В тот день к вечеру тяжелых пациентов было 18. На утро могло быть меньше. По мировой статистике, сорок процентов тяжелых ковидных больных, попадающих в реанимацию, умирают. То есть семеро своего недуга не переживут (по количеству смертей от коронавируса Украина уже занимает 2 место в Европе).
Если существует ад, то это он. У него есть адрес: площадь Славы, 2, в Полтаве, второй этаж 3 городской клинической больницы. Ее называют еще ковидным госпиталем, потому что здесь расположено больше всего коек в городе для приема больных COVID-19 — 170. И когда начинает нарастать волна эпидемии, медучреждение закрывает все остальные отделения и госпитализирует пациентов исключительно с коронавирусом. Самые тяжелые попадают (сразу или позже) в отделение анестезиологии с кроватями интенсивной терапии, или, проще, — в реанимацию.
Четыре палаты, все забиты под завязку. Пациенты лежачие. Лежат на боку или на животе, потому что на спине задыхаются. Все интубированные, под аппаратами искусственной вентиляции легких с кислородными масками на истощенных лицах. Дышат тяжело. Глаза — у одних испуганные, у других закрыты. Кому-то санитарочка дает попить водички, а другая тем временем из-под пациента вынимает памперс. Здесь не до сантиментов.
Я провела в этом аду в полной экипировке около десяти минут. Направляясь сюда, надеялась, что смогу кого-то о чем-то спросить. Но заведующий отделением Виталий Токарь меня охладил: «Оставьте свои записные книжки в ординаторской, там люди задыхаются, они и слова сказать не могут».
Меня предупреждают, что в защитном костюме жарко. «Однако это эффективный способ сбросить лишние килограммы, — улыбается старшая медицинская сестра больницы Лариса Ванцак. — Наши девушки за лето вон как похудели. Выходишь из отделения — на тебе нижнее белье все мокрое».
Я, сделав несколько фото, освободилась от «скафандра» и облегченно выдохнула, а Лариса осталась там неизвестно на сколько. Не пойму, как это выдерживают медработники. Их работа — на грани моральных и физических сил.
— Во время этой, третьей, волны коронавируса смертность намного выше, чем во время двух предыдущих, — говорит Виталий Токарь, приглашая в ординаторскую. — Поступает больше тяжелых, потому что люди с появлением первых симптомов заболевания обычно несколько дней не обращаются к врачам, а «Дельта» стремительно прогрессирует. Обоняние и вкус, кстати, уже не являются показателем ковида. Они сохраняются. Сейчас больше неврологических и психологических расстройств, поэтому больные нуждаются в больших дозах успокаивающих препаратов. Из-за психомоторного возбуждения они могут срывать с себя маски, могут встать, упасть и сломать себе что-нибудь в придачу. Более сложные поражения легких. Пациентов нужно постоянно переворачивать, подкладывать под таз и грудь поролоновые подкладки, чтобы живот провисал и задние отделы легких расправились и открылись альвеолы, насыщающие организм кислородом. А больные, особенно женщины, часто имеют избыточный вес — 100, 120 килограммов. Меньше, чем вчетвером, их не перевернешь.
К сожалению, ожирение, сахарный диабет, бронхиальная астма, сердечно-сосудистые и другие хронические заболевания — факторы повышенного риска. А также возраст 60 плюс. Хотя в эту волну тяжелое течение COVID-19 наблюдается в младших возрастных группах. На днях у нас скончалась 29-летняя женщина с ожирением.
Наш разговор прерывает телефонный звонок одного из родственников пациентов. Я слышу ответ заведующего отделением: «Мы уже подняли сатурацию с 70 до 92. Она на аппарате ИВЛ, ей назначена противовирусная терапия. Никаких лекарств вам покупать не надо, у нас все есть. Разве что снотворное, чтобы женщина могла немного успокоиться и поспать, потому что у ковидных больных страдает центральная нервная система и нарушается сон. Нет, она останется у нас не на одну ночь. Может быть, на неделю. Никаких прогнозов мы не даем».
— Протоколы лечения менялись уже восемь раз, — положив мобильный телефон, продолжает Виталий Токарь. — Вирус мутирует, и препараты, которые мы применяли во время предыдущих эпидемий, не дают нужного эффекта. К сожалению, не существует лекарства, которое можно было бы уколоть и сразу вылечить от коронавируса. Что здесь сказать? Сильных наработок в этом направлении нет ни у одной страны мира.
И все же сегодняшняя медицина уже не та, какой была около двух лет назад. Пандемия коронавируса дала яростный толчок для ее развития.
Прежде чем перейти к интервью, директор коммунального предприятия «3-я городская клиническая больница Полтавского горсовета» Анатолий Рудич ведет меня на задний двор, где установлены два криоцилиндра (каждый из них заменяет 22 кислородных баллона), из которых бесперебойно подается кислород в палаты. Об интенсивности их работы свидетельствует толстый слой инея на металлических трубках. Директор замечает: технические работники каждые три часа вынуждены этот иней сметать.
— У нас были, конечно, надежды на то, что новую волну коронавируса мы встретим спокойно и во всеоружии, — говорит Анатолий Рудич. — Мы полностью обеспечены средствами индивидуальной защиты отечественного производства, благодаря государственным поставкам и благотворителям имеем 18 аппаратов искусственной вентиляции легких (в мирное время их было всего 5), 38 концентраторов. В настоящее время кислород подведен до 153 коек. За спокойный летний период удалось сформировать запас медикаментов. И опыт уже есть. Но сейчас течение заболевания более сложное. Достаточно сказать, что за сутки используем 3,2 тонны кислорода — гораздо больше, чем в предыдущие волны.
К сожалению, говорит Анатолий Иванович, психология людей не изменилась. Они не соблюдают социальную дистанцию, заходят без масок в общественный транспорт, до последнего не обращаются за помощью, занимаясь самолечением. Кое-кто до сих пор не верит в то, что ковид существует. Прозревают тогда, когда приходят к госпитализированным родственникам и видят, как из реанимации перевозят в морг по несколько трупов сразу. Боятся вакцин.
— И это образованные люди, — делится собственными наблюдениями врач. — Недавно один 70-летний мужчина признался мне в своем страхе. Он, оказывается, уверен, что после вакцины в перспективе у него исчезнет потенция. На основе каких данных делаются следующие выводы? Сегодня речь идет о том, чтобы выжить. И единственной защитой является прививка.
— По вашим наблюдениям, какая вакцина эффективнее?
— Я лично мониторил эти данные и скажу: люди, привитые разными вакцинами, болеют одинаково. Поэтому нельзя утверждать, что какая-то из них защищает лучшее, а какая-то хуже. Но течение заболевания в таких случаях легкое или средне тяжести. Ни одного вакцинированного в нашей реанимации, начиная с конца сентября, когда начался подъем третьей волны, не было. И 95 процентов пациентов не привиты. Хотя нельзя достоверно сказать, что остальные пять получили вакцину, даже если их данные занесены в официальный реестр. Вы же знаете, что два процента ковид-сертификатов фальшивые. Все это портит не просто статистику, но и репутацию Украины в мире.
Читайте также: Купили поддельный сертификат, а теперь хотите привиться: что делать, объясняет адвокат
— Есть ли смысл вакцинироваться сейчас, в период разгара инфицирования?
— Конечно, есть. Потому что есть разница — встретить «свой» вирус с подготовленным иммунитетом или с неподготовленным. Но когда в семье кто-то подцепил ковид, то уже поздно. Сначала нужно сделать тест, получить отрицательный результат. Поскольку иногда бывает, что человек прививается, не имея проявлений заболевания, но вирус уже развивается в его организме. Тогда говорят, что их заразили вакциной. Однако это абсурд.
— Чем можно объяснить увеличение числа смертей в эту волну?
— Только тяжестью течения болезни. У пациентов просто сгорают легкие. Почему? Потому что коронавирус сгущает кровь, вследствие чего в альвеолах нарушается микроциркуляция. Следовательно, газообмен слаб, а значит, кровь плохо насыщается кислородом. Мы подключаем человека к аппарату ИВЛ, подающему максимальные потоки кислорода под давлением. Больному становится легче дышать, его мозг перестает страдать. Но высокие потоки кислорода «сжигают» эпителий. А чем больше площадь поражения легких, тем меньше процент усвоения кислорода и тем труднее поднять сатурацию.
— Какие препараты есть в вашем арсенале?
— Сейчас в протоколе лечения семь антибиотиков, антикоагулянты, жаропонижающие, растворы для дезинтоксикации. Есть разные препараты для разной степени сатурации. При критических состояниях назначаем «Ремдесивир» и «Актемру», которые показали себя одними из лучших в борьбе с коронавирусом.
Осваиваем терапию моноклональными антителами пациентам с высоким риском прогрессирования COVID-19 к тяжелому течению. Курс лечения занимает всего два дня.
Читайте также: «Среди тяжелых больных нет ни одного вакцинированного»: ситуация с заболеваемостью COVID-19 в Украине становится критической
— В какую сумму обходится лечение одного больного в вашей больнице?
— В более легких случаях 5—7 тысяч, в более тяжелых — и до 40. А средний пакет доплат, гарантированный Национальной службой здоровья Украины, — в пределах 20 тысяч гривен.
— Много сотрудников уволилось, когда начался этот «армагеддон»?
— Много. Кто-то боялся заразить детей, кто-то родителей. Некоторые сказали: «Лучше работать за меньшие деньги, но спокойнее». Пока у нас борются с ковидом узкопрофильные специалисты: невропатологи, травматологи, хирурги, дерматолог, врачи отделения ЛФК. Часть медперсонала сама переболела. К сожалению, два наших врача умерли. У нас проблема с врачами-анестезиологами. Их восемь, а нужно хотя бы в два раза больше. То есть в смену заступает один, в лучшем случае два. А надо бы три. Дело в том, что медицинские вузы готовили очень мало анестезиологов. Теперь взялись, но они же нужны сегодня. Хотя аврала у нас нет.
— В каких случаях вы отказываете в госпитализации?
— Если сатурация выше 94 процентов, а экспресс-тест отрицательный, то больного отправляем в так называемую чистую больницу. Но это бывает редко. Преимущественно все, кого к нам доставляют, нуждаются в госпитализации.
— Я удивлена, что вы пускаете родственников к больным в реанимацию.
— Конечно, не всех подряд, а по согласованию с дирекцией, с соблюдением всех противоэпидемических мер. Давно доказано, что пациент, которого в больничной палате посещают близкие, скорее идет на поправку. Это практикуется и у нас. Ради безопасности людей с улицы позволяем находиться в палате не больше 15 минут.
— И последний вопрос. Вы своевременно получаете доплаты от Национальной службы здоровья Украины?
— Да, и в обещанных объемах. Единственное, что хочу уточнить, потому что вокруг этого много спекуляций: получаем не по триста процентов к зарплатам, а за фактически отработанное время непосредственно в «грязной» зоне. Это разные вещи. Средняя заработная плата у врачей — 25−30 тысяч гривен, у медицинских сестер — 18 тысяч, у младшего медицинского персонала — 13. Но очереди из желающих работать в больнице пока нет.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали об опыте Моршина — едва ли не единственного населенного пункта в Украине, где людям благодаря массовой вакцинации удалось достичь коллективного иммунитета и фактически преодолеть COVID-19 .
Фото автора