— Я работаю в страховой компании на руководящей должности, а обучение людей тактической медицине и медпомощи — это мой социальный взнос обществу, — говорит ветеран АТО Роман Бабич (позывный «Диск») из Боярки Киевской области. — Сообщение СМИ об опасности открытого нападения России на Украину привели к тому, что в последнее время получаю неслыханное количество приглашений провести обучение. Я по возможности помогаю людям, но объясняю, что угроза открытого вторжения существует с самого начала российско-украинской войны.
В зоне АТО в конце 2014-го и в 2015 году лейтенант Роман Бабич со своими подчиненными спас более 600 украинских бойцов, вовремя оказав им первую медицинскую помощь и доставив в больницы. За это он был удостоен почетной награды — ордена «Народный Герой Украины» (напомним, о лауреатах награды «Народный Герой Украины» можно прочитать в вышедшем недавно сборнике интервью под названием «Народные герои Украины. Истории настоящих»). «Но самой ценной моей наградой является то, что все ребята из моего военного медпункта вернулись домой живыми», — сказал «ФАКТАМ» Роман Бабич.
— Какой период на фронте был для вас самым трудным?
— Одни из самых трудных и кровавых дней битвы за Донецкий аэропорт — 16, 17 и 18 января 2015 года. За эти три дня мы эвакуировали более 100 раненых.
— Что тогда привело к обострению боев за ДАП?
— Чтобы ответить на этот вопрос, следует сказать, что перед этими событиями был период, когда противник позволял забирать из ДАПа наших раненых. Для примера приведу такой случай: волонтеры попросили меня поехать в село Водяное, которое находится в 10 километрах от линии фронта, оказать медицинскую помощь 12-летнему заболевшему мальчику — у родителей не было возможности доставить его в больницу. Но я в это время должен был ехать на пункт обмена пленными, чтобы забрать нашего тяжелораненого бойца. В новом терминале осколок попал ему в челюсть, и побратим военный медик Игорь Зинич установил этому бойцу дыхательную трубку. Прибывшая из оккупированного Донецка скорая забрала раненого из нового терминала и должна была передать мне в пункте обмена пленными. Мы решили: этого солдата заберут волонтеры на своем реанимобиле, а я поеду к больному мальчику в Водяное. Я послушал ребенка, дал лекарство, отвез его вместе с мамой в клинику и потом вернул их домой. А волонтеры доставили раненого в реанимацию больницы.
Читайте также: Оперировать в блиндаже приходилось полулежа, полусидя, стоя на коленях, — хирург Александр Данилюк
С 9 января враг отказался предоставлять Вооруженным Силам Украины возможность таким образом забирать наших раненых из ДАПа. Ситуация тогда еще более обострилась, потому что противник начал интенсивно обстреливать из танков и артиллерии защитников аэродрома. 13 января ему удалось разрушить башню, которая была для наших воинов наблюдательным пунктом. В этой ситуации украинское командование решило провести штурм аэропорта, чтобы разорвать кольцо оцепления, в котором находились «киборги». Штурм начался 16 января: наши подразделения попытались зайти со стороны Спартака и со стороны села, находящегося перед взлетной полосой аэродрома. К сожалению, враг накрывал атакующих плотным артиллерийским огнем. Они не смогли продвинуться вперед. Как я уже сказал, было более 100 раненых. Мы вывозили их в течение трех суток, которые стали для меня самыми тяжелыми за период участия в АТО. Работа была отлажена так: легкие бронемашины МТ-ЛБ забирали раненых на месте боев и везли к нам — на Донецкую окружную дорогу. Мы доставляли их в ближайшую больницу в Селидово, по дороге пытались стабилизировать состояние этих ребят.
Накануне два моих экипажа (каждый состоял из водителя-санитара и санитара) были на ротации в Донецком аэропорту. Один отморозил там ноги, и его доставили в больницу. Остальные трое по собственной воле остались (хотя тоже нуждались в лечении). Вместе с ними мы тремя машинами помогали вывозить раненых и погибших.
— На фронте были случаи, когда вы чудом остались в живых?
— Да, это произошло за три дня до попытки разорвать кольцо окружения вокруг Донецкого аэропорта, — 13 января 2015 года. Мы тогда в сопровождении танка и БТР ехали забирать оттуда раненых. Грохот танка слышен издалека, возможно, благодаря этому враг заметил нас и открыл огонь. Снаряд от «Града» разорвался перед нашим медицинским автомобилем «Мерседес» (кстати, не бронированным). Если бы он поразил это место на секунду позже, то было бы прямое попадание в нашу машину. А так мы влетели на полной скорости во взрывную волну. Порядочный кусок асфальта пробил лобовое стекло и ударил прямо в мою каску. С тех пор я считаю 13 января своим вторым днем рождения.
— Предчувствовали, что такое произойдет?
— Предчувствия или вещего сна не было. Но я испытывал глубокую тоску — по побратиму, командиру зенитно-артиллерийского дивизиона Анатолию Безроде, погибшему накануне. В нашем базовом лагере и селе Тоненькое он готовил бронемашину МТ-ЛБ к рейду в аэропорт, вдруг начался вражеский обстрел из «Градов», и один из осколков попал Анатолию под мышку. Я в это время находился в Опытном. Когда приехал в базовый лагерь, Анатолий был еще жив. Живого я доставил его в больницу (кстати, слава богу, в моей машине не умер ни один из раненых). В три ночи позвонили из больницы с сообщением: Безрода умер (у Романа появляются слезы в глазах. — Авт.) . Меня мучила мысль: все ли возможное я сделал, чтобы спасти его? Вот с такими переживаниями я чуть не погиб, когда снаряд от «Града» взорвался перед нашим медицинским автомобилем.
Читайте также: «Когда пленных боевиков спросили, почему они расстреляли машину с медиками, те ответили: «За медиков нам больше платят»
— От удара куском асфальта вас тогда контузило?
- Ранений или контузий я себе не приписываю. В связи с вашим вопросом скажу, что мы, ушедшие на войну, сначала недостаточно осознавали, как трудно было родным ждать нас. Через год, пока я был в АТО, сильно постарела моя мама. Моей дочке тогда было четыре года, сыну — два с половиной. За мой фронтовой год дети очень изменились.
Поэтому когда после демобилизации в сентябре 2015 года жена решила добиться, чтобы меня полностью комиссовали (признали непригодным к службе), я не стал ей возражать (это что касается вопроса о контузии). Хотя как медик понимал, что ничего из этой идеи не получится, послушно ходил по врачам.
Последним был психиатр. Я спросил его: «Меня интересует, как помочь жене». Он помог. «Роман здоров, — заявил психиатр. — А вот жене я бы посоветовал обратиться к психологу». После этого мне больше не пришлось ходить по врачам (улыбается).
— Как вы попали на войну?
— Как только в марте 2014 года Федеральное собрание России приняло закон, которым предоставило право президенту Путину ввести войска в Украину, я пошел в военкомат, попросил призвать меня в армию добровольцем. Повестку получил в конце августа. Хотя я закончил с красным дипломом Национальный медицинский университет имени Богомольца, врачебной практики тогда почти не имел, потому что после вуза работал в страховой компании, занимал там руководящую должность. С пациентами работал только в студенческие годы при прохождении практики на подстанции скорой помощи в Печерском районе Киева.
Читайте также: «Спасаю раненого, а у него из кармана выпадает граната…»: врач получил орден «Народный Герой Украины»
Но моя военная специальность — врач общей практики Сухопутных войск. Меня призвали как офицера медицинской службы. Сначала направили на двухнедельную переподготовку в Украинскую военно-медицинскую академию. К сожалению, новых полезных для службы знаний я там не получил: открывал свой студенческий конспект и слышал от преподавателей только то, что в нем написано. И это было, когда война продолжалась уже полгода! Нас должны были учить опыту военной медицины, полученному за это время на фронте, дать практические знания и навыки по оказанию помощи раненым. Но переподготовка свелась к изложению устаревшего материала.
Неожиданно мне все же повезло: травматолог, волонтер Андрей Порохницкий из Боярки за 45 минут провел для меня в школьном спортзале очень полезный урок по тактической медицине. Эти практические знания я передал своим подчиненным, когда вскоре меня направили в 93 отдельную механизированную бригаду (сейчас она носит почетное название «Холодный Яр»). В строевой части бригады меня спросили: «Станете начмедом первого батальона?» — «Да». — «Поедете в АТО?» — «Поеду».
Читайте также: «Иногда приходилось проводить ампутации посреди поля»: шокирующий рассказ подполковника медслужбы о войне на Донбассе
Перед выездом на фронт я должен был сформировать команду медиков. Но людей с профильным образованием в батальоне не было, поэтому взял к себе обрубщика стали, оператора линии с табачной фабрики, водителя погрузчика… Всего 19 человек. Нам еще повезло, что последние четыре дня перед отправкой в АТО вся наша команда прошла интенсивный курс по тактической медицине, организованный проектом «Медсанбат». Кстати, такую учебу нужно было проводить для всех 650 бойцов батальона. Ведь эффективность от тактической медицины самая большая, когда каждый солдат и офицер знает, как действовать, если он или другой боец получит ранение. В этом случае смертность среди раненых минимальная.
— Перед выездом в зону боевых действий мне выдали насыпью кровоостанавливающие резиновые жгуты Эсмарха (без футляров), перевязочные пакеты, шприцы с налбуфином (наркотический анальгетик), — вспоминает Роман. — Я раздал все это бойцам. А они спрашивали: «Куда это класть?» Так что часть комплектов, оставленных в БТРах, потерялась. Впоследствии волонтеры привезли нам нормальные аптечки. Скажем, в третьей роте (100 человек), защищавшей Донецкий аэропорт, было 50 аптечек, и все волонтерские. На каждой писали по две фамилии. Возвращаясь из ДАПа, солдат отдавал аптечку ехавшему туда побратиму.
Весной 2015 благодаря волонтерам меня направили на обучение в Эстонию. Там на базе Национальной академии обороны в городе Тарту для медиков и волонтеров из Украины провели углубленный двухнедельный курс по тактической медицине. Научили, как проводить тренинги по этому виду оказания помощи. Мы получили тогда сертификаты инструкторов. По программе, которую усвоил в Эстонии, учил бойцов четвертой, пятой, шестой волн мобилизации. А по возвращении с войны стал учить гражданских.
Но в мирных условиях им нужны несколько иные знания и навыки: как действовать в случае автомобильной аварии, поражения электрическим током, при инсульте, инфаркте, судорогах, ожогах, если ребенку или взрослому попадет посторонний предмет в верхние дыхательные пути. Поэтому прошел инструкторский курс в Центре домедицинской помощи и включил его в свою программу. Учу всех желающих спасать жизнь других людей или свою, потому что мне это нравится.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали о медике 10-й отдельной горно-штурмовой бригады «Эдельвейс» 24-летней Светлане Землиной, которую за героизм наградили офицерским орденом.
Фото со страницы Романа БАБИЧА в «Фейсбуке»