— У меня восемь собственных детей — три дочери и пятеро сыновей, через месяц должны родиться два внука, — рассказала «ФАКТАМ» жительница одного из сел освобожденной от оккупантов правобережной части Херсонской области Светлана Попова. — Осенью прошлого года взрослая женщина Женя, которая жила у нас в селе, задурила моему ребенку, 15-летней Алине, голову российской пропагандой, мошенническим образом подговорила сбежать из дома. Целых полгода наша семья не знала, где находится Алина. Наконец-то мы выяснили местонахождение Жени, и оказалось, что она оформила в россии опеку над моим ребенком. Впоследствии я узнала, что Женя всем там лгала: мол, родители Алины погибли, других близких родственников у девочки нет, она сирота. Я понимала, что ехать в россию очень опасно, но я должна была вернуть своего ребенка. Поэтому отправилась Мордовию (одна из автономных республик рф), куда Женя завезла Алину.
— Как получилось, что вы не смогли помешать Жене фактически похитить вашу дочь?
— На тот момент Алина попала под влияние этой взрослой женщины. После общения с ней дочь говорила мне: «Мама, мы должны все вместе ехать отсюда, потому что придут украинские солдаты и будут убивать нас». Вот такое Женя вбивала в голову моему ребенку.
— Чем эта женщина аргументировала свои слова?
— Как я понимаю, тем, что дети бегали к российским солдатам — те время от времени чем-то угощали (сладостями, еще чем-то). Я объясняла Алине, что это не преступление — хотя бы потому, что она еще ребенок. Я ругала ее, втемяшивала: «Дочка, нас украинская власть не тронет, потому что мы не пророссийские, ничего у оккупантов не брали». Но все же дочь поверила словам чужого человека. Женя подговорила Алину к бегству практически мошенническим способом.
— Когда они выезжали из села, вы об этом не знали?
— К сожалению, нет. Я тогда была дома, если бы мне стало известно, что Алина действительно решилась ехать, то остановила бы ее. Как я потом узнала, их увезли из села российские солдаты. Для этого они украли автомобиль у местного учителя. Это было вечером. Мой сын видел, как они ехали, но он не заметил, что среди пассажиров машины его сестра. Вскоре он пришел домой, спросил, где Алина. Говорю: «У Жени». — «Как у Жени?! Женя села в машину и уехала с российскими солдатами». — «Значит, Алина с ними», — ответила я сыну. У меня началась истерика.
Утром я пошла к российскому коменданту, пожаловалась, что накануне вечером похитили мою дочь и увезли ее в неизвестном направлении. Мы с ним пошли к учителю, который рассказал, что двое российских солдат отняли у него машину. Зачем она им, не сказали. Через день учитель нашел машину за селом сломанной. Выходит, солдаты бросили ее. Алина потом рассказала мне, что они все пересели на военный грузовик «Урал». Добрались на нем до российского города Краснодар. В конце концов оказались в селе в Мордовии — там Жене дали заброшенный дом, в котором они все поселились.
Кроме своих детей и моей дочери, Женя вывезла в россию своих маму, сестру и племянницу (все они в машину не вместились бы, вероятно, солдаты вывозили их из села несколькими ходками. — Авт.).
— Сколько у Жени собственных детей?
— Сейчас пятеро. Она снова беременна — ждет шестого ребенок.
— Говорите, этой женщине помогали оккупанты. Она была коллаборанткой?
— Можно и так сказать — жила с российским солдатом. Готовила для него еду, стирала его вещи. К тому же заморочила голову моей дочери лживой российской пропагандой.
— Раз Женя жила с российским солдатом, значит, у нее нет мужа?
— Нет, все дети от разных мужчин — такой у нее образ жизни.
— Как вам удалось разыскать дочь?
— Для поиска наша семья использовала все возможные средства, включая Интернет. Подключились и мои старшие сыновья, которые сейчас живут в Киеве — они обратились за помощью в полицию. Но, как я уже сказала, целых шесть месяцев никаких результатов наши усилия не приносили. Вдруг в «Фейсбуке» появилась Женина страница. Моя старшая дочь написала ей. К счастью, Женя пошла на контакт, сообщила свой российский номер телефона. Впоследствии мы нашли в «Фейсбуке» еще и страницу Алины.
— То есть до этого ни Алина, ни тетя Женя страниц в соцсетях не имели. А как только они их завели, вы эти страницы и обнаружили?
— Выходит, что именно так и произошло. Мы начали общаться с ними (Алиной и Женей) по телефону, «Мессенджеру» и «Вайберу». Дочка говорила, что очень жалеет, что поверила Жене и уехала с ней в россию.
— Как Женя объяснила свой поступок относительно вашей несовершеннолетней дочери?
— Сказала, что от хорошей матери дети не убегают. Обвиняла меня в том, что я плохо воспитала дочь. Я ей ответила: «Если бы ты была нормальная, не забрала бы моего ребенка в россию, а вернула домой!»
— Во время проживания в Мордовии отношения между Алиной и Женей были хорошие или наоборот?
— После оформления временного попечительства над Алиной Женя начала обращаться с ней грубо, кричать и даже бить. Они стали ссориться. Женя, видимо, считала, что денег, которые она получает на Алину, маловато и заставила мою дочь работать по выходным в кафе — мыть посуду, убирать.
Алина мне обо всем этом сообщила. Я связалась с Женей, сказала ей: «Какое ты имеешь право посылать ребенка на работу? Она что твоя собственность?!» — «Она моя». — «Нет, не твоя. Я приеду и заберу ее». — «Вы не приедете, потому что россияне вас сюда не пустят». Я ей на это ответила: «Если понадобится, пешком приду и верну своего ребенка!»
Читайте также: «Убили родителей, потом дарят шарики»: Андрей Бедняков резко отреагировал на заявление Беловой об украинском мальчике из Мариуполя
Женя очень не хотела, чтобы я общалась и встретилась с дочерью. Даже разбила ее телефон! Перед этим в разговоре по телефону с Алиной я сказала, что приеду за ней. «Мама, может, не будешь ехать, потому что здесь (в Мордовии) говорят, что эта поездка станет „билетом в один конец“ — они тебя отсюда не выпустят». Но ради спасения своего ребенка я решила рискнуть. Нашла организацию Save Ukraine, которая занимается возвращением из россии украинских детей, похищенных оккупантами. Ее сотрудники организовали и оплатили мою поездку в Мордовию.
— Добавлю, что Женя сдала Алину в местный центр реабилитации (по сути, государственный приют), когда узнала, что за девочкой едет мама, — рассказал «ФАКТАМ» исполнительный директор организации «Save Ukraine» Николай Кулеба. — Алина умоляла Женю не делать этого. Но женщина все равно отправила ее в приют, потому что очень не хотела (фактически боялась) встретиться с мамой девочки.
— Как вы добирались до Мордовии? — снова задаю вопрос Светлане Поповой.
— Украинские волонтеры помогли добраться до Польши. Там встретили другие волонтеры, которые отправили в Брест, где меня уже ждали белорусские волонтеры. Они посадили на самолет (хотя я очень боялась перелета). В москве меня встретил опять же белорусский волонтер, и мы с ним поехали в Мордовию.
— Где вы встретились с Алиной?
— В реабилитационном центре (сиротском приюте), в который перед моим приездом ее сдала та Женя.
— Какой получилась встреча: очень эмоциональной или дочь чувствовала себя неуверенно из-за своего поступка?
— Прижалась ко мне. Думаю, она побаивалась, что буду ругать.
— Вы встретились с коллаборанткой Женей?
— Встретилась с той непутевой в последний день моего пребывания в Мордовии. Я обязана была с ней увидеться, потому что она должна была написать отказ от опекунства над моей дочкой и передать ее мне. Оказалось, что в попечительском совете в Мордовии не знали, что у Алины есть мама — там считали, что ее родители погибли. Кто рассказал эту ложь членам попечительского совета, думаю, вы понимаете.
Читайте также: Похищенных в Украине детей россияне продают педофилам и снимают в порно, — омбудсмен Дмитрий Лубинец
— Хотели этой особе зацедить по физиономии?
— Еще как хотела! Но, конечно, сдержала себя. К тому же на заседании попечительского совета меня попросили не давать волю эмоциям. Члены этого совета пошли мне навстречу — помогли вернуть дочь. Если честно, меня это удивило. Они дали адрес, по которому находится центр реабилитации, где находилась Алина. А на заседании совета упрекали Женю за то, что сказала неправду о ее родителях. Учителя в школе тоже были удивлены — спрашивали у дочери: «Неужели, у тебя есть мама?» — «Да, есть, и не только мама, но и сестры, братья».
В попечительском совете мне сказали, что я очень вовремя приехала. Если бы Алина месяц прожила в центре реабилитации, то оттуда могли отправить еще куда-нибудь (вероятно, отдали бы в российскую семью) и я бы ее уже могла и не найти.
Читайте также: Лишат родительских прав: стало известно о страшных планах россиян относительно похищенных детей из Херсона
Когда я вернула себе Алину, волонтер, который привез меня из Москвы в Мордовию, доставил нас с дочкой в Беларусь. Оттуда мы с ней возвращались в Украину через Польшу. В общем, в дороге я была целых две недели. За это время две ночи практически не спала. Поездка была очень тяжелой — морально и физически. Голова болела, прыгало давление. Но я все терпела ради дочки. Двадцать пятого апреля мы с ней наконец-то вернулись домой.
— Алина привезла документы, которые получила в россии, — говорит юрист благотворительного фонда «Save Ukraine» Мирослава Харченко. — В декабре Алину заставили сдать отпечатки пальцев. Это свидетельство того, что готовилось предоставление ей гражданства россии. Если бы мама не успела забрать дочь, то Алину уж очень скоро заставили бы принять российское гражданство, получить паспорт рф.
— Расскажу историю о другой девочке из Херсонской области, которая, как и Алина, сбежала из дома, потому что ее убедили, что придут не украинские солдаты, а американские и европейские преступники, которые будут насиловать девушек и женщин, — говорит Николай Кулеба. — Девочка сбежала не сама, а с местной взрослой женщиной, которая подговорила ее это сделать. Россияне поместили ребенка в приют в оккупированном Крыму. Желание забрать ее проявила многодетная (10 детей) семья, приехавшая из Уссурийска (это на Дальнем Востоке). Девочка, встретившись с этими мужчиной и женщиной, набралась смелости отказаться ехать с ними. Но восемь других украинских детей покорились, и эта семья забрала их с собой в Уссурийск.
Меня часто спрашивают, стало ли легче возвращать украинских детей на Родину после решения Международного уголовного суда в Гааге об аресте путина и марии львовой-беловой? К сожалению, стало еще труднее. Несмотря на заявления российских официальных лиц о том, что они игнорируют это решение, называют его «ничтожным», мы можем засвидетельствовать, что на самом деле российские власти боятся Гааги. Поэтому еще больше препятствует возвращению украинских детей. Ведь каждый ребенок — это свидетель и жертва военного преступления. Их показания помогают нам формировать кейсы для будущих приговоров не только путину и львовой-беловой, но и российским чиновникам, которые принимали и выполняли преступные решения по украинским детям.
Читайте также: «Две тысячи детей, которых оккупанты вывезли из Херсона в Крым, бесследно исчезли», — Борис Бабин
Фото автора