Правоохранители с тревогой отмечают, что к незаконным разработкам ископаемых взрослые все чаще привлекают детей
Мы договорились о встрече…
Во Львов Михаил привез племянника на стареньком «Запорожце». Худющий подросток в старенькой застиранной одежде и разбитых кроссовках, съежившись, сидел на заднем сиденье. Увидев журналиста, побледнел и робко спросил: «Дядя Миша, может, не надо рассказывать об этом? Знаете, как мама с папой, если узнают, ругать будут!» Михаил лишь раздраженно махнул рукой: «Ну, обсуждали же с тобой эту тему! Если не рассказать, то жулики и дальше будут наживаться на вас, пацанах!» Парнишка покорно кивнул.
- Еще в середине мая, когда заканчивал седьмой класс, по нашему селу и соседним хуторкам стали ходить мужчина и женщина, — вспоминает Николай. — Кажется, у них был список семей, где живут мальчишки приблизительно моего возраста. Родителям предлагали, чтобы ребят отдали на лето в спортивно-трудовой лагерь в Ровенской области. Говорили, что это благотворительная акция, платить ничего не надо. Обещали: ваши дети будут работать на ферме, за что их будут кормить, в конце смены выплатят заработанные деньги, а еще они будут спортом заниматься. Моя мама, да и другие, обрадовались. Я не хотел ехать, но мама настаивала: «Поезжай! Мы с отцом безработные, там хоть отъешься, что-то заработаешь! На эти деньги к первому сентября прикуплю тебе новые джинсы, обувь, рубашку. Не так стыдно будет идти в школу!»
В общем, согласился. 2 июня отец привез меня на вокзал райцентра Турка. Туда же съехалось еще, кажется, 10-12 ребят из других сел. Как я понял, все они были из семей безработных или алкоголиков. Встретили нас те самые мужчина и женщина, представились Владимиром и Анной. Потом за нами приехал небольшой автобус. И отправились.
Не доезжая 20 километров до Ровно — увидел на придорожном знаке — остановились, и нас попросили пересесть в три старенькие, забрызганные грязью «Волынянки», почему-то без номерных знаков. Мы еще тогда с ребятами удивились: «А почему не на автобусе и дальше ехать?! Да и как в этих маленьких машинах поместимся?» Владимир объяснил: дорога плохая, по ней только «Волынянка» и пройдет. Ехали очень долго, часа два. Наконец остановились на какой-то лесной поляне рядом с большим болотом. Машины уехали, а нас Владимир спросил: «У кого есть мобилки, отдайте мне на хранение!» Да откуда они у нас?!
Потом на поляну вышли еще два здоровых мужика и показали, где мы будем спать: три сооружения, похожие на шалаши — на четырех палках натянут большой кусок брезента, а на земле валялись какие-то грязные тряпки. Помню, наши ребята Василь и Олесь возмутились: «Обещали лагерь, а тут под открытым небом надо жить!» И вдруг Владимир как даст Василю в ухо, да так, что тот на землю упал. А потом принялся пинать ногами. Потом развернулся к нам: «Ну, кто еще недоволен?! Вы тут бессловесные рабы! Сначала деньги отработайте, которые мы на вас потратили, а потом вякать будете!»
Нам объяснили: мол, мы тут будем добывать… янтарь. Некоторые ребята даже толком не знали, что это такое. Владимир достал из кармана кусочек зелено-коричневой смолы, больше похожий на пластмассу, и показал.
На следующий день в шесть утра охранники пинками подняли мальчишек. В туалет — в камыши, умываться — водой из болота. Через полчаса Анна на мотоцикле с коляской привезла большой молочный бидон с питьевой водой и армейский большой термос с едой.
- Каждому выдали по одноразовой тарелке, ложке и стаканчику, — продолжает Николай. — Предупредили: «Не выбрасывать! Будете ими пользоваться до самого отъезда!» Дали на завтрак по куску хлеба и половник овсяной каши. Не успел поесть за 10 минут, получишь по шее от охранника…
Котлован метров 15 на 15 и глубиной метров семь мальчишки копали несколько дней. Ленивых и уставших охранники «ободряли» ударами гибких палок. Работы продолжались без выходных с шести утра до девяти вечера. Кормежка всегда одна и та же — кусок хлеба, овсянка и вода. Охранникам и Владимиру хорошую еду и пиво Анна привозила отдельно.
- Несколько раз мы находили крупные камешки, внутри которых были какие-то букашки, — говорит Николай. — Тогда «хозяева» начинали скакать от радости, как сумасшедшие. В награду давали одно печенье на всех, и мы по очереди его обсасывали. Сладкое! Нам же даже сахара не давали!
А однажды я слышал, как Владимир жаловался охраннику, что на четырех его подпольных копанках милиция конфисковала буры, водяные помпы и пожарные шланги, с помощью которых работники быстро и много намывали янтаря. Он презрительно плюнул тогда в нашу сторону и зло произнес: «Вот теперь, чтобы отдать долги и что-то заработать, пришлось этот малолетний скот использовать!»…
Работать было очень тяжело и к нам относились действительно, как к рабам (совсем по-взрослому вздыхает Коля). В первые недели на ладонях от лопат и ведер, полных воды, у ребят появлялись кровавые мозоли. Ночью — холодно и комары донимают, днем — невыносимая жара. Уставали так, что еле добирались вечером к шалашам и падали. Сил хватало лишь пару минут поплакать, вспоминая родной дом, маму.
Несколько раз ребята и поодиночке, и маленькими группами пытались сбежать, хотя мы даже не знали, где находимся. Перед этим договаривались: кому повезет, тот найдет людей и пришлет помощь, чтобы нас освободили. Но беглецов всегда ловили, избивали и привязывали к дереву, запрещая давать воду. Владимир, смеясь, предупредил нас: разработчики подпольных карьеров по добыче янтаря содержат много «кукушек» — людей, которые сидят с мобильными телефонами на высоких деревьях и просматривают всю местность, дабы вовремя сообщить о появлении милиции. Вот на них наши пацаны и «нарывались» каждый раз…
Сколько на труде мальчишек заработали новоявленные рабовладельцы, Николай не берется даже предположить. Говорит, что слышал от охранников: на черном рынке один килограмм янтаря стоит от 170 до 350 долларов, а большой кусок смолы или с букашкой внутри может потянуть и на тысячу.
Домой ребят отпустили 29 августа. Ближе к вечеру довезли до трассы, пересадили в рейсовый автобус и отправили во Львовскую область. Перед дорогой Владимир дал каждому мальчишке по 70 гривен и заставил расписаться в ведомости. На возмущение одного из охранников этой «тратой», смеясь, пояснил: «Пусть теперь попробуют, если задумают обратиться в милицию, сказать, что им не платили за труд! А так — сколько заработали, столько и получили! Да и кто обратит внимание на показания малолеток!»
Увидев «заработок» сына, мать Николая заплакала. Отец зло выругался, забрал деньги и в тот же день спустил их вместе с друзьями в местной забегаловке. По словам Михаила, мама подростка надеется, что «работодатели»… появятся и в следующем году. Она считает, что с ними просто не договорились о конкретной плате, вот дети и получили так мало. Надо заключать трудовые договора. На это рассчитывают родители и других мальчишек. О том, что подобный промысел преследуется по закону, они и слышать не хотят! А что делать, везде в селах повальная безработица и полная нищета!
- Переубедить ее просто невозможно, и от рассказа сына лишь раздраженно отмахивается рукой: «Фантазируешь!» — замечает Михаил. — А ведь жулики воспользовались бесплатным трудом детей. Вот только откуда у них списки неблагополучных семей, где есть подростки из разных сел региона?
- А ты действительно копал янтарь или, как считает мама, «фантазируешь»? — спрашиваю подростка. Он жалобно улыбнулся и разжал грязную ладошку — под лучом проникшего через автомобильное окно уже заходящего солнца ярко сверкнул лежащий на ней зеленовато-золотистый камень…
- Проблема с незаконной добычей янтаря в нашем регионе существует не один десяток лет, — подтвердил «ФАКТАМ» начальник центра общественных связей управления МВД в Ровенской области Сергей Рудько. — Уголовная ответственность за хранение, перевозку и сбыт незаконно добытого янтаря в законе… А за «незаконную разработку недр» только за последние годы по статье 240 УКУ возбуждено более 300 уголовных дел.
Что же касается привлечения детей к незаконной добыче… Да, привлекают и очень широко! В нашем Полесье традиционно большие семьи, и добыча янтаря, образно говоря, поставлена на «семейный подряд». Младшие с мобильными телефонами охраняют незаконные карьеры, старшие копают землю, моют грунт, стоят возле мотопомп, таскают пожарные шланги… Все поставлено на современный уровень — смола вымывается из грунта водой, которая подается мотопомпой по пожарным рукавам. Но о привлечении кого-либо насильственно к подобным разработкам — о таких случаях информации у нас нет.
Проблема будет существовать, пока Верховная Рада не примет закон, например, о создании частных или государственных предприятий по добыче янтаря. Пока его нет, жители районов, где практически нет работы, будут и дальше заниматься незаконной деятельностью. Возможность заработать за 8-10 часов труда до полутора тысяч гривен оправдывает для них риск «попасться»…
Месторождения украинского янтаря (бурштына) есть в Ровенской области. Их площадь превышает 200 квадратных километров. Глубина залегания янтаря — от трех до 10 метров, что делает его добычу достаточно легкой и выгодной. По качеству украинский янтарь выгодно отличается от калининградского, латвийского и польского. Наиболее ценный камень желто-зеленой окраски, который встречается только в нашей стране. С середины 1990-х годов месторождение по лицензии разрабатывало государственное предприятие «Янтарные копальни». Объемы добычи составляли около трех тонн камня в год. В 2005 году принят закон, согласно которому добывать янтарь может любая предпринимательская структура, получив лицензию на добычу полезных ископаемых. На месторождениях процветает браконьерская добыча янтаря, цена за один его килограмм на черном рынке — около 100 долларов. По некоторым оценкам экспертов, из-за деятельности подпольных старателей государство теряет ежегодно около 10 миллионов гривен.