Национальный музей истории Украины во Второй мировой войне впервые в мире создал выставку (она называется «Украина. Распятие»), посвященную вторжению россии в нашу страну. Выставка открылась в воскресенье, 8 мая. Среди экспонатов есть дневник одного из русских оккупантов, в котором он написал: «Бесит, что никто не говорит правду — о потерях, о реальности боевых действий. Только и слышно: „Дело наше правое, победа будет за нами“. А правое ли это дело? Залезть в чужую страну и бомбить ее города».
«Никто из соседей не выдал жен военных и участников АТО»
На выставке «Украина. Распятие» больше всего впечатляет воссозданная здесь с документальной точностью обстановка подвала в военном городке Гостомеля, в котором 120 человек прожили во время оккупации 37 суток под дулами кадыровцев.
- Среди тех, кто это выдержал, были дети , — рассказал «ФАКТАМ» автор идеи выставки и ее куратор генеральный директор Национального музея истории Украины во Второй мировой войне Юрий Савчук. — Самая маленькая из детей — шестимесячная Маша Ковтун. Ползунки и другие вещи этой девочки, кровать, на которой она спала со своей мамой Татьяной, находятся сейчас здесь. Все мы знаем, как тяжело даже один день усидеть с ребенком дома не выходя на улицу, а здесь мамам пришлось находиться с малышами круглосуточно больше месяца в ужасающих условиях, находясь в постоянном страхе.
Мы воспроизвели это подземелье не в обычном зале, а в подвале нашего выставочного комплекса. На входе висит написанное от руки объявление на трех языках «Внимание! Здесь только «гражданские» и белый флаг, сделанный из старой простыни. Все эти и другие предметы — одеяла, матрасы, подушки, простыни, самодельные кровати, иконы — взяли в подвале военного городка Гостомеля и перенесли в наш подвал. Мы намеренно не включаем здесь свет, чтобы посетители выставки хотя бы частично почувствовали, в какой обстановке жили 37 дней люди: в полумраке, дыша сырым, затхлым воздухом. Кое-что мы не стали воспроизводить — здесь не хватает ведер, которые мы увидели, когда впервые пришли в подвал в Гостомеле.
— Люди справляли естественные потребности в те ведра?
- Да. Представляете, когда в небольшом и почти не проветриваемом подвале ходят в туалет 200 человек. Впоследствии, правда, их стало меньше — примерно 120. Но все равно каждые несколько минут кто-то из них хотел по нужде. Затхлый влажный воздух подвала был смешан со зловонным запахом туалета. Часто выносить ведра не получалось: нужно было каждый раз просили разрешения у кадыровцев, которые сутками стерегли жителей подвала и почти не выпускали их на улицу. Мы записываем воспоминания людей, которые это пережили. Посетители выставки могут услышать фрагменты их рассказов (из динамиков и мониторов — Авт .).
— Почему во время оккупации Гостомеля количество людей, живших в подвале, существенно сократилось? - задаю вопрос заведующей экспозиционным отделом музея Ирине Коцабьюк.
- Оккупанты предложили людям выехать в Беларусь, — отвечает Ирина. — Где-то 90 человек согласились, но большинство отказались, в том числе женщины, мужчины которых служат в армии или участвовали в АТО. Они понимали: в Беларуси их будут тщательно проверять российские спецслужбы, так что домой можно и не вернуться. Здесь следует сказать, что жители военного городка в Гостомеле знают друг друга, потому что живут рядом много лет. Слава Богу, никто из них не сдал жен военных, среди которых и Татьяна Ковтун, мать маленькой Машеньки.
В интернете мы наткнулись на видеоролик, снятый кадыровцами, о том, как они на камеру «заботятся» о гражданских. Там есть эпизод — оккупант держит на руках младенца. Татьяна подтвердила нам, что это ее ребенок. Как только украинская армия освободила Гостомель, Татьяна с дочкой выехала в Хмельницкую область. Мы поддерживаем связь с ней по телефону. Кстати, среди жителей подвала было две Татьяны Ковтун и обе имеют детей.
Некоторые бывшие жители подвала, особенно матери несовершеннолетних деток, срываются на крик во время интервью, которые мы у них берем — людям тяжело вспоминать пережитое.
— Все соглашаются рассказывать об этом?
- Нет. Например, женщина, у которой двое детей (3 и 16 лет), плача, сказала, что пока ее муж находится в плену, ничего рассказывать не будет. Дело в том, что кадыровцы забрали из подвала шестерых мужчин на допросы. Двух позже вернули, а четырех арестовали. Говорят, что некоторых из них увезли в россию в Курск.
- Как 120 человек уживались в подвале больше месяца, не выходя оттуда?
- Конечно, они пытались поддерживать порядок, но иногда случались и конфликты. Оно и понятно: у каждого свой характер, свои повадки. К тому же это люди всех возрастов — от маленьких до стариков.
Одна женщина рассказывала, что она все 37 суток почти не спала. Такая проблема была и у других. Во-первых, все время приходилось прислушиваться к взрывам на поверхности. Во-вторых, в самом подвале все время кто-то храпел, стонал, кто-то ходил, нечаянно цепляя людей за ноги, кто-то чем-то был недоволен и вслух заявлял об этом. Все постоянно находились в стрессовом состоянии. К тому же периодически в подвал заходили кадыровцы и неизвестно, каких «сюрпризов» от них ждать. Какой в такой ситуации сон? Разве что отрывками.
- Люди по своей воле поселились в подвале, или их туда загнали кадыровцы?
- Часть жителей военного городка перешла в подвал сама, потому что уже 24 февраля рядом, на аэродроме Гостомеля шло ожесточенное сражение. Но никто из них не думал, что жизнь в подземелье будет длиться так долго — надеялись через 2−3 дня вернуться в свои дома. А людей, которые все же остались дома, кадыровцы вечером 24-го насильственно загнали в подвал.
Читайте также: Под дулом автоматов попросили автограф и кофе: автор «Орла и Решки» рассказал о встрече с оккупантами в Гостомеле
- Как там организовали быт?
- В одном из помещений обустроили кухню, в другом — туалет, где вместо унитазов стояли ведра. Выносили их редко. Как правило, эту работу брали на себя женщины, потому что мужчинам лучше было лишний раз не попадаться на глаза врагу. Одна из жительниц подвала Гульнара (она из волжских татар) рассказала, что не очень боялась кадыровцев. Говорила, например: «Мне нужно набрать воды». Если кадыровцы разрешали, то обязательно кто-нибудь из них ее сопровождал. Иногда женщинам удавалось упросить тюремщиков, чтобы разрешили подняться в квартиру, взять какие-то вещи. Но опять-таки идти приходилось под конвоем. Следует понимать, что кадыровцы использовали этих людей в качестве живого щита — чтобы украинские артиллеристы не били по военному городку .
- Как в подвале боролись с холодом?
- Утеплялись, чем могли, например, собирали картон и мостили им кровати. Одна женщина рассказала, что 24 февраля вечером пришла с работы (она работала медсестрой) и, зная, что определенная часть соседей в подвале, решила отнести им еду. Пожарила рыбку, что-то еще приготовила. Унесла в подвал. Когда попыталась вернуться, кадыровцы не отпустили. У нее не было с собой ничего, чем бы могла укрыться. В первые дни кадыровцы выбрасывали все из квартир. Она смогла на минутку выйти на улицу и подобрала чей-то полушубок, чтобы использовать его вместо одеяла .
- Где люди брали еду?
- Кадыровцы ограбили окрестные магазины и приносили в подвал коробки с продуктами, снимая это для пропагандистских роликов, заставляя людей под дулами автоматов говорить: «Спасибо». Было такое, что и колбасу приносили, ведь она со свининой. Однажды к жителям подвала смогли прорваться волонтеры, привезли продукты питания и предметы первой необходимости. Кстати, одна женщина рассказала, что ела очень мало, а хлеба все 37 суток вообще не пробовала.
- Оккупацию пережили все жители подвала?
- К сожалению, нет. На улице возле дома, в котором находится подвал, мы увидели могилку и табличку с надписью фломастером «Гриценко Любовь Васильевна 1944−2022». Она жила в подвале вместе со своим мужем. Была учительницей, все ее в военном городке уважали. Как она умерла? Просто не проснулась утром. Женщины, которые были рядом, рассказали, что в тех условиях люди восприняли смерть человека довольно спокойно, ни у кого не было тревожного состояния из-за того, что рядом с ними покойница. С разрешения кадыровцев ее похоронили у дома. Через неделю умерла еще одна пожилая женщина. Ее похоронили рядом.
Когда оккупанты ушли из Гостомеля, люди еще три дня не решались выйти из подвала, потому что не знали, что происходит в поселке. Потом большинство разъехалось, но четыре человека еще оставались в подвале, когда мы туда впервые пришли.
Читайте также: «Меня окружили вооруженные до зубов кадыровцы»: Юлия Панкова о жизни в оккупированном Гостомеле
- Квартиры людей, переживших оккупацию в подвалах, сохранились?
- К сожалению, у многих нет. Люди переживают, что некуда вернуться. Так что пока в их исповедях не очень много оптимизма. Но главное, что они выжили.
«В одном из сел нам подарили чучело, сделанное из вил, на которые насажена форма и шапка-ушанка российских военных»
- Где, кроме Гостомеля, вы собирали экспонаты для выставки? — спрашиваю Юрия Савчука.
- В Киевской и некоторых селах Черниговской областей. Я приехал в Гостомель на третий день после его освобождения. Впечатление от того, что увидел, можно описать одним словом — шок. У меня сразу же появилась идея показать реалии этой войны людям, создав выставку. Следовало как можно оперативнее начать сбор экспонатов. Без поддержки военных, других силовых и властных структур, это было бы очень сложно. Помогло то, что на следующий день после освобождения Гостомеля я разговаривал с главнокомандующим Вооруженными силами Украины генералом Валерием Залужным. Говорили о том, что документировать историю этой войны нужно по горячим следам, потому что через месяц-два на местах боев мало что можно будет найти. Валерий Федорович поддержал мою идею, дал распоряжение начальнику Генерального штаба ВСУ помочь мне и моим сотрудникам.
Я получил письменное разрешение Генштаба на то, что имею право перемещаться по освобожденным территориям и собирать экспонаты. В документе было записано две фамилии — моя и фотографа. В сопровождении военных мы объездили Бучу, Гостомель, Ирпень, Ворзель, Макаров, Победу, Лукьяновку…
Ни на миг не забывали об опасности, ведь в освободившихся районах враг оставил много мин, растяжек. Там можно встретить неразорванные боеприпасы. Военные часто настаивали, чтобы мы следовали за ними след в след, чтобы не напороться на мины. В одном из сел, куда мы приехали через два дня после его освобождения, была в то время разминирована только центральная улица. Мы пошли посмотреть на церковь, местные увидели это, начали кричать: «Стойте, не идите туда — заминировано!» А если бы они нас не заметили? В некоторых местах, которые мы прошли, впоследствии обнаружили растяжки. Мы их чудом обошли — как говорится, Бог отвел.
Неоднократно нам попадались ужасающие находки: трупы людей, в том числе со связанными руками, убитыми выстрелами в голову. Видели тела, в том числе русских солдат, обглоданные крысами, собаками. С нами находились сотрудники военной службы правопорядка. Они все это фиксировали.
Как была организована наша работа? Мы искали интересующую нас информацию. Например, о том, где размещались позиции врага, где лежат обломки сбитых самолетов и вертолетов, другой военной техники, в каких населенных пунктах разрушены церкви
Кстати, насчет фотографий. Еще 23 марта во французском городе Вердене в залах Всемирного центра мира, свободы и прав человека открылась фотовыставка «Киев. Репортаж в один день». Идея ее создания у меня возникла 5 марта. Согласовал ее с соответствующими структурами и 8 марта в сопровождении сотрудника СБУ мы провели съемку прифронтового Киева — как это делали во время Второй мировой войны журналисты и музейщики, жившие в те времена. Мы обработали отснятый материал, а уже через две недели открыли фотовыставку (я ее куратор) в Вердене. В этот день президент Украины Владимир Зеленский выступал по видеосвязи в парламенте Франции. Выставка «Киев. Репортаж одного дня» передвижная, она уже продемонстрирована в четырех странах мира, еще в ряде стран готовятся ее принять .
Замечу, что с нами сотрудничает волонтер из Швеции. Он снимает фильм о нашем музее и на волонтерских началах выполняет работу фотографа.
Экспонаты выставки мы разместили в трех залах и подвале. Экспозиция в двух этих помещениях называется «Орда», в других двух — «Украина. Распятие». Вещи русской армии выставляются в горизонтальном положении. В этом нет иронии или пренебрежения к ним. Лишь подчеркивается, что мы не героизируем, не прославляем эти трофеи. Вообще к трофеям достойного врага должно быть определенное уважение. Но в данном случае его нет. Визуально выходит так: вы заходите в первый зал — перед вами на стене название выставки «Украина. Распятие», а экспонаты не видны. Вы увидите их, когда подойдете к витринам (они сделаны из гигантских футляров от ракет для «Буков») и будете смотреть сверху вниз. То есть свое пренебрежение к врагу мы передаем в цивилизованной форме.
В создании выставки нам помогли ВСУ, Офис президента Украины, комитет Верховной Рады по обороне и разведке, СБУ, Главное управление разведки ВСУ, МВД, Национальная гвардия и другие государственные структуры. Очень их за это благодарны.
Ранее мы публиковали рассказ очевидца о зверствах рашистов под Киевом: «Оккупанты звонили родственникам убитого ими волонтера и требовали 20 тысяч за освобождение»
Фото со страницы в «Фейсбуке» Национального музея истории Украины во Второй мировой войне
Фото автора