На этой неделе в Стокгольме объявляют имена лауреатов самой престижной в мире премии Сейчас в Стокгольме проходит так называемая Нобелевская неделя: объявляются имена новых лауреатов самой престижной в мире премии. Церемония награждения состоится 10 декабря и по традиции завершится Нобелевским концертом. Ведущим экспертом этих концертов вот уже неколько лет является россиянин Михаил Казиник — выдающийся музыкант, искусствовед, профессор Стокгольмской академии музыки, автор книги «Тайны гениев». На Западе его называют «гуру от культуры». А еще — «врачом для врачей», так как Михаил Семенович занимается исследованиями в области музыкотерапии. График лекций и мастер-классов Казиника по всему миру расписан на год вперед. Тем не менее он нашел время, чтобы приехать в крымский «Артек» и выступить с концертом перед детьми. Здесь, в «Артеке», мы и побеседовали с маэстро…
- Практически все нобелевские лауреаты в детстве начинали с музыки, — говорит Михаил Казиник. — Она питает ум, дисциплинирует мозг. У входа в «Концертхюсет» — главный масс-медийный центр Швеции, где проходит церемония награждения, — я всегда встречаю лауреатов вопросом: «Кто ваш любимый композитор?»
- Скажите, Михаил Семенович, кто может присутствовать на этой церемонии?
- Королевская семья, премьер-министр, военные, выдающиеся ученые с супругами и детьми, бизнесмены. Последние сто билетов могут быть распространены среди общественности за смешную сумму — 100 евро. У нас такой билет стоил бы, наверное, не меньше 10 тысяч евро, и нашлись бы многие, кто заплатил. Там так нельзя.
Порядок неизменный: обед, включающий блюда со знаменитыми подливками, награждение лауреатов и главный Нобелевский концерт, программа которого тщательно продумывается. Например, в 2005 году исполнялись сюита из балета Стравинского «Жар-птица», концерт Дворжака для виолончели с оркестром, а также уникальное произведение современного монгольского композитора, гениальное горловое пение. Концерт Дворжака исполнял китаец Йо-Йо Ма — великий музыкант нашего времени. Церемония 2005 года запомнилась из-за одного забавного случая. Нобелевский комитет, как известно, рассматривает работы, а не имена. Лишь потом называют имя автора. И тут как гром среди ясного неба — Нобелевскую премию в области экономики получает ортодоксальный еврей из Израиля!
- А почему гром среди ясного неба?
- Не по причине антисемитизма, конечно, а по причине… Нобелевского обеда. Это самый некошерный обед, который только может быть. Мясо, рыба, те же подливки, в которые обязательно добавляют сливки. Лауреат же ест только кошерную пищу. Что делать? Пришлось обратиться к специалистам. Они доставили кошерное мясо (особым образом добытое и приготовленное), предоставили документальные свидетельства(!) этому лауреату. Он убедился, что нет ни молочных, ни рыбных блюд… После обеда потом у всех спрашивали: «Ну что, было вкусно?» — «Вкусно!»
Парадоксальность ситуации заключалась еще и в том, что Нобелевская премия вручалась в субботу. А в этот день ортодоксальным евреям нельзя садиться в машину. Но не переносить же церемонию, ведь все спланировано еще год назад. И решили: пойдет лауреат на церемонию пешком. Представьте себе картину: гениальный экономист, с длинной бородой и пейсами, в шапочке-кипе, а с ним двадцать таких же мужчин — в кипах, одетые в черное, с развевающимися бородами — идут пешком из супергостиницы в центре Стокгольма два с половиной километра до «Концертхюсета». Кругом наряды полиции, все дрожат над этой группой: а вдруг, не дай Бог, террористы?
И уже у входа в «Концертхюсет» я встретил лауреата вопросом: «Кто ваш любимый композитор?» «Молодой человек, мой любимый композитор — Бах, — сказал мне нобелевский лауреат. — Конечно, я люблю Вивальди, конечно, нельзя жить без Моцарта. Но Бах для меня — это мозг, понимаете?!»
Вот почему, когда я веду Нобелевский концерт, первое, что говорю: «Дорогие родители, дедушки и бабушки, если вы хотите, чтобы ваши дети сделали первый шаг к Нобелевской премии, учите их не физике, математике или химии, а начинайте с музыки!»
- Михаил Семенович, вы уже второй раз за два месяца приезжаете в «Артек». Почему?
- Произошло счастливое стечение обстоятельств. Мы давно переписывались по Интернету с генеральным директором «Артека» Борисом Новожиловым, обсуждали различные варианты встреч. А тут выдалось свободное «окошко». Не поехать в «Артек» я не мог, поскольку для меня это святое место. Я ведь бывший артековец. Побывал здесь, когда мне было 13 лет. «Артек» сыграл огромную роль в моей жизни.
- Попасть сюда в советское время было не так-то просто…
- Мои родные жили тогда в Витебске. Я создал в своем классе оркестр. Тех, кто не умел играть, научил. В оркестре были разные инструменты: скрипка, гитара, балалайка, домбра… Мы побеждали на всех конкурсах. А потом в школу пришло сообщение, что есть три путевки в «Артек». Две получили блатные — дети секретаря обкома, а третья досталась мне. То ли система антисемитизма не сработала, то ли повлияло то, что общественность возмутилась. В «Артек» я приехал со своей скрипкой и своими мыслями.
- И какими же?
- Знаете, у меня очень рано проявился антисоветизм (улыбается). Однажды мама, коммунистка, повела меня, совсем маленького, в мавзолей Ленина. И пожалела об этом, потому что я всю дорогу докучал ей вопросом: «А он не встанет?» И тогда мама отвела меня в сторонку и тихо так, но очень твердо сказала, что Ленин уже никогда не встанет, охранники его никогда не отпустят. Я успокоился. Ведь все говорили, что «Ленин всегда живой», он «в тебе и во мне». А если он вечно живой, значит, проснется и пойдет по городу! И было жутко страшно, потому что существовали сказки про всяких вурдалаков! (Смеется. ) Вы задумывались когда-нибудь, как в песнях рассказывалось о советской власти? Помните: «Смело мы в бой пойдем за власть Советов и, как один, умрем в борьбе за это!» То есть было четко закодировано: пока последний не умрет, власть Советов не воцарится.
И вот с такими мыслями я приехал в «Артек». И попал… в сказку. Было такое ощущение, что эту сказку нельзя разрушить, даже когда разрушится вся система. Ведь даже в самые худшие, страшные годы советской власти здесь была романтическая часть от этой власти. В ней не было зла. Где-то там был ГУЛАГ, были судебные процессы… «Артек» же оставался прекрасной сказкой, оказавшись в которой дети начинали думать, что вообще не так уж и плохо все. Не так, как у них дома. И мне хотелось бы, чтобы «Артек» и сегодня выполнял свою функцию. Чтобы это светлое место на планете оставалось центром культуры, мышления, музыки, литературы, центром счастья и гармонии. Нельзя, чтобы «Артек» стал очередной бизнес-тусовкой…
Подростком в «Артеке» я пел на Костровой площади для Хрущева и для тогдашнего президента Индии. У меня до сих пор сохранилось множество фотографий, открыток из «Артека». И грамота, в которой написано: «Нашему горному соловью, артековскому Лоретти». Я помню свою первую любовь, она была здесь, в «Артеке»…
Несколько концертов провел в «Артеке» Михаил Казиник, открывая юным слушателям космические глубины и пространства классической музыки.
«Вас зомбируют с помощью телевидения, ведь его задача сделать вас «винтиками», чтобы не было в человеке творческого начала. А я говорю: каждый из вас, вы все гениальны!» — обращался он к притихшей, внимательно слушающей артековской ребятне. И уже к концу вечера вдохновленные им дети на сцене — конечно, не без помощи маэстро — начали играть на его старинной скрипке работы итальянского мастера Бруно Барбьери…