Война обнажила сущность многих украинцев, которые, рискуя жизнью и здоровьем, остались на своих местах и выполняли работу, без которой страна просто не выжила бы… То, что произошло в ночь на 27 февраля, маневровый диспетчер станции Киев-Пассажирский Анатолий Головатый и его коллега, дежурная станции Татьяна Сирык, еще долго не смогут забыть, а при каждом упоминании в жилах будет закипать кровь. Ведь в ту ночь под тяжелыми обстрелами они до последнего выполняли свою работу, чтобы эвакуировать беженцев из столицы. Коллеги просят руководство «Укрзализныци» отметить мужество и героизм своих подчиненных.
— Наша с коллегами работа заключается в составлении и подаче поездов из парка отстоя на главные пути станции Киев-Пассажирский, — рассказала «ФАКТАМ» Татьяна Сирык. — Вечером 26 февраля основное количество поездов мы уже подали для посадки и эвакуации мирного населения. Работы было так много, что мы даже не успели выполнить ее до начала комендантского часа. Остался еще один состав. Диспетчер и дежурные уже отдали приказ о подаче маневровым локомотивом № 6393 поезда на станцию, где его должен был перехватить уже «рогатый» электропоезд и везти по маршруту «Киев — Черновцы». Вдруг началась тревога. До ближайшего бомбоубежища — 20 минут пешком. Поэтому мы спускались в полуподвальное помещение рядом, где работали наши коллеги по ремонту путей. Их в тот день не было, но они оставили нам ключи.
Послышались обстрелы… Мы спрятались в укрытие, однако через несколько минут решили вернуться на рабочее место. Ведь понимали, что должны сделать все, чтобы эвакуировать людей, спасти их…
— То есть вы под пулями продолжали выставлять поезда? Как все это происходило?
— Пули попали в компрессор тепловоза и локомотив № 6393. Машинист Кучеренко сообщил, что может завестись, переехать на соседний путь, но дальше двигаться невозможно. Потому что из-за обстрела вытекла вода и нечем охлаждать генератор. Этот локомотив мы перегнали на рельсы рядом. Успели найти на замену раненному локомотиву другой — № 7341 (машинист Омельченко и помощник Выжимка).
Снова начались шквальные обстрелы железнодорожного парка и находившихся рядом зданий. Вражеские пули повредили электросеть оборотного парка. А там остался в ловушке электровоз № 72 «Киев-Запорожье», а с ним и машинист с помощником. Несмотря на приказ о срочной подаче поезда любой ценой, маневровый диспетчер Анатолий дал команду всем в укрытие. Мол, самое важное — сохранить людей, тогда будет кому и поезда подавать.
Все это было очень вовремя. Пули как раз прошили стены и окна. В помещении повредило электричество, приборы остановились. Чтобы спастись от уже второго обстрела, мы сбежали в укрытие в полуподвал. Когда пропал свет, сработала автоматика. Когда же электричество появилось, я вызвалась завершить работу и выполнить свой долг — подняться в кабинет и перезагрузить систему компьютера, чтобы отправить поезд «Киев-Черновцы». Кроме того, я должна была отдать приказ оставить свои рабочие места и добраться до укрытия машинистам электровоза № 72.
Маневровый диспетчер Анатолий Головатый не пустил меня саму и пошел со мной. По радио я скомандовала машинистам электровоза немедленно закрыть локомотив и по-пластунски ползти в полуподвальное помещение. После чего включила компьютер. Монитор мигнул — и тогда начался адский третий обстрел.
Я была настолько сосредоточена на том, чтоб запустить систему, что не видела, как пули летели в мою сторону. Одна попала в резервный пункт, другие выбили окна, повредили мебель, стены, зеркала. Одна из пуль пролетела в нескольких миллиметрах от головы — только услышала резкий звон, а на журнал посыпались мои волосы. Я еще не подумала, что это пуля. Почему-то считала, что это потому, что сильно нервничаю. Взяла волосы в руку — они одинаковой длины. Поднимаю голову — коллега Анатолий что-то мне кричит, лицо напуганное, а я его не слышу! Видела только огни. То есть меня контузило. Я дезориентировалась…
Держась за стеклянную стену, разделявшую мой кабинет с диспетчером, пошла в противоположную от окна сторону, к холодильнику. Под обстрелами Анатолий подполз и потащил меня за капюшон в коридор. Где-то минут 15 из-за обстрелов мы не могли перебраться в укрытие. Потом это, к счастью, удалось.
Еще долго мы наблюдали оттуда, как пули отскакивали от путей. И я на адреналине забирала к нам в укрытие каждого, кто был неподалеку. Все стояли столбиком, потому что не было скамеек сесть. На рассвете все утихло, и мы побежали по рабочим местам.
В наших кабинетах все было разбито… Я смела стекло с окон, поубирала. Начала сильно болеть голова. Ехать к врачу было некогда. Я еще сутки отработала, потому что никто из дежурных не мог меня поменять — не было возможности сюда добраться.
Поезд «Киев — Черновцы» отправился, за ним позже 27 февраля, когда энергетики возобновили электроснабжение парка, вышел и «Киев — Запорожье»…
— После пережитого вы были на больничном?
— Да где там… Мой сын работает на скорой помощи, отвел меня к врачу. У меня диагностировали надрыв ушной перепонки, то есть не все закончилось так плохо. Главное — все живы и здоровы. А врач как в воду смотрел, сказал, что я быстро приду в себя. Так и есть. Прическа у меня уже почти такая, как и до обстрелов. И «железные» железнодорожники, несмотря ни на что, ежедневно на своих местах.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали о подвиге волонтера Красного Креста Украины Тимофея Овраха, который, рискуя жизнью, спас из Ирпеня более 200 человек.
Читайте также: «Достали из-под руин двух деток, они еще дышали»: рассказ врача из Луганщины о работе под обстрелами