Глава Союза журналистов Украины, празднующий сегодня свое 70-летие, рассказал «ФАКТАМ», что регулярные выговоры от комсомольских руководителей за «неправильные» публикации считались в свое время лучшей похвалой журналистскому труду
Игорь Лубченко признался в интервью нашей газете, что он трудоголик, потому как отдыхает по-настоящему только на работе. Даже рыбалкой и охотой не увлекается. Иногда, правда, чтобы разогнать плохое настроение, может полежать на диване с детективом Агаты Кристи или Жоржа Сименона. Жена уже давно просит Игоря Федоровича все бросить и пожить для себя. Но не может он так. Хотя за почти пятьдесят лет в журналистике Игорь Лубченко не нажил никакого добра. Дачи и личного авто нет, а живет уже сорок лет в двухкомнатной квартире. И ни разу за многие годы, пока он — бессменный глава Союза журналистов Украины, Игорь Федорович даже не пытался улучшить свои жилищные условия. Но на защиту прав журналистов не жалеет ни времени, ни сил…
- Игорь Федорович, вы в журналистике почти пятьдесят лет. Признайтесь, никогда не задумывались, правильно ли выбрали профессию?
- Это абсолютно исключено, тем более что других профессий я и не знаю, поскольку всю жизнь был журналистом.
- А я слышала, что вы в достаточно молодом возрасте чуть не стали председателем колхоза в Изюмском районе…
- Я тогда был секретарем горкома комсомола в своем родном городе Изюме в Харьковской области. А в то время было принято, чтобы комсомольские секретари шли работать председателями колхозов. Мне тоже предложили возглавить колхоз, но потом, видимо, сообразили, что я ничего не понимаю в сельском хозяйстве и все завалю (смеется).
- Чем же вас привлекла журналистика?
- После четвертого класса, во время летних каникул, я написал три стихотворения и задумался над тем, куда их послать. А редакция нашей районной газеты была недалеко, вот я туда и отнес свои стихи. Потом начал следить за номерами газеты, и что вы думаете, мои стишки напечатали. Правда, из трех сделали один. Причем, как мне показалось, даже в этом одном стихотворении не было ни одного моего слова (смеется). Но гонорар я все же получил! Вот таким образом меня, как метко заметил в свое время Карел Чапек, соблазнили в журналистику. В пятом классе я стал уже регулярно носить свои заметки в эту газету. Так потихоньку и пошло…
На вступительных экзаменах в Киевский государственный университет им. Т. Шевченко я недобрал одного балла и пошел забирать документы. Вдруг увидел на стене объявление, мол, Игорю Лубченко срочно зайти в деканат. Зашел, а там на столе у декана лежит папка с моими публикациями. Словом, мне предложили написать заявление о приеме на заочное отделение… Не буду кривить душой, у меня в журналистике все складывалось удачно, дай Бог каждому такой судьбы…
- Помните, что вы купили на первый в своей жизни гонорар?
- Вот за те три стихотворения после четвертого класса, переделанные в одно, мне заплатили 25 рублей. Но в новых деньгах (после реформы 1961 года. — Авт. ) это было всего 2 рубля 50 копеек. За эти деньги я купил конфет, пряников и книгу Юлиуса Фучика «Слово перед казнью»… Думаю, очень много талантливых людей не развили свой литературный дар по причине собственной скромности или какой-то предвзятости. Я же отнес свои стихи в редакцию. Но, слава Богу, еще в ранней молодости у меня хватило ума никогда больше стихов не писать (смеется).
- А как вашу профессию восприняли родители? Ведь у вас в семье не было журналистов…
- Действительно, моя мама была учительницей, а папа работал ветеринарным врачом. Мама мне говорила: «Сынок, выучись сначала на инженера, а потом где хочешь работай!» В ее понимании инженер — это стабильная работа и зарплата, а журналистика — что-то эфемерное.
- Вы работали не только в горкоме, но и на посту инструктора отдела школ Центрального комитета ленинского комсомола Украины. Понимали, что без партии и комсомола серьезную карьеру в советском государстве не сделать?
- Еще в школьные годы я стал членом горкома комсомола родного города, поскольку был очень активным. Когда же я учился на третьем курсе университета, то нужно было уже работать по специальности, а вакансий в газетах почти не было. Все работали практически до самой пенсии в одной редакции. Вот я и поехал в Донецкую область, где нашлось место в шахтерской многотиражке. Позже стал завотделом в харьковской газете «Ленинская смена».
Когда же искали работника в школьный отдел ЦК ЛКСМУ, один из его сотрудников, который бывал в нашем городе в командировках и знал меня, порекомендовал мою кандидатуру. Ведь нужен был человек c журналистским опытом. Позже, когда меня уже официально пригласили в ЦК комсомола, я, наоборот, очень долго отказывался. Но Валентине Семеновне Шевченко, которая в то время была секретарем ЦК по школам, удалось меня уговорить. С киевского главпочтамта я позвонил Владимиру Тимофеевичу Милюхе, бывшему редактору «Ленинской смены». Он очень удивился: что я делаю в Киеве. Я объяснил. Владимир Тимофеевич сказал, мол, это очень плохо. «Вот и я отказываюсь уже три дня», — ответил я. Тогда он говорит: «Это еще хуже, соглашайся, ведь все равно в журналистику вернешься». На следующий день я пошел в ЦК и сказал: «С каким упорством я вам вчера говорил «нет», с таким же упорством сегодня скажу «да»!» Так я попал в аппарат ЦК, где проработал пять лет.
- Все знают, что Валентина Шевченко очень строгий и требовательный человек. Сложно было с ней работать?
- С ней очень легко работалось, да и коллектив в отделе школ был очень дружный. К тому же Валентина Семеновна всегда нас защищала и прикрывала, если была такая необходимость. Вот, например, просит она подготовить материалы для выступления. Я готовлю и иногда даже не отпечатанные на машинке, а написанные от руки, потому что не было времени, странички отдаю ей. Уже на следующий день утром Валентина Семеновна возвращает мне отредактированные, с ее замечаниями, материалы. Значит, работала всю ночь! Валентина Шевченко всегда умела очень хорошо организовать любое мероприятие, и со всем коллективом у нее были прекрасные отношения. Подтверждением тому то, что все последующие годы (на какой бы должности ни работала потом Валентина Семеновна и где бы мы ни находились) в ее день рождения, 12 марта, весь наш отдел собирался и ехал к ней домой поздравлять.
Единственный раз мы не собрались у Валентины Семеновны, когда ее день рождения совпал с государственным трауром — умер Генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Черненко. Валентина Шевченко тогда работала заместителем главы Президиума Верховного Совета УССР, и мы решили, что собраться в доме, где живут члены ЦК КПУ, и петь комсомольские песни, как мы обычно делали в ее день рождения, не совсем корректно. Но традиция поздравлять Валентину Семеновну осталась по сей день, даже спустя десятилетия!
- Игорь Федорович, вы сказали, что у вас все складывалось удачно в журналистской судьбе. Но ведь было время, когда вы сидели без работы ни много ни мало четыре года? К тому же это сопровождалось скандалом на весь Киев…
- (Смеется. ) Я оставался без работы дважды. Более того, в обоих случаях меня снимали с должности. Когда я работал главным редактором «Молодi Укращни», была такая традиция — секретари ЦК КПУ встречались с редакторами всех республиканских изданий перед очередным съездом Союза журналистов. Я спокойно сижу в зале, и вдруг Владимир Васильевич Щербицкий спрашивает: «Есть ли здесь редактор «Молодi Укращни»?» — «Есть», — отвечаю. «Вы знаете, что вашу газету за последнее время 18 раз цитировали западные радиостанции? Вы что, в другую партию собрались вступать?» — гневно спросил Владимир Щербицкий. На следующий день меня пригласили в ЦК комсомола и сказали: «Ты же понимаешь, что после этого не можешь быть редактором». Я согласился, тем более что раньше уже просил, чтобы отпустили на вольные хлеба, а мне говорили «нет». Правда, пообещали меня трудоустроить, но я отказался. И вскорости сам себе нашел работу — стал собственным корреспондентом «Учительской газеты» по Украине. К слову, Валентина Шевченко, когда узнала, что меня берут в «Учительскую газету», сказала, что прекрасно знает главного редактора и может мне помочь. И хотя ее помощь не потребовалась, Валентина Семеновна все-таки позвонила в Москву, чтобы заверить руководство «Учительской газеты», что их выбор абсолютно правильный…
А спустя несколько лет тогдашний министр образования Украины Михаил Владимирович Фоменко уговорил меня стать главным редактором газеты «Освiта». Я очень уважал этого человека, поэтому не мог сказать ему: «Вы знаете, у меня прекрасная работа — тапочки надел и уже при исполнении служебных обязанностей!» В то же время опять руководить коллективом, опять газетные проблемы — в мои планы это не входило. Но я не смог отказать Фоменко…
Вот вы вспомнили о скандале на весь Киев… Это началось после того, как «самый лучший демократ» Петр Михайлович Таланчук, новый министр образования, снял меня с должности главного редактора «Освiти». Причем снял весьма оригинально — был объявлен конкурс на замещение… должности главного редактора этой газеты. Но я-то живой, я ведь никуда не делся! К тому же это не было предусмотрено уставом редакции. Поэтому я четыре года судился по поводу незаконного увольнения. Суд восстанавливает меня в должности, Минобразования издает приказ о моем восстановлении на работе, а через два часа новый — о моем очередном увольнении. И так несколько раз! Дважды мое дело доходило до Верховного суда Украины! Потому что как только суд меня восстанавливал, какая-нибудь инстанция тут же подавала представление в Верховный суд, и тот посылал дело на новый виток разбирательств. Все делалось для того, чтобы я сдался и отказался от своих притязаний. Но я не сломался и таки доказал свою правоту! В итоге Министерство образования выплатило мне всю до копеечки зарплату за четыре года вынужденной безработицы. Жаль только, что возвращало деньги министерство, а не лично министр из собственного кармана…
- Вы сказали, что Владимир Щербицкий упрекнул вас в том, что вашу газету цитировали вражеские голоса. Неужели было что цитировать в эпоху тотальной цензуры, когда в штате каждой редакции был цензор?
- Конечно. Ведь «Молодь Укращни» часто печатала критические материалы. Вот их в основном и цитировали западные радиостанции. У нас каждая летучка начиналась с вопроса: «Какие у кого есть критические материалы?» Более того, каждый журналист знал: если он приезжает в командировку и видит, что в итоге получится критическая статья, то он обязан написать ее еще в поезде, по дороге в Киев, чтобы сразу же отдать машинистке набирать текст. Я такой материал оперативно читал и сразу же ставил в номер. Ведь часто как бывало? Только журналист вернулся из командировки, а мне уже звонят: мол, был ваш корреспондент и не разобрался в ситуации, поэтому не ставьте материал. А я отвечаю: поздно, газета уже печатается, если хотите снять статью, пишите официальное письмо, а то мне потом объясняться за срыв графика в ЦК… В те времена мы ходили на заседания секретариата ЦК комсомола, где нам часто «лепили» выговоры за «неправильные» публикации. Но для нас это было наилучшей похвалой журналистскому труду.
- В советские времена журналисты работали, в основном, на энтузиазме. И все мы знаем, сколько сейчас зарабатывают известные во всем мире представители этой профессии, например, Опра Уинфри, Ларри Кинг. Смогут ли украинские журналисты достичь их уровня?
- С упомянутыми вами американскими журналистами мы живем на разных этапах как общественного, так и экономического развития. Но я верю, что и у нас будут большие гонорары, на которые можно будет покупать виллы и престижные авто. Тем более что уже сегодня среди украинских журналистов (мне бы не хотелось называть фамилии) есть люди, которые получают очень приличные деньги. Да и Опра Уинфри одна такая на всю Америку, как, к слову, и Ларри Кинг. В Украине еще появятся журналисты такого уровня. К тому же многое зависит от владельцев СМИ, от того, что они хотят от своих собственных телеканалов и газет: выжить талантливых журналистов и сделать агитационные, боевые листки или же получать прибыль от конкурентоспособных газет и журналов.
- Игорь Федорович, признайтесь честно, за почти пятьдесят лет в журналистике много добра нажили?
- У меня двухкомнатная квартира, в которой мы живем втроем — я, жена и дочь. Эту квартиру я получил ровно сорок лет назад! И больше не пытался ни улучшить жилье, ни получить еще одну квартиру. Дачи и машины у нас нет. Причем моя жена меня ни разу не попрекнула тем, что мы ничего этого не имеем… Я часто шучу, что живу с женой уже 84 года, то есть мне год за два идет! (Смеется. ) Супруга по этому поводу тоже шутит: мол, ты настолько занят работой, что не успеваешь сменить жену. Ведь некоторые мои приятели уже по два-три раза женились…
- Со своей будущей женой вы познакомились на комсомольской работе. А долго ухаживали?
- Моя супруга по специальности украинский филолог, но мы действительно познакомились «на почве» комсомола, — продолжает Игорь Лубченко. — Я приехал в командировку во Львов и там встретил очень красивую девушку. Своему другу я тогда же сказал: «Наверное, буду жениться». Но период ухаживания растянулся на несколько месяцев, приходилось мотаться между Киевом и Львовом. Причем, что интересно, если Валентина Шевченко отправляла меня в Днепропетровск, а моего друга — во Львов, он ей говорил: «Валентина Семеновна, вы не удивляйтесь, если Игорь привезет отчет из Львова, а я из Днепропетровска». Но потом я женился, и эпопея с любовно-рабочими командировками закончилась…
- Ваша дочь выбрала другую профессию. Вам не обидно?
- Она по специальности переводчик с испанского и английского, правда, сейчас работает референтом. К журналистике у дочери никогда не было интереса, видимо, насмотрелась на мою работу — без выходных и с утра до позднего вечера (смеется). А вообще, мне обидно другое: когда у известных журналистов дети идут по их стопам, а потом не оправдывают надежд. И таких примеров множество! Так что лучше не позориться. Бывает, звонит мне кто-то из коллег и просит поспособствовать поступлению любимого чада в Институт журналистики, позвонить директору. Я всегда отвечаю: ну позвоню, может быть, даже твоего ребенка примут, но ведь статьи за него никто писать не будет!
- Не секрет, что в советские времена многие во что бы то ни стало хотели стать членами Союза журналистов, ведь это давало привилегии, например, дополнительные метры жилплощади и бесплатные путевки в санатории…
- Да и сейчас еще такое есть! В том смысле, что некоторые пытаются «пролезть в члены», чтобы получить какие-то льготы. Вот недавно ко мне приходил мужчина, которому требовалась справка, что он член СЖУ, поскольку он где-то стоит на квартирной очереди… В советские годы журналистов было намного меньше, чем сейчас. К тому же для них было делом чести состоять в такой творческой организации, ведь членство в Союзе журналистов воспринималось еще и как некий атрибут профессионального признания у коллег.
Что же касается того, что якобы сама идея Союза журналистов устарела, то это не так. Может быть, кто-то не знает, но и в Америке есть свой союз журналистов, причем даже три! Получается, одного имени американскому журналисту мало. Нужны еще какие-то социальные гарантии. Союзы журналистов есть и в Финляндии, и во Франции, и в Британии, и в Швеции… Кроме того, наш союз входит в Международную федерацию журналистов, насчитывающую более 150 профильных организаций со всего мира.
- Игорь Федорович, на различных светских мероприятиях не раз случалось видеть вас рядом с Виктором Ющенко. Признайтесь, часто приходится идти на поклон к сильным мира сего?
- Я бы не сказал, что часто. Бываю в основном на официальных мероприятиях. Но честно признаюсь: давно пришел к выводу, что лучше подойти к человеку, от которого зависит решение проблемы, в том числе и по защите прав журналистов, напрямую, чем связываться с ним через десяток помощников. Пока помощники все между собой согласуют, то и каденция того, от кого все зависит, давно пройдет.