Житель Ромнов Сумской области 45-летний Александр Жуган почти год находился в плену. Прошло уже более двух месяцев, как его вернули на Родину в ходе обмена пленными, но мужчина до сих пор не может спокойно рассказывать о пережитом в неволе: голос срывается, дрожат руки.
— Как вы попали в плен? — задаю вопрос Александру Жугану.
— Когда началась большая война, я хотел записаться в территориальную оборону, но так и не успел это сделать — попал в плен. Как это произошло. Я вызвался дежурить на блокпосте, вечером приготовил там определенное количество «коктейля Молотова», рецепт этой смеси нашел в Интернете. Утром поехал на машине, так сказать, в разведку: мне было интересно, куда подалась колонна оккупантов, где она остановилась. Поехал и наткнулся на два вражеских БТРа. Как я понимаю, российская техника повернула в сторону элеватора, но эти два БТРа остались, и солдаты, которые были на них, проверяли всех, кто ехал по дороге. Они нашли в багажнике моего автомобиля ящик бутылок с «коктейлем Молотова»…
— Как российские солдаты обращались с вами?
— Не хочу об этом говорить.
— Понятно. Куда они вас увезли?
— До 16 марта меня держали в Шебекино (райцентр в Белгородской области россии. — Авт.). Затем — в следственный изолятор в Старом Осколе (там я находился до 6 мая) и наконец отправили в тюрьму в город Донской Тульской области.
— Тюремщики вас допрашивали, что-то хотели от вас узнать?
— Да, допрашивали — из СК (cледственный комитет) и ФСБ.
— Вас, наверное, избивали?
— Меня убивали! Почти не было дня, чтобы не били.
— Давайте, не будем об этом говорить, — просит жена Александра Алла.
— Хорошо. Каков был режим в тюрьме?
— Подъем в 6 утра и до 22 должны стоять — просто стояли, выстроившись в шеренгу.
— Даже ходить запрещено?
— Да, запрещено.
— На прогулку вас не выводили?
— Прогулка не возбранялась, но мы сами не хотели на нее ходить. Ведь прогулки оборачивались неприятными для нас последствиями: проверка в коридоре, сопровождавшаяся ударами по почкам, ногам. Кстати, если кто-то из заключенных обращался за помощью к медику, то охрана потом устраивала избиение всей камеры.
— Тюремщики прятали от заключенных лица под масками, балаклавами?
— Да, показывать свои лица они боятся.
— Сколько заключенных было в камере?
— Двадцать два. А площадь камеры — 60 квадратных метров.
— Чем вас кормили?
— Чтобы вы понимали: порция — это 13 — 16 макаронин в форме ракушек (очень мало). В супе плавало 10−12 горошин. Картошку давали очень редко. Чая 50 граммов. Если кисель, то те же 50 граммов.
— В тюрьме сильно похудели?
— Похудел на 16 килограммов.
— Вам давали возможность помыться?
— Да, баня у нас была каждое воскресенье. С душа даже текла горячая вода. А когда возвращались в камеру, то нам устраивали проверку и опять же били.
Стрижка была раз в две недели, брили нас — раз в неделю. Выдавали зубную щетку и небольшой — 30 граммов — тюбик зубной пасты в месяц. В камере находился кран с холодной водой.
— О чем разговаривали с сокамерниками?
— Обо всем подряд. В основном старались шутить, развлекать друг друга — чтобы не впадать в уныние.
— Отношение тюремщиков к военнопленным и гражданским пленникам было разным?
— У нас в камере находились и военнопленные, и гражданские. Условия заключения, отношение администрации для всех нас было одинаковым.
— В камере как-либо отметили свой 45-й день рождения?
— Ребята меня поздравили так, как было у нас в таких случаях принято — все скинулись мне по ложке еды.
— В заключении вы хоть что-то знали о том, что происходит на фронте?
— Никакой информации об этом нам не сообщали.
— Вам давали возможность написать письмо или позвонить по телефону домой?
— Нет, не давали. Правда, однажды сказали написать письмо. Но они его никуда не выслали. Думаю, что таким образом они брали у заключенных образцы почерков.
— Накануне освобождения у вас было предчувствие, что вот-вот можете оказаться на свободе?
— Сон был. Алло, расскажи, — просит Александр жену.
— Мужу приснилось, что он встретился с нашим сыном в они вдвоем поехали в «Макдональдс», — говорит женщина. — Там им показалось, что дорого и они отправились за беляшами. Это Саше приснилось 30 января. А ночью с 31 января на 1 февраля его повезли на украинскую границу. Обмен пленными произошел 4 февраля.
— Как вы узнали о том, что вас наконец-то отпускают на свободу? — спрашиваю Александра.
— Это произошло совсем неожиданно: среди ночи открылась дверь камеры, меня одного подняли и повели, как мы говорили, «раком» — то есть заставили сильно наклонить спину и так шагать. Тюремщики вынесли мешок с вещами и опять же «раком» повели в «воронок» (машину-автозак). А потом усадили в самолет. По дороге не говорили, куда и зачем везут.
— Вы стали первым человеком из вашей камеры, кого освободили?
— Нет, к тому времени освободили двоих — одного в ноябре, второго — в декабре.
— Какую это вызвало реакцию у сокамерников — грусть или, наоборот, вселяло веру, что положение все же не безысходное?
— Поднимало настроение. Потому что свидетельствовало, что проводятся обмены пленными и есть шанс вернуться домой.
— После вашего освобождения прошло два месяца. Тюрьма снится?
— Из-за пережитого в неволе я сейчас практически не сплю (Александр протянул ладонь, чтобы показать, что у него до сих пор трясутся руки от пережитого в российской тюрьме. — Авт.).
— Проходите реабилитацию?
— Да, но дома. Мне предлагали проходить ее в медицинском центре. Но я решил, что лучше буду восстанавливаться, находясь с семьей. Единственное на что согласился — неделю лечился в областной больнице.
С Александром и Аллой Жуган корреспондент «ФАКТОВ» встретился на презентации в Киеве карты мест, в которых оккупанты держат в неволе украинцев — военных и гражданских. Общественные активисты путем опросов бывших пленников выявили местонахождение примерно 100 таких тюрем (как стационарных, так и импровизированных).
— Наибольшие надежды на защиту прав военнопленных возлагается на Международный комитет Красного Креста (МККК), — заявила на этом мероприятии Татьяна Катриченко, координатор Медийной инициативы по правам человека, которая входит в коалицию «Украина. Пять утра». — Ведь МККК имеет признанный всеми странами мандат на посещение мест содержания пленных. С начала российско-украинской войны эта организация должна учитывать всех военнопленных. Здесь важно заметить, что россия воюет и с гражданскими, считает их комбатантами (лицами, входящими в состав вооруженных сил воюющей страны. — Авт.). Поэтому есть необходимость привлекать МККК и для защиты прав этих людей.
Международный комитет Красного Креста заявляет, что его сотрудникам находиться в местах содержания украинских пленников на оккупированных территориях очень опасно, потому что продолжаются боевые действия. Такие заявления, по-моему, довольно спорное — это фактически отговорка, чтобы не добиваться от россиян разрешения проверить места содержания наших людей в неволе на оккупированных территориях.
Читайте также: «Людей хоронят в тайных тюрьмах»: россия отказывается предоставлять информацию о «гражданских» украинцах, находящихся в плену
Теперь, что касается тюрем в рф. Сотрудникам МККК на ее территории ничего не угрожает. Но они не добились от россии возможности свободно посещать украинских пленных. Мы не раз слышали от них, что их организация придерживается нейтралитета, что они не хотят идти на обострение. Но ведь надо понимать, какие страдания, боль из-за пыток, унижения достоинства выпадают на долю наших людей, оказавшихся в российских тюрьмах! Если бы МККК добился от россии возможности свободно их посещать, то это стало бы в определенной степени сдерживающим фактором для россиян.
Татьяна рассказала, что непосредственно на территории россии украинских невольников содержат уже в нескольких десятках тюрем. В том числе в отдаленных от Украины регионах россии — Рязанской, Тульской, Волгоградской областях, даже в Сибири (Иркутская область).
— Представители нашей организации принимали участие во встрече с новым президентом МККК Мирьяной Эггер, — говорит представитель ОО «Гражданские в плену» Екатерина Огиевская (в плену находится ее жених). — Президент сказала нам, что россияне допускают представителей Красного Креста не во все камеры, а только в те, в которые сами предложат. То есть сотрудники МККК не имеют возможности посещать камеры по собственному выбору. Мы спросили Мирьяну Эггер, почему ее организация не давит на россию? Ответ был такой: «Если мы будем давить на россию, то она перестанет допускать нас куда-либо».
Отметим, что в Украине представители Международного комитета Красного Креста имеют возможность свободно встречаться с кем угодно из российских военнопленных.