Во вторник, 26 апреля, отмечается Международный день памяти Чернобыльской катастрофы, произошедшей в 1986 году. Из-за нее в радиусе 30 километров от ЧАЭС были выселены все села и городки. Но часть людей (преимущественно старших возрастов) впоследствии вернулись в свои дома, став так называемыми самоселами. Шестнадцать лет назад присоединиться к ним решил по некоторым личным обстоятельствам киевлянин Игорь Руденя, которому тогда исполнился всего 21 год. Он до сих пор живет в зоне отчуждения в селе Ладыжичи и в свои нынешние 37 лет остается самым молодым самоселом. Имеет собственные экологически чистые источники электроэнергии, телевизор с самодельной антенной, компьютер, мобильный интернет. Полностью обеспечивает себя продовольствием, пишет картины. Мы связались с ним, чтобы узнать, как пережил месяц оккупации рашистами Чернобыльской зоны.
— Я привык к одиночеству, даже люблю его, но когда у тебя над головой каждый день из Беларуси (граница с ней в совсем близко) пролетают ракеты и боевые самолеты, доносятся отдаленные звуки взрывов, быть одному не очень комфортно, — говорит Игорь Руденя. — К счастью, российские оккупанты не добрались до моего села Ладыжичи, в котором я сейчас один единственный житель. Я живу среди природы — рядом озеро, болота, плавни, лес. Каждый день наблюдаю жизнь диких животных, поэтому могу уверенно сказать, что они массово убегали с тех мест, где хозяйничали россияне, в более или менее безопасный уголок Чернобыльской зоны, где я живу.
— Пока продолжалась оккупация зоны отчуждения, вы знали, что происходит на «большой земле»?
- Да. У меня не прекращал работать телевизор и полностью не исчезала мобильная связь и интернет (хотя их качество в те дни очень сильно ухудшилось). Главное, что мог хоть как-то пообщаться с друзьями и знакомыми (у меня их немало), позвонить в Киев родному брату.
Мой телевизор весь период оккупации принимал только один канал. Зато украинский. Сейчас уже берет несколько каналов. А белорусское телевидение до Ладыжичей не «добивало» и в мирные времена.
Из-за российских обстрелов Чернобыльская зона много дней оставалась без централизованного электроснабжения, но на мне это не отражалось. Ведь электроэнергией обеспечиваю себя сам — еще в первые годы жизни здесь из найденных по всему селу деталей смастерил самодельные ветряки, отремонтировал электрогенератор, провел от них электрический кабель в хату. К тому же несколько лет назад купил и установил у себя еще и солнечную батарею.
Из-за войны мои Ладыжичи фактически оказались на «острове» — утрачено сообщение с цивилизацией. Потому что взорван мост через речку Припять. Когда он был цел, ко мне могли приезжать гости. Или я при необходимости мог перебраться на другой берег реки и мотнуться, например, в Киев. Но несмотря на временную неисправность моста в наш глухой угол 25 апреля все же добрались волонтеры — впервые после начала войны. Они переплыли на лодке через Припять, которая сейчас сильно разлилась и представляет собой не шуточное препятствие. Им помогли украинские пограничники.
Читайте также: «Жили в лесу, а в качестве туалета использовали школьные классы»: что оставили после себя рашисты в Чернобыльской зоне
Волонтеры позвонили мне накануне (кто дал им мой номер), предупредили о том, что будут в соседнем селе Теремцы, пригласили прийти, спросили, что привезти. В Теремцах живут несколько самоселов. Я добирался туда пешком примерно полтора часа. Впервые за три месяца увидел людей. Взял у волонтеров некоторые продукты первой необходимости, а также молоко длительного хранения (не только для себя, но и для котов, которых у меня аж восемь). Кстати, еноты, живущие вблизи моего дома, тоже стали почти ручными — не боятся меня. Иногда я даже отнимаю у них рыбу, которую они ловят — когда мне бывает лень рыбачить самому или нет на это времени. Дело в том, что много времени я трачу на творчество — пишу картины.
— Запасы продовольствия у вас уже заканчиваются?
- Нет. Я ведь всегда запасаю все, что нужно, в большом количестве — чтобы хватило минимум на полгода. Мне в жизни по-настоящему не хватает только девушки. А еду я добуду при любых обстоятельствах: могу наловить рыбы в озере, дичи в лесу. Есть огород. Кроме картофеля, свеклы, моркови, лука, огурцов, помидоров, арбузов, выращиваю малину и клубнику. С каждым годом кустов малины у меня становится все больше. За раз собиваю примерно большое ведро. Сорта малины такие, что дают по три урожая. Так что у меня за сезон не меньше трех ведер этих ягод.
Малины и клубники выращиваю много, потому что нужно на целый год наварить варенья — это один из моих любимых продуктов. Еще очень люблю шоколад, но он быстро заканчивается. Приходится ждать, пока привезет с «большой земли» кто-то из моих друзей и знакомых. В последний раз они были у меня на Новый год. Знакомые девушки подарили тогда гигантскую плитку шоколада.
— На Пасху вы пекли кулич?
— Да. Он у меня не пригорел, выглядел презентабельно. Получился хорошо пропеченным. Но, к сожалению, не очень вкусным. Потому что из-за сухих уже просроченных дрожжей тесто как следует не поднялось.
— Часто печете хлеб?
— Я его вообще не печу. Вместо хлеба раз в неделю выпекаю пирожки с разной начинкой. Дрожжи для этого не использую — бросаю в тесто как разрыхлитель соду.
— Вы пытались найти себе девушку, жениться?
— Да, у меня трижды возникали серьезные отношения с девушками. Но со всеми с ними все же расстался. Одна из них — внучка дедушки, жившего прежде в Ладыжичах. Наталья приезжала навестить старика, так я с ней и познакомился. Мы полюбили друг друга, и я перебрался к ней в село в Черниговской области. Работал в «сельхозхимии». Со временем наши с ней отношения все больше ухудшались, и через полтора года я решил вернуться в Ладыжичи. Мне здесь очень нравится, запросто обхожусь без ежедневного общения с людьми. Но, как уже говорил, у меня немало друзей и приятелей на «большой земле».
Читайте также: Чтобы быть чернобыльским инвалидом, у меня здоровья не хватит, — ликвидатор аварии развивает в Зоне отчуждения туризм
— Кто-то из девушек, с которыми у вас возникали отношения, переселялся к вам в Чернобыльскую зону?
- Нет, наоборот, — я переезжал к ним. Случалось так, что, когда возвращался в Ладыжичи, заставал хозяйство разворованным. Мародеры даже старую одежду, спецовку утащили. Так я нашел в одной из домов домотканую льняную ткань и сшил себе штаны и куртку.
Я родился и вырос в Киеве. Учился в университете Шевченко. Когда мне был 21 год, в силу определенных обстоятельств решил поселиться в Чернобыльской зоне. Ее периметр обнесен оградой. Но есть тропы бродячих собак. По одной из них и прошел за ««колючку.
Добрался до самого чистого места Чернобыльской зоны — села Ладыжичи, которое находится в 25 километрах от ЧАЭС. Тогда, 16 лет назад, здесь жили несколько пожилых людей. Они мне немного помогли. Но в основном быт пришлось обустраивать самостоятельно. Я выбрал себе один из заброшенных домов. Спичек, чтобы разжечь печку, не было. Нашел их в другом заброшенном доме в кармане старого кожуха. Растопил печку, согрелся. А что есть? Это было осенью. Скоро наступила зима. Я собирал по садам яблоки и груши. Первую зиму в Ладыжичах питался в основном ими.
Сейчас у меня хозяйство, ни от кого не завишу. Умею делать всякую крестьянскую работу. Даже немного научился парикмахерскому ремеслу — сам себя подстригаю. Живописи нигде не учился — я художник-самоучка. В последнее время начал продать свои картины. Прошлой осенью в Киеве в Центральном доме художника прошла моя первая персональная выставка.
На фото в заголовке: «Еноты стали почти ручными», — говорит Игорь Руденя.
Фото предоставлено Игорем Руденей