только теперь, через семь месяцев, он начал потихоньку восстанавливаться.
- Ничего, вернется мой голос, ведь главные наши тревоги позади, — улыбается Анатолий Александрович. — Галина у меня золотой человек. Разве можно было не волноваться за нее? Теперь же особенно ясно понимаю, как важно ценить каждую минуту жизни, радовать друг друга.
- Вот как бывает: мы с будущим мужем встретились почти тридцать лет назад на БАМе, некогда всесоюзной стройке Байкало-Амурской магистрали, — вспоминает Галина Несмачная. — Я — бурятка, окончила институт культуры, работала в агитбригаде вертолетного отряда, Толя — украинец, механик. Привез он меня в Николаев к маме, к сестрам, и я сразу почувствовала себя здесь своей. Кстати, Ирина, сестра мужа, — просто мой ангел-хранитель. Она ухаживала за мной после операции, кормила с ложечки, возила на каталке, приносила еду. Когда я вернулась домой, муж окружил меня такой заботой! Делать ничего не давал. Ходил на рынок за овощами и фруктами, кормил икрой, чтобы поднять гемоглобин.
У меня осталось ощущение, что вся наша большая семья сдавала своеобразный экзамен на стойкость, на веру в жизнь и выдержала его. А врачи тоже сдавали свой экзамен — на профессионализм. Я им очень благодарна! Владимир Попов говорил, что историю моей болезни можно включить в доклад на международном симпозиуме, а рентгеновские снимки огромного сердца — демонстрировать коллегам. Они наверняка удивятся. Что ж, ради того, чтобы хирурги могли столь же успешно делать подобные операции другим людям, я готова стать мировой кардиохирургической знаменитостью.