Известная журналистка, шеф-редактор и ведущая программы «Факты ICTV» Елена Фроляк признается, что за последние месяцы ни разу не думала о том, чтобы уехать из страны. Даже тогда, когда ей казалось, что войска врага вот-вот захватят Киев. Муж Елены — главный оператор канала Александр Соловьев — ушел в ТРО, ее дочь занимается волонтерством. Сама Фроляк продолжает выходить в эфир всеукраинского телемарафона, а недавно в паре с коллегой Вадимом Карпьяком взяла эксклюзивное интервью у президента Украины и первой леди.
— Елена, что поразило вас больше всего в интервью с президентской семьей?
— Готовность к откровенным ответам. Президент многое сказал такого, о чем раньше не говорил: Мариуполь, летчики-герои, которые там погибли, которым он прогнозирует окончание войны. Вы же видели, как высока цитируемость этого интервью была по всему миру. Да, были вопросы, на которые он просто не мог отвечать — военное положение диктует свои рамки. Меня поразили теплые отношения первой пары Украины. Было ощутимо, что они соскучились друг за другом и увиделись благодаря этому интервью.
— О чем так и не рискнули спросить?
— У меня много вопросов, возможно и не к президенту, но всему свое время.
— Вы поняли из беседы с президентом, скоро ли нам ждать победу?
— Повторю за господином Зеленским: война у нас гибридная, таковая будет и победа — сначала на поле боя, а потом за столом переговоров. Из нашего разговора я поняла, что лето будет очень жарким. Потому иллюзий не следует строить. Вернемся к этому вопросу 30 августа, для себя я поставила такой рубеж.
Читайте также: «Из асфальта у нашего дома торчала ракета, а по обочинам лежали трупы»: Анатолий Анатолич о жизни в эпицентре боев под Киевом
— Как жизнь вашей семьи изменила война? И что вас спасает сейчас?
— Сейчас у меня только чувство безысходности и неописуемая боль за наших людей, ребят на передовой, за то, как разрушают наши города и судьбы украинцев. Все это отражается на мне и семье. У меня нет другой страны, дома, Родины, извините за пафос. И я, как и все, не понимаю, что дальше, есть только вера в победу.
А спасает нас с мужем работа. Сергей вообще не покидал Киев, а я уехала из столицы на месяц и вернулась 31 марта. С этого времени на марафоне в широком смысле этого слова.
Дочь Наталья волонтерит во Львове, но скоро ее логистический хаб, помогавший выезжать за границу нашим женщинам и детям будет сворачиваться. Антоша у меня выпускник школы, ему тоже запомнится этот год вступительной кампанией — гибридной. Мы очень переживаем за его вступление, но я не жалеюсь. Хорошо по этому поводу сказал один из экспертов: «Если у вас дискомфорт из-за неполного бака бензина, вспомните ребят на передовой — и вас попустит». Поэтому, как только я начинаю скулить, мне мой семейный генштаб — сын и муж — говорят: «Вспомни наших бойцов на передовой». Поэтому изменила война, конечно, наши приоритеты, понимание ценностей и добавила переживания за то, что происходит сейчас буквально в нескольких сотнях километров от Киева.
— Уже более двух месяцев самые актуальные вопросы среди нас: «Как ты? и «Где встретила война?» Расскажите об утре 24 февраля.
— 23 февраля я приехала поздно домой после вечернего эфира. Мы в редакции договорились: если война — сразу едем на работу. Редактору Виктору Сороке позвонили из Праги знакомые журналисты, которые в четыре утра слушали путина. Витя сразу набрал меня и дрожащим голосом сказал: «Ленка, началось…» Муж спал крепким сном, потому что поздно вернулся после выпуска «Свободы слова». Антоша спал в своей комнате. А Наталья наша почему-то уехала 23 февраля в Каменец-Подольский со своим парнем. Я встала и на автомате пошла делать кофе. Трудно объяснить мои ощущения: какое-то сплошное оцепенение, блокирующее эмоции. Я, как робот, включила кофемашину, села на кухне — и тут раздался взрыв.
Читайте также: «Киркорова и Баскова я послал вслед за российским кораблем»: Владимир Остапчук стал добровольцем
Я поняла, что это не шина лопнула на улице Богатырской. Побежала к Сергею: просыпайся, началось! А он спросил: «Да что ты придумываешь?» В это время повторяется взрыв. Тогда и он подскочил, поняв, что это за взрыв.
Мы живем недалеко от Вышгорода, наше направление было очень опасным, поэтому муж решил отвезти сына к моей маме в Тарасовку, в сторону Одесской трассы и Василькова — из огня да в полымя, как говорится. Я взяла косметичку, ноутбук, документы и поехала на работу. Как была, в свитере, сапогах, куртке. А домой вернулась через месяц.
— Где вы были все это время?
— Я отработала день в новостях, ночевала уже у мамы, а утром брата с детьми мы отправили на Прикарпатье. Муж ушел в терроборону, а мы, три женщины, остались в Тарасовке. Но когда начались сильные взрывы со стороны Василькова, я поняла — оставаться здесь точно опасно. Мы сели в машину — моя мама, подруга и жена брата — и уехали на Ивано-Франковщину. Ехали мы 36 часов. Это было самое плохое путешествие в жизни.
— Я так понимаю, вы до последнего не верили, что россия все же нападет на нашу страну?
— Я понимала, что это может произойти, но до последнего надеялась, что у путина хватит ума этого не делать.
— Помните момент самого сильного страха за месяцы войны?
— У меня, наверное, самым большим был страх, когда я поняла, что россияне серьезно зашли в Киевскую область. И когда я увидела диверсантов на Гаванском мосту, которым каждый день ездила на работу… Страшно было осознавать, что они все ближе подходят к Киеву. Но, слава Богу, их выгнали.
Читайте также: «Хотелось бы дойти до Урала»: поэт-песенник Петр Мага стал командиром взвода
— Был момент, когда казалось, что Украина не сможет справиться с агрессией?
— Был, конечно. В первые дни войны. Это, пожалуй, такой женский страх и безысходность. Когда ты не знаешь, что будет завтра. Неизвестность и страх за жизнь твоих родных — это самое плохое. В общем, все эти ощущения страха и тупика просто трансформируются, накрывают периодами и волнами, но никуда не исчезают. Понимание цены мирной жизни тоже не дает спокойно спать. Ежедневно погибает не менее 100 человек. Это ужасные потери. Это разрушенные судьбы, утраченные жизни, разбомбленные города. У меня сердце разрывается, когда я смотрю, что они сделали из Бучи или Ирпеня.
— А у вас за время войны ни разу не было желания покинуть страну?
— Никогда! Я хочу быть здесь. Я знаю, что там буду волноваться, звонить по 10 раз мужу. Зачем это мне? Я так не могу. Я должна быть дома со своей семьей. Мне кажется, нам всем нужно держаться вместе. Это мое решение. Я никого не осуждаю, кто уехал, но лично я не хочу. Когда закончится война, куда-нибудь поеду, а сейчас должна быть в Киеве, на работе, дома. Только так.
— Дмитрий Киселев, кстати, в свое время работавший на ICTV, оказался одним из главных пропагандистов россии. Как вы думаете, что произошло с ним?
— Мы обсуждали это с моими коллегами и друзьями, которые работали вместе с Киселевым. Мне трудно сказать, когда наступил тот момент «расчеловечивания» Киселева, когда из человека, работавшего в Норвегии и учившего нас европейским ценностям, получился человек, называющий Европу гейропой и пугающий радиоактивным пеплом. Не знаю, где начался этот раскол личности. Я сейчас много читаю об имперском мышлении, которое, кстати, основано на страхе и любви к своему царю. А Киселев всегда был очарован путиным. Поэтому, вероятно, им руководит безапелляционная и безоговорочная любовь к вождю — это во-первых. И, во-вторых, очень большие деньги за исключительно талантливую пропаганду. Плюс понимание того, что ты крепко связан многими узлами с «верхушкой».
— Почему большинство россиян доверяют всему, что слышат по телевизору? Это та же «нездоровая» любовь?
— Думаю да, россия как империя никогда не переставала существовать. Это не австро-венгерская или римская империи, которые давно завершились. А империя всегда держится на страхе перед вождем, который переходить в слепое обожание. Вы же слышите эти слова: «Путин знает что делает, я ему доверяю, он самый лучший». Слепо верят, что бы он не делал. С 2000 года с их сознанием работают круглосуточно мастера лжи и пропаганды. Поверишь во все, даже в то, что украинцы едят детей. Отсюда и победобесие, и «можем повторить», Крымнаш. Отсюда и бесчеловечная ненависть к нам, отсюда слова русской женщины мужу: «Насилуй украинок, только мне об этом не говори».
— А что для нас главное в борьбе с этой пропагандой?
— Я уверена, нам главное не скатиться в такую «угарную» контрпропаганду. Важно ощущать границу между человеческим и звериным. Нам нужно победить, построить страну. Очень долго придется их в чем-то убеждать. А нужно ли? Сами все поймут, только поздно будет. Как говорится, «буде каяття, та не буде вороття».
Ранее в эксклюзивном интервью «ФАКТАМ» известная телеведущая канала «1+1» и мама четырех детей Валентина Хамайко рассказала о своей самой страшной ночи после 24 февраля и сложном решении, которое пришлось принять.
Фото предоставлены Еленой Фроляк