Уголовное дело по факту самоубийства 20-летнего павлоградского безработного возбуждаться не будет
7 октября в час ночи, проезжая 105-й километр железнодорожного перегона Павлоград 1-Павлоград 2, машинист грузового поезда вдруг увидел высокую фигуру, стоявшую на путях. Уже в следующую секунду человек быстро… стал на колени и положил голову на рельсы. Шокированный машинист резко дернул рычаг экстренного торможения, но увы — избежать наезда было уже невозможно. Самоубийцу, выскочившего в нескольких метрах перед тепловозом, просто смело с рельсов. Травмы, полученные в результате удара об выступающие части локомотива, оказались несовместимыми с жизнью. Бедняга скончался на месте…
- Оперативники, прибывшие на место происшествия, застали ужасную картину, — рассказала «ФАКТАМ» начальник следствия линейного отдела милиции станции Павлоград Марина Захарова. — Тело юноши, легшего на рельсы, было отброшено далеко от насыпи. Голова полностью разбита, в вывернутой руке зажат перепачканный мазутом плюшевый мишка. В кармане — паспорт на имя
20-летнего павлоградца Андрея Чижевского и пять тетрадных листочков, исписанных аккуратным девичьим почерком. Нежные, полные любви записочки: «Что бы с тобой ни случилось, я всегда буду рядом». Подпись на всех листочках одна и та же — «Яна».
Экспертиза подтвердила: разыгравшаяся на путях трагедия — не что иное, как самоубийство. Судя по техническим записям, сделанным в кабине тепловоза, машинист включил систему экстренного торможения не менее чем за сто метров. То есть в течение нескольких секунд еще можно было спастись, но юноша от гибели не бежал.
- Можно было бы сразу написать отказ в возбуждении уголовного дела и выбросить этот случай из головы, — вздыхает Марина Захарова. — Но, когда я встретилась с самыми близкими Андрею людьми — сестрой Аней и его любимой девушкой Яной, поняла, что все не так просто…
Я тоже познакомилась с Аней и Яной. Они ровесницы, 19-летние. Обе учатся в Западно-Донбасском профессиональном лицее, Яна на парикмахера, Аня — на повара. Андрей закончил этот же лицей два года назад, получив специальность маляра. Последним человеком, кто видел юношу живым, была его невеста Яна. Говорит, что ничего особенного в его поведении тогда не заметила.
Яна призналась, что произошедшее с Андреем было для нее шоком. Они познакомились несколько месяцев назад, на празднике в лицее, и с тех пор почти не расставались. Всегда веселый, неконфликтный, ее друг очень любил строить оптимистические планы на жизнь. Предлагал незамедлительно пожениться, как только Яна закончит учебу, и тут же обзавестись дочурками — лучше близняшками, чтобы сразу двумя. Мечтал о счастливой крепкой семье, уютной квартире — обо всем, чего в его недолгой жизни никогда не было…
- О том, что Андрей сирота — отец у него умер, а мать лишена родительских прав, — я узнала не сразу, — продолжает Яна. — Он не любил об этом рассказывать.
- Сначала у нас в семье было все как у людей, — задумчиво говорит сестра Андрея, Аня, которая на год младше брата. — Шестеро детей, двухкомнатная квартира почти в центре города. Старшие ходили в школу, младшие — в нормальный детский садик. Разве что мама все время где-то пропадала, мы ее не видели по две-три недели. А 14 лет назад, вскоре после того как родился наш младший братик Сашка, мама собралась в Москву — вроде как на заработки. Обещала, что через три месяца вернется, и уехала навсегда…
Папа запил. Хотя — я видела его трудовую книжку — он брался за любую работу, но отовсюду увольнялся «по собственному желанию». Бабушка рассказывала, он пил так, что забывал забирать нас из садика. Меня, Андрея и сестру Олю, которая младше меня на три года, устроили в садик-интернат. Маму, как не принимающую участия в нашем воспитании, лишили родительских прав, и нас приняли в сиротскую группу. Там хорошо кормили и давали одежду. Папа продолжал пить, он не забирал нас даже на выходные. Когда же мы подросли и один за другим перешли в школу-интернат, то сами стали редко наведываться к вечно пьяному отцу. Он жил один, и дома совсем нечего было кушать. Чтобы не думать о еде, нам приходилось гулять во дворе с утра до вечера. Хотя, если случалось, что папка был трезвый, он старался: варил кастрюлю борща, посылал нас в магазин за продуктами. Ну а уж на сдачу непременно покупал себе бутылку.
Старшим сестре и брату, после окончания учебы отправившимся вслед за матерью попытать счастья в российской столице, удалось там устроиться. Закончив лицей, поехал в Москву и Андрей.
- Работа была, но негде было жить, — Аня нервно комкает поясок пальто, подаренного ей лицеем. — Впрочем, и тут негде…
- Зато какой был замечательный вечер, когда он последний раз вернулся из Москвы, куда ездил на заработки! — восклицает Яна. — Я встретила его на вокзале, и мы сразу пошли по магазинам. Купили мне мобильный телефон, ему необходимое — кроссовки, куртку, свитер. Андрей сказал, что больше никуда от меня не уедет… Он очень хотел устроиться на шахту: в Павлограде, чтобы более или менее прилично зарабатывать, мужчине больше пойти некуда. Но на шахту его не брали: не хватало какого-то документа из военкомата, он ведь в армии не служил, поскольку сирота. К тому же у него были проблемы со здоровьем. Деньги, привезенные из Москвы, закончились. Он подрабатывал где придется. Иногда ходил «копать металл».
- То есть?
- У нас в городе раньше был склад «Вторчермета», — принялась терпеливо пояснять сестра погибшего юноши. — Во времена Советского Союза с его территории уезжали на металлургические заводы грузовики, груженные металлоломом. А рассыпавшиеся при погрузке железки с каждым годом всю глубже уходили в землю. Теперь павлоградские безработные, вооружившись мотыгами, отправляются на бывший склад. За день раскопок можно выручить гривен 40-50.
- Андрей иногда так уставал, — прибавляет Яна, — что вечером даже не мог ко мне прийти!
Чтобы посмотреть фотографии, мы пошли в общежитие лицея — мимо бдительной вахтерши, требовавшей, чтобы «само руководство» разрешило посторонним войти в девичью обитель. К счастью, руководство разрешило. С коридорных стен, украшенных объявлениями типа «Не ешьте несвежей еды!», сыпалась штукатурка. Но в комнате, где живут Аня, ее сестра Оля, которая учится на маляра, и Олина однокурсница, чистенько и уютно. Над Аниной кроватью висит портрет в рамке — рыжеватый мужчина с приятным и строгим лицом. С ковра свисает красная лента: «Лучшей Джульетте лицея». Аня показывает мне фотографию брата, которую несли за его гробом, — явно увеличенную с паспортного снимка.
- Больше нету, — с сожалением говорит девушка. — Может, он где-нибудь с друзьями еще фотографировался, но у меня только такая. Ну, и вот еще одна, — сестра нерешительно достает из кошелька просроченный общежитский пропуск с крошечным, «два на два», снимком 16-летнего мальчика. И, как бы извиняясь, тихо добавляет: — Фотоаппарата у нас не было…
- Анечка, а кто этот мужчина — над кроватью?
- Это мой папа. Он у нас был очень красивый. И умный, университет закончил! — в голосе Ани звучит гордость. — Только умер рано, ему всего 46 лет исполнилось.
Анин отец скончался пять лет назад, быстро и нелепо. В собственном подъезде поднимался пьяный по лестнице, покачнулся и, не сумев ухватиться за перила, рухнул навзничь — затылком на ступеньки…
После смерти Александр Чижевский не оставил детям ничего, кроме двухкомнатной хрущевки с… несколькими тысячами гривен долга за коммунальные услуги. Сразу после его кончины (а может, и при жизни? — Авт. ) коммунальные службы отключили в квартире электричество, воду и газ.
Мы с Аней сходили туда — на улицу Гоголя, 2. В дверях квартиры торчала бумажка: извещение «Горводоканала» о долге в 1400 гривен.
- Хорошо бы, чтобы сосед был на месте, — Анюта позвонила в соседнюю дверь. — У него ключи от нашей квартиры.
Выяснилось, что уже несколько месяцев младшие Чижевские не могут войти к себе домой. Сосед, купивший жилье напротив, навесил замок и на чужую дверь.
- Ничего подобного! — бодро заявил выглянувший на звонок упитанный мужчина. — У них дверь вообще была выбита, так я им свою старую поставил. И на мебель, что в квартире, не смотрите: она им не принадлежит. Это тех людей, которые раньше в моей квартире жили, они потом заберут. Тут у Чижевских вообще ничего нет.
Толстый дядька был наслышан о смерти молодого соседа.
- Не верю я в самоубийство! Андрюха? Да он никогда бы на это не решился, я же его знаю! Иногда приходил, да. Ночевал — вот на этом продавленном диване. Хороший парень. Ему моя жена еще водичку наливала, чтобы хоть в туалете мог за собой смыть… Он просил у меня ключ, да я ему не дал. — Спохватившись, сосед Андрея тут же поправляет себя: — То есть он спрашивал: «А если я приду ночью?» — А я ему отвечал: «Звони, я тебе открою!» — И убежденно добавляет: — Ключ бы он все равно потерял!..
Кухня выглядела так, как будто в ней произошел пожар.
- Это Андрей с папой проволоку жгли. — Поймав мой удивленный взгляд, Аня опять пояснила: — Выкапывали ее на «Вторчермете» и сюда несли обжигать, ведь в приемных пунктах с обмоткой не принимают. Сюда Андрей приходил в крайних случаях. Ну как тут жить — без воды, без света? Последнее время он ночевал в общежитии у своего лицейского друга, тоже сироты. Попадется хорошая вахтерша — пустит. Но сколько раз так бывало, что Андрею приходилось ночью уходить из чужой общаги! Денег посидеть в кафе у него не было. Вот и бродил по улицам, дожидаясь утра. Лишь с наступлением рассвета можно было незаметно прокрасться мимо вахты и лечь хоть немножко поспать.
Мальчишки там в общежитии складывались на еду. Я иногда с обеда выносила ему второе в баночке. А когда совсем нечего стало есть, он одолжил денег у одного знакомого. Тот взял в залог мобильный телефон Андрея и предупредил: за каждый просроченный день будет прибавлять десять гривен долга.
- Когда сумма дошла до семидесяти гривен, я не выдержала, дала ему свое золотое колечко, — говорит Яна. — Он отнес его в ломбард и получил за него 150 гривен. Сразу выкупил телефон, купил еды, остальные деньги отдал мне. Потом никак не мог выкупить колечко. Каждый день мне повторял: «Скоро, скоро, Яночка, потерпи еще немножко!» Но так и не успел, — глаза девушки медленно наполняются слезами. — Квитанцию из ломбарда нашли в кармане его пиджака. Я кольцо выкупить тоже не смогла: квитанция была оформлена на его имя…
- Думаю, Андрей просто устал от проблем, — горько заключила сестра. — Оттого, что никак не мог найти работу, что негде было жить. Вот и лег на рельсы.
Эпилог
В глазах окружающих 20-летнему Андрею Чижевскому, безработному и бездомному, хотелось выглядеть успешным. Даже мужчине, живущему напротив, он говорил, что устроился на шахту, получает зарплату, вот-вот затеет ремонт в квартире…
- От невесты он ушел в 12 ночи, — уверял меня его сосед. — В общежитие его бы уже не пустили. Ясно, что Андрюха к себе пошел. Там как раз через гаражи идти удобнее. А на рельсы его кто-то толкнул. Или сам упал…
Так или иначе, в час ночи никаких проблем у Андрея уже не было…