Уже больше недели как Киевская область освобождена от российских оккупантов, и мы до сих пор узнаем страшные подробности того, что российские войска творили в захваченных городах и селах. Как беспощадно расстреливали мирных жителей, связывали и пытали мужчин, насиловали женщин и детей, грабили и поджигали дома. Попавшие в мировые СМИ страшные кадры из Бучи, Ирпеня и фактически уничтоженной россиянами Бородянки отражают лишь малую часть того ужаса, который происходил там больше месяца. Каждая история человека, которому удалось выжить в этом аду, потрясает.
В марте «ФАКТЫ» рассказывали о 21-летней жительнице Бучи Анне Тимченко, которая в нечеловеческих условиях, без света, воды, и под взрывы за окном, родила ребенка. Роды принимала терапевт, которая, как случайно выяснилось, жила в той же многоэтажке, что и Анна. К счастью, все прошло благополучно. Анна родила здоровую дочку и через несколько дней чудом смогла вырваться из оккупированной Бучи.
Рассказывая о пережитом, Анна призналась, что едва ли не первое, что она хочет сделать после окончания войны — встретиться с врачом Ириной, которая, не будучи гинекологом, помогла появиться на свет маленькой Алисе. И, как выяснилось, далеко не у одной Анны есть такое желание. Находясь в Буче, терапевт Ирина Язовая спасла жизни нескольких мирных жителей, пострадавших от действий оккупантов. Ирина оказывала помощь раненым, делала перевязки, искала для них медикаменты. В это время дома, все в той же оккупированной Буче, ее ждали муж и трое детей.
К счастью, все, кому Ирина оказывала помощь, выжили. «ФАКТЫ» разыскали Ирину и поговорили с ней по телефону. Сама врач не считает, что делала что-то необычное: «Спасать людей — это же моя работа…»
Ирина Язовая — терапевт в Ирпенской центральной городской больнице. Последние два года работала в «ковидном» отделении. 24 февраля, когда в Украине началась война, Ирина, несмотря на не прекращающиеся взрывы, еще ездила на вызовы к пациентам.
— Когда начался бой в Гостомеле, я как раз была там — приехала на вызов к пенсионерке, — вспоминает Ирина. — Помню, сижу у нее дома, выписываю заключение, и звонит муж, который меня привез: «Ира, здесь бомбят!» Выхожу на улицу, а над головой летают вертолеты, слышны взрывы…
Через несколько дней русские на танках зашли на нашу улицу. Мы жили в многоэтажке, которую в своем видео сразу после освобождения Бучи показывал телеведущий Дима Комаров. Наша помощь местным жителям началась с сортировки лекарств и передачи их всем нуждающимся. После того как в соседнем дворе российский танк разбил аптеку, люди успели забрать разбросанные на улице препараты и принести их в подвал, где мы с соседками их сортировали и передавали кому нужно. 1 марта я должна была выйти на работу, но уже не смогла добраться до больницы — был разбит переезд. Ситуация в Буче стремительно ухудшалась.
— Вы не думали о том, чтобы уехать?
— Об этом думал муж, и неоднократно. Он очень боялся за меня и детей, хотел вывезти нас в безопасное место. Но я сказала, что не могу просто так взять и уехать. Я же врач. А вдруг кому-то здесь нужна будет моя помощь? И я не ошиблась. Первыми, кому помощь понадобилась немедленно, была многодетная семья.
— Они пытались эвакуироваться, — вспоминает Ирина. — Ехали в машине, и наткнулись на российские танки. Русские остановили их, сказали ехать назад. Они не стали сопротивляться, развернулись. И в этот момент оккупанты открыли по ним огонь. Машину превратили в решето. Люди чудом выжили, но мама и четырехлетний ребенок получили ранения. У обоих были прострелены ноги. На спущенных колесах они свернули на нашу улицу, где их увидели и забрали к себе совершенно незнакомые люди.
Я узнала о них от соседей и пошла туда вместе со своей Наташей — соседкой по лестничной площадке. Наташа не имеет отношения к медицине, она дизайнер. Но она очень добрый человек хотела помочь… Я оказала им первую помощь. Женщину уложила в правильное положение, обезболила, дала электролит, нашла для нее антибиотик. С ребенком было сложнее. Хоть пуля и прошла по касательной, ножка маленькая, и там все было прожжено… Я сделала ему перевязку, а затем нашла антибиотик и для него.
Бучу уже оккупировали, поэтому вызвать «скорую» или отвезти человека в больницу было невозможно. Оставалось только спасать своими силами. Через соседские чаты искать нужные медикаменты. Чтобы не попадаться русским на глаза, я бегала из одного дома в другой между гаражами. В основном крутилась между тремя жилкомплексами, которые были поблизости. К жилкомплексу «Континент», который был чуть подальше, мы потом уже не ходили, потому что появился Володя.
— Володя — наш сосед. Он ходил к родственникам в «Континент», а когда возвращался домой, в него выстрелили оккупанты, — рассказывает Ирина. — Он никого не трогал, просто шел по улице. Володя помнит один выстрел, но думаю, их было несколько, потому что у него были пробиты пулями обе ноги. Он до позднего вечера лежал на асфальте — там, где упал. Говорит, сначала молился, чтобы на него не наехали танки. А потом уже хотел, чтобы наехали… Его случайно обнаружили соседи. Принесли в подъезд. Хотели поднять в квартиру, но это было нереально — он живет на 8 этаже, лифт уже не работал, и, осмотрев его ноги, я поняла, что он не транспортабелен.
Читайте также: «Нам сказали падать, если услышим свист снаряда. Падали мы раз 20»: три истории вырвавшихся из ада под Киевом
Мы организовали ему относительно теплое место на лестничной клетке. Там он провел следующие пять суток. Осмотрев его раны, я обнаружила, что перебита кость и, скорее всего, задеты мышцы и сухожилия. Промыла рану, сделала перевязку. Хорошо, что у нас были бинты и диклофенак (противовоспалительное. — Авт.) Затем нашли и антибиотик…
Первую ночь Володя кричал от боли так, что слышал весь подъезд. Больше всего я боялась, что может произойти заражение крови и начаться сепсис. Поэтому, когда на третий день Володя вдруг спросил у меня, не осудят ли его люди за то, что он закурит в подъезде, я на радостях выпалила: «Сейчас сама вам сигарет принесу!» Это означало, что ему стало легче.
В один из дней, когда я в очередной раз спустилась делать ему перевязку, в подъезд зашел русский солдат с ружьем. Увидев Володю, сказал, что они (русские солдаты, которые в него же и стреляли) «обязательно ему помогут» и что «у них в Гостомеле есть госпиталь». На что раненый Володя, который даже не мог встать, сказал: «Во-первых, Гостомель наш, а не ваш. А во-вторых, никуда я с вами не поеду. Лучше сдохну прямо здесь». Я тоже не могла молчать. Сказала, что россияне Володе уже «помогли» — взяв в руки автомат и выстрелив в него только за то, что он просто шел по улице. Что не нужно «спасать» ни Володю, ни нас, и что единственное, что они действительно могут для нас сделать — это уйти с нашей земли раз и навсегда. Потом уже поняла, что за такое и я, и Володя легко могли быть расстреляны на месте. Но мы не могли молчать.
— 21-летняя Аня Тимченко, которая в тот момент уже была на 40-й неделе беременности, как оказалось, жила в моем подъезде. Но мы не были знакомы, — говорит Ирина. — О том, что у нас в доме есть беременная, я узнала из сообщения, которое прислал интерн. Это было 3 марта, и у нас уже не было интернета — доходили только sms. Интерн написал, что женщина вроде как уже рожает, однако тревога оказалась ложной. Но мы с Аней встретились, познакомились и договорились, что когда все начнется, она меня позовет.
Ирина признается: как принимать роды, знала только в теории. На практике же никогда этого не делала.
— Сама родила троих, но принимать роды и рожать самой — это две большие разницы, — говорит Ирина. — Когда-то давно, в университетские годы, я хотела стать гинекологом и хорошо учила теорию. Наверное, что-то таки запомнилось… 7 марта у Ани начались схватки. В 4 часа утра за мной пришла соседка.
— Аня рассказывала нам, что так как в доме в тот момент уже не было электричества, рожать пришлось при свечах. Кроме того, не было воды…
— Несмотря на все это, самообладанию Ани можно было позавидовать. Она не паниковала, вела себя спокойно и уверенно. Как будто рожала не в первый, а в девятый раз (смеется. — Авт.). Больше всех переживал ее муж. Он и паниковал, и плакал… Мне же было важно, чтобы роды прошли без осложнений, чтобы ребенок сразу задышал. Конечно, я не могла не думать о рисках — что не откроется шейка матки, что может случиться отслойка плаценты или послеродовое кровотечение. Я даже кому-то из Аниных близких сказала, что в такой ситуации исход может быть любым. В то же время сама старалась не концентрироваться на плохом. Собралась и делала то, что знала.
— Аня рассказывала, что за окном то и дело раздавались взрывы…
- Не поверите, но я их не слышала. У меня была гробовая тишина. И очень даже романтическая обстановка — красивое одеяло, интерьерные свечи (спасибо подруге-дизайнеру, которая их принесла). Кстати, в последнее время стали популярными так называемые домашние роды — в полумраке, при свечах. Я еще пошутила, что многие женщины специально заказывают в роддомах такую услугу. А у нас так получилось само собой. «И помним, что роды — это естественный физиологический процесс, — то и дело повторяла я вслух. — Наша задача — только помочь».
Читайте также: «Военный взял мою дочку и успокоил ее»: женщина с обложки Time о том, как семья спасалась из оккупированного Ирпеня
Удивительно, но с соседками, которые тоже ни разу в жизни не принимали роды, мы действовали как слаженная команда. Сначала Наташа делала Ане массаж спины, затем еще одна соседка Вика ее заменяла. Все было так спокойно, аккуратно, даже красиво. В тот момент у нас не было войны. Было чудесное появление на свет новой жизни.
Лично меня успокоило еще и то, что удалось пару минут поговорить по телефону с гинекологом. Я описала ему то, что у нас происходит, и в ответ услышала: «Это нормально». А еще в голове звучала фраза моей подруги-нумеролога, которая, узнав, что я иду принимать роды, сказала: «Ребенок родится с 5 до 7 утра». Смешно, но я, представитель традиционной медицины, почему-то не могла забыть эти слова. И вот в 4 часа утра у Ани отошли воды. В 5 уже была родовая деятельность. А ровно в 7 часов утра родилась Алиса.
— Аня рассказывала, что сильно испугалась, когда сразу не услышала детский крик: «Я лежала и не могла понять, радоваться мне и плакать»
— Да, девочка действительно закричала не сразу. Она была синюшного цвета, но я в отличие от всех присутствующих, знала, что это нормально. Дальше мы действовали быстро: отсосали из носика младенца слизь, похлопали по пяткам, постучали по позвоночнику. Это были доли секунды. И услышали долгожданный младенческий крик.
Когда через несколько дней Аня Тимченко с мужем и маленькой Алисой смогли покинуть оккупированную Бучу и показались врачу в другом регионе, выяснилось, что и малышка, и мама в полном порядке. Что касается Ирины, то вскоре после экстремальных родов муж уговорил ее тоже уехать.
— В день, когда родилась Алиса, я пришла в свою квартиру и, не переодеваясь, легла спать. Проснувшись, увидела, что вся моя одежда в крови…- говорит Ирина. — Когда я уже была уверена, что и с Аней, и Алисой, и с раненым Володей все в порядке, муж сказал, что мы таки уезжаем. Оставаться в Буче было невыносимо, нужно было спасать наших детей.
Читайте также: «Нашу машину расстреляли русские танки под Черниговом. Маму и 15-летнего Максима убили, их тела остались там»
Дорогу из Бучи, которая показалась мне вечностью, запомню навсегда. Как мы ехали, а вдоль дороги лежали трупы мирных жителей. Помните мужчину рядом с велосипедом, который был на фотографиях из уже освобожденной Бучи? Так вот, я его видела там еще тогда… Нас несколько раз останавливали русские. Направляли на нас башни своих танков, отправили нас и еще нескольких гражданских на территорию стеклозавода, где держали пару часов и обыскивали. У входа на этот стеклозавод я тоже видела трупы гражданских. И подумала, что сейчас нас точно так же здесь расстреляют…
Помню перевернутые машины с надписями «дети», разбросанные вдоль дороги детские вещи, подгузники. И самоуверенную фразу одного из русских солдат о том, что они «через два дня сравняют Киев с землей»…
Каким-то чудом мы вырвались из этого ада. Мои подопечные — и Аня с малышкой, и Володя, и другие, к счастью, тоже. Наш дом уцелел, что, наверное, уже большая удача. Квартиры разгромлены и разграблены, но по сравнению с тем, что пережили многие другие, едва ли это можно считать проблемой.
Услышав о том, что Аня Тимченко хотела бы встретиться с ней после войны, Ирина улыбнулась: «Конечно встретимся, мы же живем в одном доме. И с Володей тоже. До 24 февраля я мало с кем из соседей была знакома. Сутками находилась на работе, домой часто приходила только ночевать. А тут за какие-то несколько недель мы не просто познакомились, а стали друг другу по-настоящему родными…»
Читайте также: Бородянки почти нет: Руслана и Святослав Вакарчук показали ужасающие кадры разрушенного фашистами города