В Херсоне и области, четвертый месяц пребывающими в оккупации, россияне издеваются над мирными жителями и не дают им выехать на свободные территории
Уже три с половиной месяца Херсон находится под оккупацией рф. На днях появилась обнадеживающая информация о том, что украинские Вооруженные Силы существенно продвинулись в сторону областного центра и уже находятся совсем рядом с городом. Министр по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Ирина Верещук призвала жителей Херсонщины выезжать через Крым, подчеркнув, что эвакуация гражданского населения позволит ускорить деоккупацию области.
За последние три с половиной месяца оказавшиеся в оккупации жители Херсонщины не раз рассказывали о том, как россияне запугивают местных жителей, проводят «зачистки», преследуя проукраинских журналистов, активистов и всех, кто когда-либо публично выступал против россии. Известно и то, что оккупанты силой и шантажом заставляют местных жителей получать российские паспорта. Но несмотря на угрозы и преследования, паспорта рф, по официальной информации самих оккупантов, получили всего 23 человека (при том, что население Херсона составляет почти 280 тысяч).
Как выживают люди в оккупированном Херсоне и области? Что сейчас происходит в городе? Об этом «ФАКТАМ» рассказала жительница теперь уже всем известного села Чернобаевка Элина, которой на днях удалось покинуть оккупированную территорию.
Даже из оккупированной Чернобаевки Элина не боялась писать о том, что происходило вокруг, в соцсетях и сообщать об этом украинским СМИ. «Было страшновато, ведь все знают, что оккупанты охотятся на таких людей, — говорит Элина.- Но я учусь на журналиста и считаю своей обязанностью доносить до людей правду».
- Элина, сейчас вы, наконец, оказались в безопасности, добравшись до Кракова, где учитесь в университете. Как вам удалось выехать?
- Через Крым. Сейчас есть два пути выезда из Херсона — либо в Крым, либо в тоже оккупированный Мелитополь. Но первый вариант безопаснее. В Мелитополь люди едут через Васильевку, где всех очень долго держат. Кроме того, оккупанты уже обстреливали ехавшие в том направлении эвакуационные колонны. Поэтому я поехала через Крым, хотя это решение далось мне нелегко. На границе с Крымом сотрудники ФСБ устроили мне допрос, который продолжался около получаса. Еще один допрос, уже более серьезный, состоялся на российской границе.
- Не возникло проблем из-за ваших постов в соцсетях и интервью украинским СМИ?
- Конечно, был риск, что те, кто меня допрашивал, об этом узнают. Но я не говорила, что журналист. Сказала, что учусь за границей на менеджера, и вопросы в основном касались того, зачем собираюсь в Польшу, почему именно туда. В итоге мне удалось выехать.
В ночь на 24 февраля Элина была у себя дома — в, наверное, уже известном каждому украинцу селе Чернобаевка. В пять утра проснулась от взрывов — это были ракетные удары по аэропорту и складу с горюче-смазочными материалами. С тех пор все, что происходило, девушка старалась снимать на камеру.
- Немного позже я переехала к бабушке с дедушкой, которые живут чуть дальше от аэропорта, — говорит Элина. — Там мы сидели в подвале, где нас было 17 человек. Мы с соседкой, как могли, оборудовали спальные места. Когда начинались обстрелы, мы становились в круг, брались за руки и молились. Пока еще была связь, с ужасом следили за тем, как россияне, кусочек за кусочком, захватывают наши земли. Когда в Новой Каховке оккупанты вывесили триколор, для нас, как и для всех жителей Херсонщины, которых я знаю, это стало шоком и трагедией.
После оккупации люди в селе оказались в прямом смысле на грани выживания. Запасов продуктов было мало, и взять их было негде. Женщины с новорожденными детьми не могли достать ни подгузники, ни детские смеси, ни даже молоко — оккупанты зашли на фермы и несколько дней не пускали туда даже доярок, с сарказмом утверждая, что «они сами подоят коров». Предпринимателей, которые могли бы привезти продукты со складов в Херсоне, не выпускали из села. А в самой Чернобаевке можно было раздобыть в лучшем случае буханку хлеба, пачку крупы и спички. Чтобы съесть что-то сладкое, люди сами делали леденцы в ложке над газовой плитой. Позже, когда оккупанты все же начали выпускать селян в Херсон, стало немного легче.
- Есть ли продукты в самом Херсоне?
-В городе процветает стихийная торговля. Здесь, в отличие от сел, продуктов стало больше, чем денег у горожан. Большую часть продуктов завозили из оккупированного Крыма и продавали по каким-то нереальным ценам. Все это напоминало советские времена — магазины пустые, а на рынке живые раки, креветки, сладости, алкоголь, сигареты. Цены космические, денег у людей нет. Отдельная тема — лекарства. Аптеки закрыты, взять жизненно необходимые препараты негде. Некоторые уже заранее знают день своей смерти — например, человек с тяжелой формой диабета, у которого заканчивается инсулин. Или люди, нуждающиеся в гормональных, психотропных препаратах, больные с последней стадией рака, которым нужны сильные обезболивающие… Знаю, что в той же Степановке из-за отсутствия лекарств люди умирали десятками. Волонтеры под обстрелами привозили медикаменты из Николаева, но охватить всех было невозможно. К тому же это было очень опасно. В мае оккупанты убили волонтера Антона Кушнира, который вывозил людей с оккупированных территорий и доставлял гуманитарные грузы (по словам депутата Херсонского горсовета Ивана Бебко, волонтера застрелил российский снайпер. — Авт.)
Позже в Херсон завезли из Крыма российские лекарства, которые продавались не в аптеках, а на уличных раскладках, из багажников автомобилей. Но там можно найти только простые лекарства — как, например, препараты от простуды. На моих глазах к такой раскладке подошла женщина, которой нужны были прописанные врачом антидепрессанты. Но продавец сказал, что есть только валерьянка…
- В июне оккупанты на месте бывшего «Сільпо» с большой помпой открыли супермаркет под названием «Сытный маркет», — продолжает Элина. - И там, и на стихийных рынках, продавцов принуждают ставить ценники в рублях. Тех, кто этого не делает, запугивают — угрожают поджечь или забрать имущество. Но рублей у местных жителей нет, поэтому в замене ценников нет никакого смысла. Все, у кого еще остались какие-то деньги, рассчитываются гривнями. Сейчас наличные у большинства закончились, а снять деньги с карточек невозможно из-за проблем с интернетом. Что-то заработать могут сейчас только торговцы (по моей информации, продавщицы в магазине в этом месяце получили по 18 тысяч рублей) либо те, кто сотрудничает с оккупантами. Но последних, к счастью, практически нет. Цифры говорят сами за себя — из всех жителей Херсона российские паспорта взяли лишь 23 человека. А из всей области — около пятидесяти. И это несмотря на то, что многих (как, например, школьных учителей) принуждают это делать. Других пытаются подкупить. Предлагают за паспорт 10 тысяч рублей. Известны даже случаи, когда оккупанты пытались уговорить людей получить российский паспорт за… еду — в Чернобаевку приехали с борщом и печеньем. Но люди отказывались. Большинство отказываются и от гуманитарки, потому что, выдавая гумпомощь, оккупанты записывают данные человека, который ее берет, требуют паспорт. Люди как могут друг друга выручают, делятся остатками своих продуктовых запасов, чтобы соседям не приходилось брать провизию у рашистов.
Такой же учет ведется и при продаже сим-карт. У тех, кто покупает сим-карты российского оператора, требуют паспортные данные. На один паспорт можно купить пять сим-карт, цена каждой — 70 гривен. Интересно, что, если люди дают id-карту, россияне не понимают, что это -у себя они такого не видели. Крутят ее в руках и не знают, что с ней делать, ищут, где указана прописка. Лично я российскую сим-карту не покупала, но знаю, что многие были вынуждены это делать, чтобы не остаться совсем без связи. Особенно это касается пожилых людей, у которых есть проблемы со здоровьем — ведь без сим-карты даже «скорую» не вызовешь. Или, например, 5 июня российский военный спровоцировал ужасную аварию, в которой погибли два человека, еще четверо серьезно пострадали. И так как ни у кого поблизости не было мобильной связи, — пришлось отправлять в больницу гонца, чтобы сообщил, что людям срочно нужна помощь.
- В Херсоне реально воспользоваться интернетом?
- Интернет маршрутизируется через российского провайдера «Миранда», контролируемого Роскомнадзором. Украинские сайты блокируются. Оккупанты делают все возможное, чтобы люди не имели доступа к украинским СМИ и правдивой информации. Рашисты знают, что существуют разные vpn и пытаются препятствовать их использованию. Многие vpn нам уже не доступны. А через еще доступные страницы могут загружаться часами. Пользоваться интернетом без vpn не стоит — оккупанты могут прочитать переписку в мессенджерах, вычислить местонахождение и прислать к вам сотрудников ФСБ. Но люди у нас большие молодцы, они уже создали в Херсоне свой vpn, который раздают местным жителям.
Отрезав нас от украинского телевидения и перекрыв возможность заходить в интернет, оккупанты начали распространять российскую пропаганду через… громкоговорители. Еще один привет из девяностых. Просто стоят на улице и агитируют.
— Оказавшиеся на оккупированных врагом территориях люди не раз рассказывали, что русские проводят зачистки среди местного населения — ищут участников АТО, журналистов, проукраинских активистов. На Херсонщине тоже такое происходит?
- Конечно. В области есть с десяток пыточных. Например, на территории Чернобаевского аэропорта, в помещении полиции в Каховке, на территории 90-ой колонии, промзоны Олешек. Крупнейших объект так называемых фильтрационных институтов — это пыточная в следственном изоляторе. Там людей пытают, угрожают расправой над их близкими, опускают через них ток, имитируют расстрелы. Попадают туда журналисты, блогеры, волонтеры, участники проукраинских митингов, участники АТО, ООС, крымские татары. У оккупантов есть списки этих людей, и они ходят по домам, ищут. Если находят, человека чаще всего забирают. Но похитить могут и обычного прохожего на улице — такое тоже не раз встречалось. Кого-то бросают в пыточную, кого-то везут в Крым. А 16 апреля в селе Тягинка россияне привязали участника АТО тросом к БТРу, на глазах у детей тягали по улице, а потом прилюдно повесили.
Если в городе оккупанты еще ведут себя более или менее сдержанно, то в селах творят по-настоящему страшные вещи. Грабят, насилуют, убивают. Село Александровка — это маленькая Буча. Есть масса свидетельств, как россияне выводили там людей из подвалов и расстреливали. Знакомый успел вывезти оттуда родных, попросив соседа присматривать за их хозяйством. Через несколько дней оккупанты расстреляли и этого соседа, и всю его семью.
В городах они грабят магазины (например, разграбили два магазина «Эпицентр» и вывесили там свой флаг), селятся в квартиры и дома, которые успели покинуть местные жители. Российские офицеры предпочитают занимать элитные загородные дома. Недавно местные стали свидетелями телефонного разговора оккупанта со своей то ли женой, то ли девушкой. Тот говорил ей, что «теперь они будут жить в лакшери-условиях» и что «он уже тут себе присмотрел место». А из дома моей подруги, где тоже побывал «русский мир», орки вынесли все — от духов до люстры. Прихватили даже ее грязное нижнее белье, которое лежало в стиральной машине.
- В Херсоне есть партизанское движение?
— Конечно. Люди всеми способами оказывают сопротивление. Несмотря на колоссальные риски, есть те, кому удается передавать ценные сведения и координаты нашим ВСУ. Есть и другие истории. Например, русня часто отбирает у наших предпринимателей клубнику. Недавно один такой ящик наши щедро обработали слабительным… Был еще случай, когда рашисты пытались украсть у наших фермеров технику, и фермеры их просто расстреляли.
— Оккупанты боятся прихода ВСУ? Или чувствуют безнаказанность?
— Неадекватные, особенно в селах, чувствуют себя хозяевами. А вот в городе видно, что боятся и понимают, что они здесь ненадолго. Некоторые даже пытаются наняться к местным на работу на сбор клубники. Очевидно, надеются с кем-то поладить и, когда придут ВСУ, спрятаться. Что же касается нас, жителей Херсона и области, то мы считаем дни до нашего освобождения. Хотя люди боятся, как рашистов, так и самого момента освобождения — ведь будут бои, а спрятаться особо негде — большинство бомбоубежищ в городе законсервированы, и самостоятельно с этим что-то сделать сложно. Некоторые говорят, что им уже даже все равно, уцелеют ли их дома — лишь бы только ВСУ скорее нас освободили.
Читайте также: «У нас была тихая сдача Херсона», — жительница города рассказала о сопротивлении земляков оккупантам